из-под кровати (нафига я вообще сюда залезла?) — благо под ней царил пыльный мягкий полумрак. Вляпалась рукой в мокрое пятно- это я, судя по всему, слюней ночью напускала. Фууу!
А телефон замолк и начал верещать по новой. Кто там такой настойчивый-то, в….ээээ, судя по часам на микроволновке в пять часов вечера. Мда.
— Але- просипела я в трубку, цепляясь второй рукой за стенку, для устойчивости. Все-таки алкоголик из меня не очень- уж очень быстро развозит и очень тяжелое похмелье каждый раз.
— Але, Лин, ты чего сипишь? Заболела? — отвратительно бодрым голосом щебетала Аленка.
Вот кто алкоголик от Бога! Перепьет даже черта! А назавтра- свежа, как майская роза!
— Похмелье! — из последних сил напрягая голосовые связки прошептала я.
— Ого! Ну ты, мать, даешь! Короче, срочно приходи в себя! Мне тут Гангреныч смс прислал, что не может до тебя дозвониться с утра. Попросил узнать, как с тобой связаться. Я ему сейчас отпишусь тогда, что ты простыла. А ты срочно приводи себя в порядок и жди его звонка. Думаю, он остыл и будет звонить с дисциплинарным взысканием. Ты, главное, винись и кайся. Думаю, с увольнением все обойдется. Слышишь?
— Угу- просипела я, одновременно жадно глотая воду прямо из бутылки.
— Ну тогда пока! — и Аленка отключилась.
Живительная влага, конечно, воскрешения не совершила, но принесла облегчение обезвоженному организму. Глаза, наконец, открылись. Блин. Лучше бы не открывались. Усеянный осколками пол, заляпанный кровью коридор…Не о такой субботе я мечтала.
Стенаниями горю не поможешь, и я принялась за уборку.
Наверное, каждый не раз за свою жизнь убирал осколки разбитой посуды. Поэтому не надо обьяснять, что, естественно, я тут же порезалась. Это же само собой разумеется. Что? Есть те, кто умеет собирать битое стекло аккуратно? Реально? Тогда вам туда- в очередь к героиням.
Итак: палец во рту. Я, мыча проклятия, захожу в спальню- потому что вообще не помню, где эта чертова перекись. А в ванной я смотрела- нету.
«А вчера была»- вдруг с ужасом проносится в голове одинокая мысль, синхронно с тем, как мой взгляд падает на стоящее в углу зеркало, с приклеенной к нему штуковиной.
Воспоминания лавиной ворвались в заторможенный мозг. Где-то, на краю сознания, испуганно билась моя Адекватность, пытаясь докричаться до наполовину потерянного Сознания. «Это все «белочка»!»- истошно орала она, но ее никто не слушал.
Разрозненные осколки мозаики стремительно складывались в общую картину в ноющей голове. Перед глазами снова возник залитый утренним солнцем роскошный дворцовый интерьер и крепко спящий мужчина за столом.
На негнущихся ногах я, как самнамбула, двигалась к зеркалу, не отрывая взгляда от поверхности стекла. Как назло, падающий из окна свет бликовал слепыми пятнами на поверхности, не давая издали оценить прозрачность предмета. Сердце билось в горле неровными толчками, во рту снова пересохло. Шаг, еще шаг и… вот я уже наблюдаю картину, достойную фильма ужасов. Всклоченная, бледная, с кругами под ошалелыми глазищами, с пальцем во рту и текущей по подбородку слюной…фу, конечно. Но, зато это я! Живая и отражаемая.
«Белочка!»- с раздражением констатировала моя Адекватность, для наглядности постучав кулачком по моей голове изнутри. Поморщившись от головной боли, я вынуждена была с ней согласиться. Да, она, пушистая. Вот и допились.
Я обессилено опустилась на пол. Дрожащие ноги просто отказывались держать тело в вертикальном положении. Стук сердца в ушах потихоньку утихал. Я судорожно вздохнула, подняла взгляд на зеркало и снова увидела приклеенный в углу подшипник.
Злость накрыла меня так же неожиданно, как до этого страх. Почти не соображая, что творю, я резко вскочила и вцепилась ногтями в артефакт. Чем я его, сука, приклеила-то так, насмерть? На «суперклей», чтоли? Не помню. Возникла даже шальная идея — упереться ногой в стекло и тянуть на себя. Благо вовремя остановилась- у меня не так много ног осталось, чтобы окончательно резать их стеклами на вермишель.
Подшипник был маленький и почти плоский, хватать его было неудобно. Я пыхтела и ковыряла его пальцами- ничего не получалось. Наскоро «зализанная» ранка на пальце от этих манипуляций вскрылась и закровила. В какой-то момент окровавленный палец ожидаемо прижался-таки к центру артефакта. Мгновенно зеркальное стекло запотело и побелело. Как, впрочем, побелело и мое лицо, когда я замерла напротив, медленно отступая от зеркала.
Надо сказать, туман на стекле развеялся куда быстрее тумана в моей голове. Какой-то миг- и стекло зеркала стало прозрачным, как слеза. До боли знакомый интерьер не давал никакого разгула для воображения- все как и было. В мелочах, в деталях. Только вот мужчины небыло уже за столом. Он стоял у окна, устало потирая шею, и глядя куда-то вдаль.
Мне повезло- отступала я в сторону кровати. Упала попой на нее же. Ну, хоть в чем-то обошлось без травматизма. Только вот на мозговую активность это не повлияло- она напрочь отсутствовала. Шок, который я испытала, наверное, был сродни тому, что могли бы испытать жители средневековья, когда им показали бы самолет.
Если бы я могла, я бы заорала. Только вот от страха напрочь перехватило дыхание. По-моему, я даже забыла как дышать, не то, что издавать звуки. Да и севший голос не добавлял мне голосистости. Поэтому я просто сидела, боясь шелохнуться и тем самым привлечь к себе внимание. Молча наблюдала, как мужчина вздохнул и отошел, наконец, от окна. Не торопясь направился к секретеру. Я замерла. Еще секунда, и он окажется прямо передо мной, повернет голову и увидит меня… Но проходя мимо он вдруг остановился на мгновение, пригладил рукой взъерошенную челку, глядя прямо перед собой и ловя взглядом… свое отражение!
С той стороны тоже было зеркало!
«Он не видит меня!»- билось в голове, пока я продолжала неподвижно сидеть на кровати, не отводя взгляда от двигающейся картинки за стеклом- «С той стороны просто зеркальная поверхность!»
Еще через миг, я поднялась на нетвердых ногах и медленно, очень медленно, как кошка, стараясь не привлекать к себе внимание, направилась к зеркалу, зажав в руке захваченное с кровати покрывало. Рваными нервными движениями я быстро набросила его на зеркало и тут же осела на пол, давясь истерикой, стараясь унять дрожь, которая сотрясала все мое
