— В общем, не суть важно, Ивори, — продолжила мать. — Главное то, что моей матери пришлось избавиться от всех драгоценности, лишь бы поддержать свой уровень жизни на прежней высоте. Благо, что желающих было полно. Но эти деньги закончились. И теперь надо думать, как жить дальше. Наш род стоит на грани полнейшего уничтожения.
Я опустила голову. Вновь перечитала письмо, затем осторожно разгладила его и засунула в конверт, после чего взглянула на мать.
— Другими словами, поскольку драгоценностей больше нет, то ты решила продать нелюбимую дочь, воспользовавшись удобным моментом? — спросила прямо.
— Что за глупости! — возмутилась мать. — Ивори, ты давно в зеркало смотрелась? Сильно сомневаюсь, что ты сумеешь очаровать какого-нибудь богатея. Если только тебе попадется слепой бедолага.
О, меня не обидели слова матери. Напротив, я бы удивилась, если бы не услышала сегодня ни одной шпильки в адрес своей внешности. Мать настолько сильно не любила меня, что совершенно искренне считала полной уродиной. И была такой убедительной в этом, что почти убедила в этом меня. Даже три года учебы в академии не избавили меня от комплексов. Да что там, первый год я вообще чуралась любого проявления мужского внимания, шарахаясь от каждого, кто просто чуть дольше задерживал на мне взгляд. Столь странным поведением быстро заслужила репутацию чокнутой. Ну а печально знаменитая фамилия завершила дело. Поэтому за время свободы я не обзавелась ни друзьями, ни подругами. Кроме одного приятеля, который и сумел доказать мне, что зеркала не врут, когда отражают не какое-то чудище, а вполне себе симпатичную девушку.
Я печально вздохнула, вспомнив про Адриана. Как же жаль, что мы так глупо расстались!
— Тогда зачем мне ехать на бал? — спросила я.
— Естественно, для того, чтобы твоя сестра удачно вышла замуж.
Я быстро-быстро захлопала ресницами, гадая, не ослышалась ли.
— В таком случае это Этель надо ехать на бал, — осторожно проговорила я.
— О, ты неправильно меня поняла. — Мать издала резкий смешок. — У Этель уже есть жених. Мужчина, которого я полностью одобрила. Он согласен покрыть все наши долги. Привести замок в порядок. Словом, сделать все, чтобы наш род выкарабкался из нынешнего унизительного положения.
— И? — вопросительно протянула я. — В таком случае я тем более не понимаю, зачем мне ехать в столицу.
— Тупицей ты была, тупицей и осталась, — презрительно фыркнула мать. — Неудивительно, что тебя выгнали из академии накануне инициации.
А вот это был удар по самому больному месту, которое еще не успело зарубцеваться. И я торопливо опустила голову, пряча лицо в тени и пытаясь не показать, как меня задели слова матери. Потому что мне до сих пор было обидно до слез от воспоминаний о моем исключении.
— Мой жених желает получить, так сказать, определенные гарантии, — заговорила на сей раз Этель. — Ему не нужны проблемы, которые обязательно возникнут после нашей помолвки. Тогда как твое появление в королевском дворце будет означать, что род Квинси более не опасен. Столетняя опала закончится на этом. А следовательно, наша свадьба пройдет в спокойной обстановке.
— Другими словами, он не хочет постоянных проверок магического надзора, — буркнула я себе под нос.
— И это тоже. — Этель безмятежно улыбнулась. — К любому человеку возможно придраться. У всех имеются тайны, которые бы он очень не хотел выставлять на суд общественности. Поэтому, моя дорогая сестрица, твоя задача маленькая. Ты отправишься на бал невест. Будешь там само очарование и невинность. Понятное дело, тебя просканируют от головы до пят, потому как никто в здравом уме не допустит, чтобы темная ведьма приблизилась к королю. И каждый в нашей стране поймет, что род Квинси отныне абсолютно безопасен.
— Вот как, — протянула я.
Нахмурилась, обдумывая все услышанное.
— Собственно, а что тебя не устраивает, Ивори? — подала голос мать. — Я не буду против, если ты и впрямь найдешь себе выгодную партию на этом балу. Хотя, конечно, сильно сомневаюсь в этом, но да чем демоны не шутят. В любом случае, после бала твоя сестра выйдет замуж. И наш род перестанет бедствовать.
— Почему бы в таком случае на бал не отправить Этель? — поинтересовалась я.
— Не сомневайся, я отправилась бы с превеликим удовольствием, — фыркнула та. — Да только вот беда — приглашение выписано на твое имя, если вдруг ты разучилась читать. Видимо, сыграла роль эта дурацкая традиция, что младшая сестра не может выйти замуж прежде старшей.
Я нахмурилась сильнее.
Мне не нравилось предложение матери. Вот не нравилось — и все тут. Вроде бы, никаких подводных камней оно не таило. Мать действительно старалась ради Этель. Но… От одной мысли, что мне придется оказаться в центре всеобщего внимания, накатила паника. И что насчет сканирования? Я не хочу, чтобы королевские маги раз за разом проверяли мой потенциал. Повезет еще, если обойдется без шуточек по поводу моего так называемого дара. Этого я и в академии наслушалась, когда почти каждый преподаватель считал за свой долг изумиться отсутствию у меня способностей к темной магии. И хорошо, если дело обходилось лишь прилюдно выраженным удивлением без какой-нибудь обидной остроты вдогонку.
— Если ты переживаешь по поводу того, что будешь выглядеть посмешищем на фоне остальных красавиц — то не стоит, — опять заговорила мать. — Конечно, внешность тебе при всем желании не изменить. Но жених Этель согласился взять на себя все расходы по поводу твоей подготовки к балу. Поверь, на фоне остальных ты будешь блистать. Времени у нас с избытком.
— Какая щедрость, — недоверчиво протянула я.
— Вот именно. — Мать горделиво вскинула подбородок. — Жених Этель готов на многое ради того, чтобы наш род возродился. И тебе стоило бы поблагодарить его за это.
— Как же его зовут? — полюбопытствовала я.
Мать и Этель обменялись быстрыми взглядами. Затем посмотрели на меня.
— Ты познакомишься с ним на моей свадьбе, — быстро ответила сестра. — Пока тебе незачем знать его имя. Я не хочу, чтобы ты растрезвонила на весь Родбург о моей помолвке и грядущем замужестве. Пусть все останется в секрете до поры, до времени.
Как-то странно все это. Нет, я даже рада, что у сестры появился богатый поклонник, готовый решить все проблемы нашего многострадального семейства. Но к чему такая таинственность?
— Я могу подумать? — осведомилась я.
— А о чем тебе думать? — Мать с трудом приподнялась, вперив в меня немигающий тяжелый взор. — Ивори, не тупи! Да ты ползать у меня в коленях должна за оказанную милость! Или думаешь, я не в курсе, насколько печальны твои дела? Из академии ты вылетела. В принципе, оно и неудивительно, учитывая твои скудные умственные способности. Я вообще удивлена, что ты там целых три года продержалась. Если ты откажешься, если ты подведешь меня — то можешь сразу же собирать вещи. В моем доме после этого ты не задержишься и на день. Но подумай своей скорбной головой и внятно объясни, что тебе, собственно, не нравится. У тебя нет профессии. У тебя нет денег. Куда ты пойдешь после этого? Вернешься в Родбург и устроишься поломойкой в какой-нибудь трактир? Любая девушка на твоем месте от радости до потолка бы прыгала да руки бы мне целовала. Еще бы! Когда еще выдастся такой шанс побывать на балу невест в самом королевском дворце!
Мать взахлеб закашлялась после столь проникновенной тирады. Вырвала из рук Этель носовой платок и уткнулась в него, с сиплым хрипом втягивая в себя воздух. С замиранием сердца я увидела ярко-алые пятна свежей крови на тонком батисте.
— За ужином скажешь свое решение, — хмуро бросила Этель, обеспокоенно глянув на мать. — А теперь иди. Матери надо отдохнуть.
Я помешкала пару секунд. Затем вежливо склонила голову. И бесшумно выскользнула в коридор.
В комнате герцогини Квинси было темно. Прежде чем уйти, Этель вновь задернула гардины. С мраком сражалась лишь тонкая свечка, установленная в изголовье кровати. Сама герцогиня все так же полусидела-полулежала, откинувшись на высокие подушки.
