ответа, пинаю здоровяка по коленке, и по улице проносится истошный вой. Затем он сменяется на злостное шипение, и мы обе понимаем, что пора делать крылья.
Только вот, стоит нам сделать шаг, как дорогу тут же перекрывает второй громила, нависая над нами скалой. Такому у входа в рестораны стоять надо, а он по улицам ходит, людей пугает.
Опускаю голову вниз и со всех сил дую на землю под ногами, поднимая густой непроницаемый столп пыли. И пока бедняги закашливаются и матерят нас на чем свет стоит, мы раскрываем крылья и уносимся прочь.
Нечестный прием?
Пожалуй.
Только вот этим громилам не важны причины. Они просто выискивали на ком бы оторваться. Похоже, голод знатно на мозг давит. А мне мои крылышки дороги.
- Жаль, напоследок не оставили им "подарочек", - мечтательно протягиваю я, прокручивая в голове неплохие варианты.
- Тыыы - нееет… - загадочно протянула подруга, и по глазам ее поняла, что бедолагам сейчас можно даже посочувствовать, ибо Виви по части расправы гораздо способнее меня.
Времени прошло не так уж много, солнце еще не думало опускаться за горизонт, так что приземлившись на границе города, мы вновь спрятали крылья и прогулочным шагом пошли вдоль заброшенных полей. Рядом с некоторыми располагались покосившиеся дома, и лачуги из камня.
На низком крыльце одного такого дома сидел старик. Он опирался на трость и расфокусированным взглядом долго смотрел в одну точку. Спустя минуту к нему подошел мальчик лет пяти и поставил перед ним маленькое ведерко картошки. Половина ее уже начала гнить и совсем не была пригодна для еды.
Старик медленно опустил взгляд, а затем прикрыл глаза.
Он ничего не говорил.
Уже одного этого действия было достаточно, чтобы понять - он в отчаянии, и просто не знает как сказать этому маленькому ребенку самое главное.
Они обречены.
Не в силах на это смотреть, я кинулась к старику.
- У нас ничего нет, милая, - ласково сказал мне дедушка, и от слов его, от голоса сухого у меня сжалось сердце.
- Мне ничего не нужно, дедушка. Я просто хочу помочь.
- Так, а чем милая? - развел он рукой. - Тут уже ничем не поможешь.
Мальчик пытливо смотрел на старика, будто ждал чего-то. Наверное, хотел узнать, что они будут кушать сегодня.
- А где ваша семья, дедуль? - спросила Виви, а старик стал еще мрачнее.
- Нету их. Отдали земле свои души.
- Могу я взять это? - указываю на ведерко, а мальчик торопливо хватает его руками и прижимает к своей груди. Закрывает от меня. - Не бойся, я не стану отбирать, - ласково говорю ему и сажусь перед ним на корточки. Осторожно глажу по голове, а старик заметно напрягается. Кажется, хочет мне что-то сказать, только не решается. - Можно посмотреть, что там у тебя?
Мальчик, наконец, расслабляется и протягивает мне ведерко, от которого ощутимо несет сыростью. Это нельзя есть. Таким можно и отравиться.
Беру несколько картошин и иду к ближайшей грядке. Раскапываю лунку и закапываю. Все это происходит под пристальные взгляды.
- Ничего не выйдет, милая, - с заботой произносит мужичок. - На этой земле давнооо уже ничего не растет.
Но я не слушаю его. Наклоняюсь над закопанной лункой, прикладываю к ней ладони и прикрываю глаза. Пытаюсь сконцентрироваться, услышать землю, уловить в ней хоть крупицу жизни. И мне это удается. Во тьме вижу маленький зеленый огонек.
Огонек жизни.
Он настолько крохотный, что его очень трудно поймать. Теплый ветер шумит, касается моих волос. Будто поглаживает. Воздух сухой, словно здесь уже давно не идут дожди. Не удивительно, иначе я бы не смогла так легко поднять пыль.
Сквозь землю медленно начинают проглядываться ростки, от ладоней исходит легкое золотистое свечение. Мальчик от радости бежит ко мне, чтобы самолично лицезреть это "чудо". Для него, наверно, это событие подобно исполнению самой желанной мечты. Старик тоже восторженно охает, бросает в сторону свою клюку и неторопливо направляется в нашу сторону.
Куст картофеля вырос большим и крепким. Я прошу немного воды, чтобы насытить растение влагой, и мальчик бежит в дом, чтобы через мгновение вынести из него деревянную миску с водой. Я позволяю ему самому полить кустик, и смекнув, он бежит к ведерку и протягивает его мне, чтобы я посадила еще.
Сколько радости в этих глазах, сколько слез счастья в стариковских глазах. Только вот не знали они, что чтобы вырастить на их земле хоть что-то, мне пришлось потратить немало сил.
Что-то будто вытягивало из меня силы, иссушало внутренний резерв. Кулон на груди нагревался все сильнее. Когда я в пятый раз влила свою магию в землю и попыталась вырастить плоды, боль стала нестерпимой. Застонав, я упала на землю и потеряла сознание. Лишь где-то вдали слышались встревоженные голоса и ощущался огонь в груди.
2.3
Веки никак не хотели разлепляться, в горле пересохло. Мне бы сейчас хоть каплю живительной влаги. Но ни тело, ни голос не слушались. Даже губы было сложно приоткрыть, чего уж там...
Выдавив из себя невнятное мычание, я шевельнула пальцами. Была способна лишь на это, как букашка, по несчастию перевернувшаяся на панцирь и беспомощно дергающая лапками.
- Как ты? - совсем рядом раздался взволнованный голос Вивианы. Она схватила меня за руку и крепко сжала пальцы. - Даже не представляешь как ты нас напугала!
- Где я? - спрашиваю осипшим голосом, не узнавая комнату. Для домика старика - слишком чисто и богато, но и на дворец тоже не похоже. Пытаюсь подняться, но чья-то незнакомая широкая ладонь одним нажатием возвращает меня обратно.
- Лежите. Вам отдыхать надо, - участливо говорит мужчина на вид лет сорока. Он касается моего запястья и прощупывает пульс, а затем качает головой, выдыхая тяжело. - Что же вы себя так не бережете, девушка? Пульс неровный, синева под глазами, усталый вид - даже на первый взгляд
