— Папа, прости меня, — сказала, прижавшись к самому родному человеку на свете.
От Артура Портера привычно пахло бензином, рыбной чешуей и деревом. Мне столько всего хотелось сказать ему, но слова перепутались во рту, и я молчала, тяжело дыша и чувствуя гигантский камень вины на груди.
— За что? Ты прости, что привез тебя в это место, — ответил мужчина, и сделав шаг назад, внимательно посмотрел на меня. — Совсем похудела. Выглядишь, как жертва голода.
— И это нужно немедленно исправлять, — подняла вверх градус атмосферы Леда. — У нас здесь праздничный обед, Лили. Пока мужчины будут разбираться, с теми надоедливыми представителями телевизионной профессии, предлагаю поесть. Что скажете?
— Я за! — радостно пискнула Вега, которая стояла неподалеку и выглядела очень счастливой.
— Голодные, как волки, — «пошутил» Орион и весело улыбнулся. — Вы проходите на кухню, нечего стоять на пороге. А с журналистами мы быстро все решим, не так ли, сынок?
— Да, они нам на один зуб, — кивнул Сирин и я четко почувствовала, что сегодня все будет хорошо.
Возможно, завтра или послезавтра и случится что-то плохое, но на сегодняшний вечер судьба решила подарить мне передышку. Поэтому мы вместе двинулись на кухню, а моя депрессия с облегчением выдохнула.
Теперь я была дома.
Глава 7. «Каменная душа»
«Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к сегодняшнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомраченный»
Генрих Гейне
Следующие дни проходили удивительно долго. Иногда мне даже казалось, что все дело в часах, которые состарились и поэтому двигались слишком медленно. Каждый час был наполнен тысячами минут. А каждая минута целой вечностью ненужных секунд. Какой-то замкнутый круг, наполненный ароматом краски, тишиной и шорохом страниц, что перелистывались с циклической периодичностью.
Наверное, вам интересно, как проводила я последнюю летнюю неделю? Преимущественно сидела дома и много рисовала. Сирин все время был рядом. Пока юный оборотень работал над пейзажами, полуночник лежал на кровати и читал какую-то книгу. Журналистов, кстати, больше не было. Не знаю, что им сказал в тот вечер Орион, но корреспонденты успешно покинули Джуно и больше не вмешивались в частную жизнь его необычных жителей.
— Завтра первый учебный день в школе, — сказал Лупул, отложив книгу в сторону.
— Да. И что с того? — ответила, не отвлекаясь от тени, которую отбрасывала сосна.
Очень уже хотелось изобразить ее максимально реалистично и точно.
— А то, что ты за это время ни разу не превращалась.
— Кажется, это чудесная новость. Мне не хочется никого сожрать, что в этом плохого? Наоборот вы должны быть счастливыми, что не создаю стае лишних хлопот.
Сирин услышав мой ответ нахмурился и тяжело вздохнул:
— Дело в том, что в школе будет другая атмосфера. Ты привыкла сидеть в тишине, в замкнутом пространстве, где ничто тебя не тревожит и не выводит из равновесия. А в школе множество источников для стресса. Ты можешь случайно разозлиться или испугаться, и произойдет превращение, прямо на глазах у сотни других учеников.
— Такого не будет, — упрямо покачала головой и погрузила кисточку в стакан с водой.
После многочасового стояния над мольбертом, ощутимо болела спина. Поэтому я села на подоконник, завернувшись в мягкий плед (эти летние дни оказалась слишком холодными, как для классического лета, в моем понимании).
— Не зарекайся, случиться может что угодно. Меня с Солом и Сириусом в школе не будет. Ты там один на один со своими проблемами.
— Сирин, — я скептически выгнула бровь и строго посмотрела на парня. — В прошлом году самой большой моей проблемой в школе был именно ты. Со всеми другими я нашла общий язык, поэтому предлагаю расслабиться и не портить и без того гнетущую атмосферу.
Да… Стратегию для жизни я выбрала совершенно провальную. Целую неделю избегала любых серьезных разговоров и изо всех сил делала вид, будто все так, как раньше… Ведь физически не могла думать об оборотничестве, и обо всем, что с ним связано. Потому что сразу в голове возникали панические мысли, смешанные с ядовитым отвращением к тому, кем я стала.
— Я просто переживаю, — поднялся Сирин и подошел ко мне, ласково обняв.
Сразу захотелось отодвинуться, но отступать было некуда. Разве в окно прыгать. Поэтому вынужденно закрыла глаза и абстрагировалась от мужской близости.
Не знаю, что со мной происходило. Ведь я превратилась внутри на какой-то камень. Каменную душу с каменными эмоциями.
— Чего ты? — парень поднял мой подбородок вверх, заставив смотреть ему прямо в глаза.
Ох, эта зелень. Сколько раз я смотрела в нее и сходила с ума от любви. А теперь. Изумруды прекратили сиять, и я безумно боялась, что останусь в таком состоянии навсегда.
— Ничего. Просто устала. Видимо, лягу спать пораньше, чтобы успеть завтра утром привести себя в порядок.
— Мне уйти? — взгляд парня стал сухим и безумно печальным.
Мой холод делал ему больно, но я никак не могла изменить эту ситуацию. Разве можно разжечь огонь из ветвей, которые плотно покрытые сплошным льдом?
— Как хочешь, — пожала плечами.
— Как хочу, — эхом повторил Сирин.
В это короткое мгновение на его лице промелькнула целая буря эмоций: боль, гнев, непонимание, страх. Но полуночник овладел собой, и легко поцеловав меня в губы, быстро отстранился.
— Буду ждать тебя возле школы после уроков. Нужно начинать обучение в стае, Лили. Хочешь ты этого или нет.
— Лилит, называй меня теперь Лилит, — сказала трагически вздохнув.
— Ладно, Лилит. Тогда до завтра.
— До завтра.
Мужчина еще несколько секунд стоял в комнате, глядя на мою скрюченную фигурку на подоконнике. Возможно думал, что я скажу что-то приятное на прощание, но не дождавшись подобного внимания он развернулся и вышел из комнаты.
Говорить что-то я не планировала…
К сожалению, или к счастью.
* * *
Утро началось с хлопот. На кухне играла веселая музыка. Отец готовил завтрак и, видимо, получалось это у него плохо, ведь полдома было задымлено от подгоревших блинов.
— Что здесь происходит? — спросила ошарашенно, поставив ранец у стола. — Что это за извержения блинного вулкана? — указала рукой на гору мятого, подгоревшего и растерзанного теста в большой круглой тарелке.
— Я тренируюсь, — ответил отец, весело улыбнувшись. — Рано или поздно должно получиться.
— Ну, лучше рано, чем поздно, ведь жалко продукты, — сказала я плюхнувшись на стул и налила себе стакан йогурта.
— Доченька, будь добрее к своему старику. Я не большой мастер в кулинарии, но инициатива должна быть похвальная. Хотел сделать праздничный завтрак в честь первого учебного дня в выпускном классе, — торжественно провозгласил папа, стирая пот со лба.
Каким он был смешным! Половина лица в муке, на руках кляксы теста, усы в молоке… Но подобный домашний образ ему подходил, поэтому изображая из себя беспроблемную дочь, я мило ответила:
— Если ты не против, я съем вкуснейший праздничный магазинный кекс и побегу. Потому что через пять минут будет автобус.
— И даже не попробуешь ни одного блина?
— Нет… — эмоционально покачала головой, глядя, как очередной кулинарный шедевр отправился в корзину. — В другой раз.
Потом схватила с подноса кекс, и с аппетитом откусив его, подскочила из-за стола.
— Ну, все мне пора.
— Так быстро? Ты же только села.
— Время… — пожала плечами и указала на часы, ведь до автобуса оставалось всего четыре минуты. — Хорошего тебе дня. После уроков я пойду погуляю с Сирином, а потом приду и буду выполнять домашние задания. Поэтому не волнуйся, если что звони, — выпалила скороговоркой и поцеловав отца побежала в коридор.
