— Пожалуйста, леди Августа, — мне протянули завёрнутые в белоснежную салфетку приборы. — Угощайтесь.
Вот тут состояние шока и накрыло с головой.
— Я планировал перекусить один, но, после вашего картофеля, точно не съем, поэтому будьте добры, составьте компанию.
С этими словами он выудил второй комплект приборов, полностью идентичный первому, и начал раскрывать последнюю коробку. Она была высокой и как бы намекала, что внутри не еда.
И верно! Вместо очередного изысканного блюда в коробке обнаружились два хрустальных стакана и бутыль с фруктовым напитком из той же ресторации. Знаменитым напитком! Он славился тем, что по вкусу напоминал вино, а градуса не имел.
Эрвин принялся наполнять стаканы, а я сидела и никак не могла решить задачу. Директор собирался перекусить в одиночестве, но зачем тогда два комплекта приборов и два стакана? Почему не один?
— Августа, ешь, — приказ прозвучал как просьба. — Я не желаю допрашивать голодную леди.
Я моргнула, встрепенулась и решила, что подумаю об этом позже. Не сейчас.
Возможно это был некий хитрый манёвр, нетипичный способ обезвредить «противника». Ведь сытый человек добрее, его проще разговорить.
А может… — но эта мысль мелькнула и погасла, — лорд добавил в блюда что-то запрещённое и алхимическое, что позволяет собеседнику быть более откровенным?
Но последнее точно нет. Во-первых, никакого лишнего чрезмерного желания поболтать я не ощущала, во-вторых, воплощённые не приемлют настолько низких методов. Вот соврать, обвинив девушку в купании в горячих источниках, ещё могут, а накормить запрещённой алхимией — нет.
Я не боялась ещё и потому, что с самого начала собиралась рассказать директору правду. Возможно даже всю — в зависимости от того, как пойдёт разговор.
Даже тот факт, что Янтарный дух просил не говорить… Объективно? После того, как из-за махинаций дракончика я едва не погибла, я не чувствовала за собой обязательств. Речь шла о жизни и смерти, об опасности, которая, если грань в ближайшее время не успокоится, грозит не только мне.
Поэтому, когда с вкуснейшей ресторанной едой было покончено, я уселась в пол-оборота и с готовностью уставилась на Эрвина.
Тот кивнул, долил нам ягодного напитка и велел:
— Давай, Августа. Для начала я хочу знать, что произошло с кшэрром. Откуда он взялся и почему ты не удивилась, встретив эту вымирающую тварь в нашей местности. Только не говори, что знаешь о кшэррах из учебников. Дело не в книгах, а в могильнике, на который вас загнали остолопы с пятого курса. Там, в момент, когда ты сидела в клетке, что-то произошло?
Я невольно улыбнулась.
— Что? — не порадовался Эрв.
— Вы пересказали практически всю историю.
Директор веселья не оценил и не понял.
— Подробности, Августа!
Вот я и призналась:
— У меня какая-то особенность, лорд Эрвин. Я вижу непроявленных духов и то, как лопается грань.
Он напрягся и нахмурился, потом уточнил вкрадчиво:
— Лопается?
— Да, и именно в грани всё дело. Янтарчик объяснял, что сейчас сложный период каких-то магических возмущений, и что в грани появляются небольшие трещины, через которые подтекает энергия подпространства. Я эту энергию вижу. Ещё вижу самого Янтарчика, когда он в непроявленном, нематериальном виде. Собственно, поэтому мы с ним тогда и сцепились.
— «Тогда» — это на втором собеседовании? — после паузы уточнил Эрвин.
— Да.
И я рассказала про нашу первую встречу с Хранителем, про первую найденную для него монету. Про то, как дух был недоволен вероятностью появления в стенах замка леди и грубо меня обхамил. Ну а я, не выдержав, одарила Янтарного неприличном жестом.
— Ты знаешь неприличные жесты? — внезапно зацепился Эрвин. — Какие? Откуда?
Прозвучало так, словно он не директор, а ревнивый муж, блюдущий моральный облик своей леди.
Конечно, я промолчала.
Вернее, удивилась и промолчала, а Эрвин клацнул зубами и потребовал:
— Дальше.
— Потом, уже после поступления, мы с Янтарчиком вроде как помирились, и он попросил помочь в одном деле.
— В каком? — на лицо Эрвина набежала туча, словно Хранитель — последнее существо кому можно доверять.
— Собрать энергию, которая пролилась из разрыва в грани. Она выпадала в виде монет. Кстати, вы на то место тоже приходили. Помните звёздную ночь, дно ущелья, и… мы с Янтарчиком ещё за камнем тогда прятались, а вы нюхали воздух и подозрительно косились по сторонам?
Лицо директора стало таким… таким… Но желания сбежать не возникло! Зато появилось чувство неловкости перед Янтарным. С другой стороны — а какие проблемы может доставить директор могущественному духу? Ведь явно никаких.
Не дожидаясь вопросов Эрвина, я добавила:
— Только те монеты оказались заразными. У меня от них… специфическая кожная реакция.
Думалось, лорд сейчас отшатнётся, ведь больных никто не любит. Он же наоборот подался вперёд и вид приобрёл немного зловещий:
— Реакция на коже? Какая?
Вдох, выдох, и да, я всё-таки призналась:
— Чешуя, лорд директор.
Он не удивился и потребовал:
— Покажи!
И вот неловкость: чешуя была, причём прямо сейчас, но…
— Вы не сможете её разглядеть. Она невидимая.
Тут я порозовела — внезапно подумалось о том, как весь мой рассказ выглядит со стороны. Болтаю с невидимым Хранителем, собираю для него невидимые монеты, вижу невидимую энергию и нематериальных кшэрров, а ещё у меня руки покрыты невидимой чешуёй.
Звучит же как сумасшествие! Разве можно в такое верить?
Только директор почему-то не смеялся. Взирал пристально и с таким видом, будто чуял правду. Или наоборот — мог с лёгкостью уловить ложь, и сейчас точно знал, что не лгу.
— Где именно твоя невидимая чешуя? — Ха! В голосе эр Форса всё-таки прозвучали нотки тоски. Этакого глухого обречённого страдания.
Поколебавшись, я сняла китель, поддёрнула рукава рубашки и протянула к нему руки.
Странный жест.
То есть обычный, но получился странным!
Но дальше хуже — Эрвин перехвати мои запястья и уставился на идеально гладкую, в его видении, кожу. В миг, когда дракон хватал, я ощутила лёгкий удар — словно слабой магической молнией шибануло.
А вот когда эр Форс отпустил одну руку и всецело сосредоточился на второй, возникло стойкое ощущение, что тему чешуи пора закрывать.
От мужского взгляда сначала становилось неуютно, а потом эр Форс провёл пальцем от запястья и до сгиба локтя, и что-то внутри перевернулось. И чешуя из серебристо-прозрачной стала вдруг изумрудно-зелёной и насыщенной.
Я попыталась выдернуть руку из захвата, а Эрвин рыкнул:
— Стой!
Сказал, ухватил крепче прежнего и придвинулся, обдав ароматом приятного мужского парфюма. Он принялся гладить участок кожи и впиваться взглядом. Чешуя под этим его напором продолжала зеленеть.
Пока Эрвин смотрел на руку было ещё терпимо, а когда он поднял голову, демонстрируя изменённые вертикальные зрачки, я отпрянула, невзирая на захваты.
Вцепилась в стакан с напитком и принялась рассказывать про кшэрра — как тот появился, как напитался энергией подпространства и чёрной тенью умчался в лес.
Про возвращение кшэрра Эрвин знал и без меня. Монстра в проявленном виде директор тоже видел…
Единственное о чём я в итоге умолчала — об эпичной сокровищнице Янтарного духа, Храме обретения и найденном в лабиринте ключе.
— М-да, — прокомментировал Эрв.
Он заложил руки за голову, откинулся на спинку дивана и устало прикрыл глаза. Молчал долго. Очень долго! А в итоге хмыкнул:
— Значит Янтарчик? Какое милое, безобидное прозвище для этого хитроумного корыстного гада.
И вроде всё верно, но за миниатюрного дракона стало обидно. Немного. Чуть-чуть.
— О чём ещё хочешь рассказать, Августа? — вновь позвал Эрвин.
— Ни о чём. — Это была чистая правда. Я устала от разговоров, день вообще получился утомительным.
К тому же за окном уже стемнело, время ужина миновало, но до полуночи и окончания наряда было ещё далеко. Последнее не радовало. Я печально вздохнула, а Эрвин принялся собирать со стола опустевшие ресторанные коробки.
