Да, уважение. Он знал много девиц, кто коленопреклонённо благодарил бы его за то, что избавил от участи оказаться в борделе или в логове троллей. А эта — нет. Она была искренней и сильной. Она вынужденно подчинилась его решению, но не сломалась.
Герберт неохотно провел рукой над шаром, стирая образ девочки. Ему нужно было немного поработать. А потом он еще посмотрит, как она там устроилась.
Наверняка, сразу начнет думать, как сбежать. В юных головах легко поселяется эта мысль. Ей ведь невдомек, что Герберт уже незаметно поставил на нее магическую метку — тончайший невидимый браслет, который всегда покажет ему, где она находится, и просигналит, как только она окажется дальше, чем за милю от Академии.
* * *
В отличие от ректора, магистр Торо не выглядел ни опасным, ни жестким. Обычный пожилой профессор, или кто он есть. Эдиан осмелела, пока он вел ее по длинным коридорам Академии.
Чем дальше они шли, тем более обжитые и красивые помещения представали перед ней. Коридоры расширились, везде было сухо и тепло, яркие светильники в виде шаров или огромных сияющих капель освещали и согревали их.
Иногда им навстречу попадались обитатели Академии. Сотрудники разных возрастов и студенты, спешащие по своим молодым делам. Все они раскланивались с магистром Торо и с интересом поглядывали на Эдиан. Особенно парни.
За все время им не встретилось ни одной женщины, за исключением двух небогато одетых девушек, явно служанок при Академии. И немудрено.
Магия — мужское дело. Эдиан выучила это с детства, и никогда не мечтала о магической карьере. О даре, который таился в ее крови, она даже не думала. Поэтому дядино решение было как гром среди ясного неба.
Мужчины могут быть одарены магически независимо от происхождения. Конечно, представители знатных родов почти все поголовно маги. Их дар сильнее. Но и обычный конюх может раскрыть в себе талант к «особым наукам», как нередко называли магию.
У женщин все не так. Только женщины голубой крови, самого высокого происхождения, могут иметь настоящий магический дар. Причем обучение нужно начать до того, как она родит первого ребенка. Беременность и рождение детей навсегда гасит в них магическую силу. Они могут передать ее своим потомкам, но ни одна родившая женщина уже не станет магом.
С другой стороны, достаточно начать изучать и практиковать магию, и способность зачать и выносить ребенка угаснет навсегда. Поэтому в аристократических семьях, где женщинам с давних пор передавался магический дар, приходилось решать, что дать девице — возможность нормальной семейной жизни или карьеру мага. Практически всегда отцы знатных семейств выбирали продление рода, даже если у девушки были братья и сестры.
А какой смысл делать из девиц магов, если любая из них может родить сына, которому передастся магический талант, и он реализует его, уже ничем не рискуя.
Так, мать Эдиан, Лэрис никогда не практиковала магию, ее дар угас в тот момент, когда она забеременела дочкой. Так было со всеми бабками и прабабками Эдиан. О карьере мага женщины не мечтали, напротив, бежали от нее, как он страшного проклятия.
Так же было бы и с Эдиан, если б не крутой поворот судьбы.
Ближе к центральной части Академии, высеченной в скале, помещения стали еще более шикарными. Теперь это были уже не коридоры, а залы. Несмотря на все переживания, Эдиан с удивлением отметила убранство, мало уступавшее королевскому дворцу.
Добродушный и исполнительный магистр Торо, видя ее состояние, ненавязчиво рассказывал ей, где что находится, большая часть его слов ускользала от понимания, но зато голос успокаивал.
Она даже отважилась спросить:
— Мессер Торо, а вы не знаете, зачем Великому Магистру нужна великая волшебница?
Торо немного сбавил шаг.
— Понятия не имею, юная месси, — добродушно пожал плечами он. — Все давно знают, что Великий Магистр хочет воспитать великого мага-женщину. Но почему именно женщину и зачем… боюсь об этом не знает даже первый проректор. Уверен, мессер Герберт будет уделять вам много времени, спросите у него…
Ага, спросишь у него, как же, подумала Эдиан. Это чудовище придумает, как ответить, чтобы не сказать какой-нибудь ужасной правды, и в то же время не солгать.
— Вот мы и пришли, — Торо остановился в небольшом зале с колоннами, залитом светом. — Вот тут живет мессер Герберт, — он указал на большую резную дверь в дальнем конце комнаты. — А здесь будете жить вы, юная месси, — он показал на еще одну красивую дверь. — Пойдемте, уверен, вам понравятся апартаменты.
Эдиан сглотнула.
В комнате был вход в виде арки, через который они пришли, и всего две двери. Это означало, что она будет жить в уединенном уголке Академии вдвоем с ректором. В соседних с ним покоях.
После убогой комнатенки, где ей держали дядя с тетей, апартаменты в сердце Академии ослепили простором. Даже вспомнился родной особняк на реке, где Эдиан прожила все детство и юность.
Мессер Торо показал ей гостиную, спальню, ванную комнату и что-то вроде кабинета. Ничего себе, подумала Эдиан. По крайней мере, планы вырастить из нее великую волшебницу вдохновили ректора поселить ее согласно происхождению. Вряд ли все студенты Академии живут в таких покоях…
Конечно, здесь не было окон на улицу. Но окна все же были — они вели в небольшой крытый сад. Эдиан тут же подбежала к окну и увидела покрытые гравием дорожки, красивые фонари и самые разные растения. Если приглядеться, среди сплетения ветвей можно было увидеть небольшие фонтаны.
— Это личный внутренний сад Великого Магистра, — пояснил Торо не без гордости, словно это он сам сажал все растения в саду. — Наш ректор любит живую природу. У вас тоже есть выход туда. При прежнем ректоре здесь жила его жена, это апартаменты дамы Великого Магистра, поэтому они почти ничем не отличаются от ректорских…
Эдиан поежилась. Вот как… Ей предоставили апартаменты дамы ректора… Как это понимать? От неприятных подозрений подкатила странная слабость, опять неудержимо захотелось плакать. От бессилия и неизвестности.
Зачем он это сделал? Говорил, что дядя не смог бы устоять перед искушением. А похоже, сам хочет не только учить ее магии, но и пользоваться ею… Ах да, очень удобно, в панике подумала Эдиан. Она начнет практиковать магию, станет бесплодной, ректор сможет забавляться с ней на свое усмотрение, не имея проблемы в виде возможных детей…
Она не выдержала и обессиленно опустилась в кресло.
— Милая месси, да что вы разволновались! — ласково улыбнулся ей магистр Торо. — Ну простите вы старого дурака. Сболтнул лишнего, напугал вас. Я уверен, что мессер Герберт поселил вас здесь, лишь чтобы обеспечить условия, положенные вам по происхождению. И ради вашей безопасности. Уверен, он будет беречь вас, как зеницу ока… Великий Магистр всегда бережет тех, кто ему дорог…
«Или, скорее, нужен для чего-то», — подумала Эдиан. А вслух сказала то, что подсказывали инстинкты хорошо воспитанной девушки:
— Благодарю вас, мессер Торо. Я очень признательна вам…
— …На вас лица нет. Сейчас пришлю служанку, — перебил ее Торо и покачал головой.
Поглядел на Эдиан, убедился, что она не собирается падать в обморок, и вышел.
Эдиан осталась одна в огромных красивых, но чужих апартаментах. Хотела заплакать — в полную силу, по-настоящему. Чтобы выплеснуть горе, и когда кто-нибудь придет, уже быть на коне.
Но слез теперь не было. Она просто застыла в кресле и даже не пыталась осмыслить все произошедшее.
Тогда она впервые ощутила себя вещью.
Ее продали, как вещь. Неважно, как это назвать. Можно сказать «продается право опекунства». Но фактически это была продажа живого человека, превращение свободной девушки в рабыню. И неважно, что эту вещь разместили в шикарных покоях, что, наверняка, будут холить и лелеять, как одалиску в гареме южных правителей — Эдиан читала о таких.
Все это неважно. Ее превратили в рабыню.
Эдиан сжала кулак. Нет, пусть он лучше убьет ее. Но она не будет делать того, чего не хочет. И как-то выберется на свободу, обязательно. Даже если это будет свобода через смерть.
