Конечно, не все было гладко. Денег, которые мне выплачивали после каждой смены, едва ли хватало, так что приходилось экономить. Да и были парочка официанток, которые явно недолюбливали меня, считая выскочкой. Но после того, что мне довелось пережить, все это казалось сущими мелочами. И мне искренне нравились рабочие будни в «Галопе»!
День за днем, я приходила на свою смену в три часа, переодевалась в удобный и в то же время эффектный сценический наряд, поверх которого завязывала фартук, и в четыре приступала к работе. До девяти часов я, вместе с четырьмя другими официантами на смене, разносила заказы. Каждые пятнадцать-двадцать минут один из нас поднимался на сцену, чтобы исполнить музыкальный номер, в перерывах между которыми играла фоновая музыка в стиле кантри или рок. Иногда клиенты делали спец.заказы на песни, и тогда заказанный официант дополнительно выходил на сцену, за что получал финансовый бонус — половину суммы, которую посетитель платил за эту маленькую услугу заведения. Плюс некоторые посетители могли оставить чаевые.
Как и ожидалось, когда я заступила на смену и сняла фартук, демонстрируя в разрезе платья бедро, моя татуировка произвела настоящий фурор! В результате меня трижды вызывали на спец.заказы, да и на чаевые постоянные посетители расщедрились! Что весьма кстати — Римма была не из дешевых тату-мастеров, и чтоб оплатить этот сеанс, мне пришлось немного одолжить у Карин. Так что теперь, получив плату за сегодня, сразу почти все ей и отдала. Правда вот денег после этого у меня практически не осталось! А с учетом того, что мне в конце месяца платить за аренду моей маленькой квартирки, оставшихся до его конца смен едва ли хватит, чтоб собрать нужную сумму. Следовательно, я опять оказывалась в жестком финансовом положении, что грозило мне трехразовым питанием по принципу «понедельник, среда, пятница» как минимум до апреля. И хоть о том, что потратила деньги на татуировку, я не жалела, но кушать все равно хотелось. Я уже даже рассматривала как вариант потратить один из выходных на то, чтоб пойти в воскресенье петь в парке, положив на землю шляпу, когда на выходе из гримерки меня окликнула Карин.
— Кстати, совсем забыла! Я тут, помня о твоей просьбе, тебе халтурку нашла.
— В самом деле? — просияла я, моментально представив в своих зубах куриную ножку с золотистой хрустящей корочкой.
— Ага. Пробить такую было непросто, но тебе там точно хорошо заплатят.
— И что ж за халтурка?
— Выступишь на разогреве у одной рок-звезды на концерте! — задорно воскликнула Карин, внезапно подбросив в воздух конфетти, которые, наверное, специально для этого принесла в кармашках.
— Да ладно, — поперхнулась я, от неожиданности присев обратно на стульчик за своим туалетным столиком.
— Прикинь, — подмигнула девушка. — Я записала несколько выступлений у нас на видео и отослала их организаторам концерта вместе с твоим резюме. И они сказали, что ты им подходишь. Так что в эти выходные ты поешь в клубе «Бладлесс» на разогреве… у Брента Шторма! — снова торжественно закричала Карин, разбрасывая новые горсти конфетти. Вот только как-то нахмурилась, глядя на мое лицо. — Эй, так, не поняла, Кана, где радостные визги?
— Ась? — растерялась я.
— Ну, Брент Шторм же! — воскликнула она, непонимающе на меня таращась.
— А что за Брент Шторм? — протянула я, почему-то чувствуя себя полной идиоткой.
— То есть ты, молодая исполнительница, работающая в жанре рок, Брента Шторма не знаешь? — не поверила Карин.
— В общем да, — призналась я, пожав плечами. — Вернее, может что-то у него слышала по радию, или еще где, но кто он такой, и все дела — не в курсе. Как так вышло? — продолжала я, выхватывая этот вопрос с кончика языка подруги. — Ну, наверное, потому, что я круглосуточно работаю над новыми песнями и доработкой старых, вот и некогда особо таким интересоваться. Раньше-то я в другом жанре пела, просто переклинило после одной неприятной истории. Так что какие там артисты более-менее известны в мире рока — немножко без понятия.
— Странная ты, — вздохнула Карин, садясь напортив меня на ближайший свободный стул. — В общем, это очень крутой грозовой дракон с голосиной на четыре октавы, который из тех, кто виртуозно управляется с мелодином и сам пишет свои песни. Двадцать восемь лет, личную жизнь не афиширует. Как и ты — альтернатива. В ваших стилях есть что-то общее, я бы даже сказала, гармонирующее. Наверное, поэтому организаторы концерта, подыскивая кого-нибудь для разогрева, и остановили выбор на тебе.
— Понятно, — задумалась я.
— Это его первый приезд в Артемис, — продолжала кицунэ. — Он еще не того калибра, чтоб собирая стадионы, гастролируя по разным небесным островам и надоблачным городам вокруг них. Потому действует по принципу: приехал куда-то, осел на время и там работает, выступая в разных клубах и концертных залах. Потом дает большое прощальное выступление и перебирается в другой город, а то и в окрестности другого небесного острова. До этого, переезжая по работе, жил вроде как в четырех или пяти городах. Сейчас, как я поняла, на некоторое время прибывает сюда. Будет здесь жить, писать музыку, выступать и записываться как минимум полгода, может дольше. Так что имей в виду: если хорошо себя зарекомендуешь, тебя могут частенько приглашать петь у него на разогреве. А это, во-первых, неплохая подработка, во-вторых, как-никак сработает на увеличение твоей популярности — его фанаты на тебя точно западут! И как минимум, будут ходить в «Галоп», чтобы лишний раз тебя послушать, — рассмеялась Карин. — Потому выложись там на полную.
— Даже не сомневайся, выложусь, — подмигнула я, в предвкушении потирая ладошки.
Закинув на плечо свою сумку, я направилась к двери гримерки, где неожиданно и столкнулась с лепреконом в форме курьера. Вернее — столкнулась с огромным букетом, где-то за которым и угадывался лепрекон.
— Ой, извините, — выдохнула я, подхватывая букет, едва не полетевший на пол.
— Ничего, спасибо, — улыбнулся тот в ответ. — Так, Канария Хейл сейчас здесь, или уже ушла?
— Да здесь как бы, — отозвалась я, робко подняв руку, словно школьница на уроке.
— Фух, замечательно, а то думал, опоздал с этими пробками, — выдохнул курьер, поправляя форменную кепку. — В общем, вам посылка, получите, пожалуйста.
— Мне?
— Вам-вам. Вот, держите, — заговорил он, перекладывая мне в руки поочередно букет, небольшую коробочку и открытку. — И подтвердите получение вот здесь…
Букет был в самом деле красивым, ярким, сладко пахнущим и украшенным ниточками сверкающих на свету кристалликов. Но тем, что по-настоящему привлекло мое внимание, была та самая коробочка, логотип на которой я сразу узнала.
Это были конфеты. Очень дорогие конфеты. Их выпускала небольшая шоколадная мастерская, мимо которой я обычно ходила на работу, томно вздыхая от одного только взгляда на витрину… и плача сердцем, когда этот взгляд падал на ценники. Без малого, содержимое этой коробочки стоило как мой заработок за три смены. И судя по тому, что я читала в сети, своих денег эти вкусняшки стоили!
Ротик моментально наполнился слюной. Пальцы так и тянулись открыть коробочку и попробовать лакомство, которое я сама себе никак не могла позволить. Кажется, даже сквозь упаковку чувствовала запах шоколада, помадок, присыпок...
Напряженно выдохнув, я развернула темно-красную открытку с золотым тиснением и прочитала:
«Дорогая Канария! Придя в этот ресторан, я даже не ожидал, что буду так очарован вами. В знак моего восхищения позвольте преподнести вам этот скромный подарок, чтоб подсластить вашу жизнь. Очень жду следующей встречи. Валентин Триквер».
— Подождите, — жестом остановила я курьера, разворачивающего магическую проекцию бланка. — Верните это, пожалуйста, отправителю.
— А вы уверены? — осторожно поинтересовался лепрекон, застопорившись на несколько секунд.
— Извините, пожалуйста, за неудобства, — вздохнула я, вкладывая цветы, конфеты и открытку обратно ему в руки. — Я понимаю, что вам из-за этого будет выговор, но не могу принять посылку. Еще раз извините, — пробормотала я, расписываясь в бланке в графе отказа от получения.
