— Они полюбили бы вас, — снова возразила Лелия. — Ваш отец — посол с даром Богов. Сама Мелиаса влила мёд в его уста. Он уговорит горцев пустить торговые корабли через их остров. Уговорит дать им безопасный путь по морю. Он уговорит их на мир. И на борьбу с аранами.
— Я хотела бы верить, что будет так. Но не хочу стать жертвой его договоров. Думаю, и без меня он найдёт выход. Раз уж Мелиаса одарила его впечатляющим красноречием.
Лелия только вздохнула тяжко, выражая тем всю глубину сомнений в правильности моих слов. Да и мне, признаться, становилось от них как-то мерзостно на душе. Но нельзя поддаваться голосу собственной совести перед отцом. Он не спросил моего мнения. Может, он и в любовницы Атайру меня отдал бы, если бы тот не пожелал брать дочь бывшего неприятеля в жёны.
Скоро со сборами было покончено, служанка унесла остатки завтрака вниз, и я, захватив свои вещи, что умещались, кроме седельной сумы, ещё и в плотном заплечном мешке, тоже направилась на задний двор через лестницу для прислуги. Не нужно мелькать перед глазами людей лишний раз. Вчера было достаточно.
Но едва я ступила на лестницу, как почти сразу подумала повернуть назад, потому что навстречу мне поднимался тот возмутительно нахальный Шассер. Его глаза сверкнули в полумраке спуска, он кивнул мне и даже отступил в сторону. Я, осторожно опуская ноги на чуть скрипучие ступени, попыталась проскочить мимо него поскорее, но ровно в тот миг, когда поравнялась с ним, мужчина коротким толчком прижал меня к стене своим крепким, твёрдым телом. Он и правда словно из камня сделан!
— Что вы себе позволяете?! — Я пихнула его в грудь ладонями и вытянула шею, силясь увидеть, если кто-то будет проходить внизу.
Надо позвать на помощь...
— Знаете, я тут подумал над вашим предложением, — задушевным шёпотом произнёс Шассер, заставив меня отложить панику.
— Оно уже не актуально, спасибо! — Я снова попыталась протиснуться вдоль стены, но мужчина упёрся в неё ладонью, преграждая мне путь.
— Да ну? Вы решили вернуться домой? Туда, где тепло, где о вас будут заботиться мамки и служанки? Где поклонник телячьим взором будет касаться вас лишь издалека, будоража и волнуя такой пленительной недоступностью? Дорога к цели порой оказывается не столь романтичной, как представлялось… Верно?
— Вы последний, перед кем я буду отчитываться о своих решениях. — Я ударила его по руке, но та и на мизинец не сдвинулась с места.
— Значит, не передумали… — хмыкнул Шассер. — Я могу сопроводить вас… Но только деньги ваши мне не нужны.
Он спустился взглядом по моему лицу до застёжки плаща: Илари всё же купил мне её и подарил накануне вечером.
— Теряюсь в догадках… — фыркнула я, старательно отворачиваясь от опасно напирающего на меня мужчины.
— Вы можете расплатиться со мной несколько по-другому. Этого будет достаточно.
Он совершенно непринуждённым жестом отвёл от моего лица светлый локон. А у меня аж перед глазами потемнело на миг, в ушах ударила кровь от такой вопиющей наглости. Он за кого вообще меня держит? За отчаявшуюся дурочку?! За падшую девку, которая бежит от своего позора?
Я резко повернулась к нему, мечтая одним только взглядом сделать хорошую вмятину на его лбу. Его тёмные глаза с любопытством скользили по моему лицу, дыхание чуть шевелило завесу, что скрывала нос и губы.
Он как будто даже и не сомневается, что такое условие окажется для меня приемлемым! Как будто только и встречал раньше, что потаскух. Надо бы его проучить!
— А если… — Я перевела дух, пытаясь изобразить волнение. — Если я соглашусь, вы снимете эту тряпку?
Взяла край её пальцами и как бы невзначай потянула вниз. Но Шассер бдительности не потерял и уверенно схватил моё запястье.
— Если мне понравится, то может быть. — От уголков его глаз разбежались морщинки.
— Если вам понравится… — медленно повторила я, смакуя каждое слово.
И лишь почувствовала, что хватка его пальцев чуть ослабла, резко дёрнула ткань. Вот сейчас и посмотрим на этого красавца! Если есть на что смотреть.
Но ничего увидеть я не успела, потому что ровно в тот же миг Шассер качнулся вперёд и припечатал меня сокрушительным поцелуем. Я ослепла от негодования и потрясения. Оглохла от метнувшейся к вискам крови. Задохнулась в потоке его жаркого дыхания.
Бум-бум-бум — отбилось сердце в ушах. Короткое скольжение мягких влажных губ по моим, ладони по талии. Тонкая струйка холодка по спине, будто моих внутренних сил вдруг коснулась скрытая чужая, — и охотник отстранился. И пока я, словно бы в забытьи, невероятно долго поднимала веки, он успел натянуть платок обратно до глаз.
— Это была шутка, донья. Удачной вам дороги, — бросил он и пошёл вверх по лестнице дальше.
Шутник, придави его тролль! А это, между прочим, мой первый настоящий поцелуй! Даже Илари не удавалось дотянуться.
Я провела тыльной стороной ладони по горячим губам, провожая Шассера взглядом искоса. Хорошо бы сейчас метнуть ему в спину что-нибудь тяжёлое, чтобы далеко не ушёл, а затем добить пощёчиной, но под рукой только лёгкий заплечный мешок — это несерьёзно.
— Надеюсь, судьба пошутит с вами похуже! — всё же собралась я с мыслями. — Когда в Леверрском борделе вам подсунут мальчика вместо женщины.
Шассер лишь громко хмыкнул на мой выпад. И как только он скрылся из вида, я едва не бегом припустила во двор.
Там меня ждали Илари и Лелия, и на их лицах уже читалось недоумение из-за моей задержки. Да я и сама не ожидала, что так выйдет. И забыть бы, но из головы не идёт.
Погода благоволила вполне приятному пути, сбрызнутая утренней росой дорога пахла мокрой пылью. Не слишком приветливый, как оказалось, городок Хоткойт остался позади вместе с проклятущим Шассером, а когда будет следующее поселение, я не знала толком. В Джинарии все дороги незнакомые, лишь знаю направление — и то по карте.
Признаться, я с трудом забралась на лошадь: за те три дня пути, что довелось проделать верхом, мне хорошенько натёрло голени даже через плотные шоссы, что надевала под платье. Мышцы ныли от постоянного напряжения, зад то и дело откликался смутной болью, неосторожно отбитый в тот миг, как моя кобыла однажды — конечно же, против моей воли! — решила прокатить меня хорошим галопом.
Вообще, с лошадьми у меня всегда складывались непростые отношения. Да тут некуда деваться. Решила сбежать от постылого замужества и навязанной судьбы — терпи. Илари обещал, что скоро мы встретимся с его хорошими знакомыми — ещё со времён, когда его семья несколько лет жила в Джинарии, — и они помогут нам в дальнейшем пути. Да только до них ещё надо было добраться.
Стараясь не обращать внимания на стоны непривычного к долгой езде верхом тела, я принялась размышлять над тем, что случилось со мной вчера. То странное видение с несуществующей девочкой всё не давало покоя. И те мрачные, пронизанные влагой холмы — уж больно напоминали они Глиннхайн, который я ещё никогда не видела, но вполне могла представить.
В такие моменты мне очень не хватало матери, которую я и не помнила толком: она ушла в служительницы Богини плодородия Айне, решив, что её земной путь закончен. Уехала в далёкий, обособленный от крупных городов и деревень храм, где ещё почитали старых Богов. Отец рассказывал о ней мало, видеться не позволял, считая, что она лишь забьёт мне голову слишком возвышенными глупостями. Но вряд ли он тогда мог предположить, что её помощь мне и правда окажется нужна и сейчас я, возможно, не бежала бы прочь, будь она рядом.
Отец, кажется, не хотел это понимать.
— Нас кто-то догоняет, — настороженный голос Илари, что ехал впереди, вырвал меня из довольно мрачных размышлений.
Мы, как и всегда, старались ехать не слишком людными дорогами. Нас пока было всего трое — и противостоять разбойникам, что вполне могли попасться на одной из них, нам не хватило бы сил. Потому любые встречи могли обернуться опасностью.
Мы с Лелией одновременно обернулись: и правда, где-то вдалеке, эхом посреди глухого осинового леса, что окружал дорогу, раздавался нарастающим грохотом топот конских копыт. Пока ещё не было никого видно, но чужое присутствие ощущалось с каждым мигом всё яснее.
