Ученики расхохотались. Будь я с другой стороны, поток едких острот и мне показался бы забавным. Но сейчас по телу расползалось непривычное, мерзкое чувство. В «Эншантели» меня никогда не поднимали на смех прилюдно. На секунду оранжерея номер три исчезла, и появились облупленные стены старого интерната…
…Я сижу на траве – двенадцатилетняя девчушка в зеленом платье, с бордовой ленточкой в волосах, – а надо мной возвышается фигура Тильды. Ее лицо багровеет от ярости, из-за чего немытые патлы русых волос кажутся почти белыми. Вокруг стоят еще девочки, и все они лицемерно смеются над унизительными шутками в мой адрес…
Цепкий холод сковал сердце. Я глянула на Демона и неуверенно, будучи внутри все еще двенадцатилетней, пролепетала:
– Я здесь, чтобы научиться…
– Вам уже поздно чему-то учиться, – перебил меня высокомерный тип. Как он вообще додумался заняться преподаванием? – Найдите себе богатого мужа, запритесь в его родовом имении и идите печь свои круассаны.
Прекрасная мысль, если учесть, что я была дестинкой – уникальным волшебным самородком с «черной» кровью.
В обычных людях нет ни капли дикой, первобытной магии, и, по существующим законам, всплесков у них случаться не должно. Но то и дело на карте волшебного мира вспыхивают темные пятна, знаменующие появление очередного дестина – «подарка судьбы». Сотни лет ученые ломают головы, почему это происходит, да без толку.
Но моя эксклюзивность не являлась преимуществом. Наоборот, ни один маг-аристократ не рискнул бы связать со мной свою жизнь. Представители знаменитых фамилий, протирающие брюки в роскошных родовых поместьях, упали бы в обморок от идеи смешать свою голубую кровь с дестинской. Так что удачное замужество мне не светило. И я к нему не стремилась.
– Наш мир гораздо опаснее и отвратительнее, чем вам кажется. Жизнь в нем бывает очень быстротечной. Он мрачен, зол, несправедлив… и нетерпим к оранжерейным созданиям, – продолжил Демон издевательскую нотацию.
– Этот мир отвратителен уже потому, что в нем существуют люди вроде вас… сэр. Вы позволите мне дальше выполнять свою работу? – надменно спросила я, с ненавистью уставив на него глаза.
Опрометчивое пожелание: ножницы в дрожащих пальцах ходили ходуном, и профессор это прекрасно видел.
– Разумеется, мисс Дэлориан. В конце занятия я с удовольствием оценю ее. По достоинству.
Сглотнув слезы, я отвернулась к контейнеру с Дурманящим Очитком. Почуяв неладное, его мясистые продолговатые листья сплелись в тугой змеиный клубок и ощетинились на меня острыми кончиками. Вот и попробуй тут отрезать два сантиметра…
– И дам вам «дружеский» совет, – гораздо тише, наклонившись к самому уху, добавил Карпов. – Поскольку я не могу настаивать на вашем исключении, попробуйте сами вправить мозги крестному. Вам здесь не место, юная леди. Оставаясь в Академии, вы обрекаете себя на нескончаемые мучения. Которым я, не сомневайтесь, буду способствовать… в качестве высокомерной сволочи.
В груди предательски захлюпало, но я не пускала рыдания наружу. Этот гад даже не представлял, как сильно я хотела вернуться в Париж – к своим скучным косметическим кремам и другим бесполезным наукам. Там остались друзья и солнце, а здесь меня встретил фирменный апломб русского магического двора.
– Мисс Пруэтт, подойдите на минутку, – подозвал Демон симпатичную темноволосую девицу. Вид у нее был подстать профессору, надменный и мрачный. – Вы на каком курсе учились обращаться с Волшебными Очитками? Знаете, что нужно сделать, чтобы отрезать кусочек?
– На втором, сэр, – с издевкой заявила студентка, сверкнув глубокими зелеными глазами. – Они расслабляются от тепла и становятся податливыми. Можно поднести к огню или опрыскать горячей водой. И, милочка, тебе лучше надеть перчатки, а то испортишь нежную кожу. Дурманящий Очиток жжется, когда злится.
– Благодарю за совет… милочка, – сквозь зубы прошипела я, принудительно сглатывая вырывающиеся рыдания. – И вам, профессор, спасибо за деликатную помощь и адекватное наставление. Преподавание у вас в крови.
Гневно бросив ножницы на стол, я схватила свою палочку и дерганной походкой вышла из оранжереи номер три. Слезы бесстыдно полились из глаз, устраивая на щеках стихийное бедствие.
***
Самое мерзкое в этой истории, что насмешки профессора не были беспочвенны. Я действительно понятия не имела о способах магической самообороны, никогда не изучала сильные защитные заклятья, не тренировалась контролировать именной жезл в сражении… и не представляла, как укротить гадкий Дурманящий Очиток.
Следом за «Снадобьями» шел сдвоенный урок «Существ и сущностей волшебного мира». Профессор Валенвайд – слишком высокий, худощавый и белокожий старец в длинном бордовом сюртуке, – два часа монотонно рассказывал о своем предмете. Студенты ерзали и зевали, но болтать никто не решался: от преподавателя исходил ощутимый флер опасности.
Я устроилась на последней парте и спрятала порозовевший нос за страницами учебника. Не хотелось, чтобы однокурсники уличили меня в рыданиях.
После третьего урока в расписании значился обед. От длительного плача до сих пор подташнивало, есть не хотелось. Но я все равно отправилась в трапезный зал и сразу увидела рыжую голову юной подруги. Пять минут спустя я рассказывала Дженни о происшествии в оранжерее, вяло ковыряя запеченную в травах картофелину. Она участливо кивала и скорбно вздыхала, а в итоге испуганно пробормотала:
– Анна, это не тот человек, с которым стоит ссориться. Попробуй… поменьше ему перечить, а?
– Не могу, Джен, – вымученно улыбнулась я одними губами. – Сама не знаю, что на меня находит. Только вижу эти черные глаза, внутри все закипает, и просыпается разъяренный зверь. Такое чувство, что прямо на месте умру, если не отвечу на колкость.
За стол шестикурсников я снова не пошла. Должно же быть хоть какое-то преимущество у крестницы ректора, раз уж все равно приходится расплачиваться за сомнительный статус.
В выходные я развлекалась тем, что составляла психологические портреты своих соседок и давала им прозвища. Рыжую Рашель Рид окрестила «Мечтательницей» за любовь поваляться на кровати с дамским романом, томно вздыхая в конце каждой страницы. Статную Владу – «Аристократкой». Она не кичилась родословной, но девушку выдавали осанка и манеры. Куда бы ни входила мисс Дягилева, выглядело это так, будто принцесса посещает рабочие бараки.
Вика Добрева – наивная, но благодушная и отзывчивая, стала «Простушкой». Она первой предложила мне полистать свои конспекты за прошлый год. Неопытную Розмари я сразу прозвала «Цветочком», наверное, из-за фамилии – Блум. Правда, по мнению Карпова, я и сама годилась на эту незавидную «оранжерейную» роль.
Меган и Кристина сновали по Академии сиамскими близняшками. Этакие две стороны одной крайне любопытной и непоседливой монетки… Но Меган была рассудительной половиной, а Крис отвечала за взбалмошность и хаос. Энди Макферсон сидел в окружении моих соседок и что-то оживленно им рассказывал. Я могла бы быть в их числе… Так ведь и по Уставу положено?
В затылок прилетел кусочек острого картона, прервав размышления фривольного толка. Бумажка требовательно стукнулась в ухо, затем в лоб… Какая настырная!
– Что за ерунда летучая?
– Местная система оповещения – теле-маго-грамма, – жалостливо глянула на меня Дженни. – Ей пользуется только персонал Академии, ну и… ничего приятного обычно не прилетает. Дотронься жезлом, и она успокоится.
Ткнув бумажку палочкой, я усмирила бешеную записку и смогла, наконец, прочитать содержимое. Оно-то и вернуло меня к суровой академической реальности.
Мисс Анна Дэлориан, второе отделение, куратор проф. Р. Осворт
Трудовое наказание за нарушение дисциплины на уроке «Магические снадобья и волшебные травы»
Ответственный за исполнение: проф. А. Карпов
Прибыть: подвальное помещение номер два, 20.00, сегодняшнего дня
