Пока Марлена молчала в растерянности, лерр Эшенрих обогнул стол и уселся напротив девушки.
- Ну, же, детка, не разочаровывай меня, - поторопил он, хмурясь. – Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду, – и кивнул на эркерное окно. - Я имел удовольствие случайно наблюдать ваше… хм… прощание как раз под окнами гостиной. Надеюсь, я не напрасно тут столь красноречиво распространялся о бдительности? Надо будет, кстати, записать потом для следующего интервью… Ты же понимаешь, что спрашиваю я не из праздного любопытства. Ты будущий сотрудник военного ведомства, Хелена, и уже сейчас работаешь над крайне важным для правительства проектом. Рядом с тобой не должно быть случайных людей!
- Это не случайный человек, - смогла, наконец, произнести Марлена, не отрывая глаз от вышивки на скатерти. – Это мой старый друг Дилан Ван Ланге, мы вместе учились в Энденской академии.
- Сын губернатора Ван Ланге? – переспросил лерр Эшенрих быстро. – Разве он учился в Энденской академии?
- В конце второго курса Дилан перевелся в Высшую военную школу. Но до этого мы… дружили. И сейчас, когда неожиданно снова встретились, были рады друг друга видеть.
- Старая любовь не ржавеет? – усмехнулся дядя Аксель. – Ладно, детка, ты меня убедила! Сын губернатора Ван Ланге, выпускник боевого факультета и к тому же твой давний друг, пожалуй, действительно не может считаться случайным человеком. К тому же Ван Ланге скоро получит назначение куда-нибудь в провинцию… Ну, что ж, молодежь, развлекайтесь, пока есть возможность. К счастью, нравы у нас теперь прогрессивные да либеральные, женщинам позволено даже работать, не то, что прогуливаться по улицам в обществе молодых военных. А небольшая интрижка – это даже полезно. Конечно, пока не отвлекает от дела. Но на будущее, Хелена, запомни, чтобы такие сцены не повторялись, ты должна сама рассказывать мне о каждом новом или старом знакомом, появившемся возле тебя.
Сколько раз уже за этот безумный день Марлена считала, что щеки ее пылают так, что покраснеть еще больше физически невозможно, но оказалось, что предела ее смущению просто не существует. Сейчас же смущение неожиданно перекрыл резко вспыхнувший гнев. Марлена подняла голову и, глядя прямо в красивое лицо лерра Эшенриха, четко произнесла:
- Надеюсь, такие сцены больше не повторятся, лерр Эшенрих. Дилан Ван Ланге сегодня предложил мне стать его женой, - и с удовлетворением отметила, что дядя Аксель не сумел скрыть изумления. – Я выхожу замуж.
- Зачем?!
- За кого?!
Удивленное восклицание лерра Эшенриха и панический вскрик только что вошедшей в гостиную Лотты прозвучали одновременно. И сопровождались аккомпанементом из дробного мелодичного позвякивания посуды, соскальзывающей с покосившегося в ослабевших лоттиных руках подноса. Заключительный аккорд, звучный и раскатистый, издал сам поднос, рухнувший на осколки чашки и сахарницы.
Драматичное получилось сообщение о помолвке, подумала Марлена и мысленно усмехнулась, Дилану бы понравилось.
- Ваш кофе, лерр Эшенрих, – растерянно пробормотала лерра Лотта, с недоумением глядя на перевернутый поднос у своих ног.
- Вижу, спасибо, - буркнул дядя Аксель, поднимаясь.
Он обошел стол, подхватил под локоток все еще не вышедшую из ступора экономку, помог ей перешагнуть осколки на полу и усадил на ближайший стул. Затем посмотрел на часы и вновь повернулся к Марлене.
– Брак – это дело гораздо более серьезное, Хелена, - сообщил он веско и без намека на улыбку. - Теперь я просто обязан встретиться и поговорить с молодым Ван Ланге. В конце концов, я твой единственный родственник… Надеюсь, ты еще не сообщила ему об этом факте?
Марлена покачала головой:
- Я понимаю, что не стоит афишировать наше родство, чтобы вас не заподозрили в непотизме из-за того, что завершение проекта вы доверили именно мне. Я ничего никому не говорила.
- Хорошо, - кивнул лерр Эшенрих. – И пока не говори. Но пригласи Ван Ланге на чай. Так, завтра день Единого парада… Значит, пригласи его в воскресенье к семнадцати. Я приеду и во всем разберусь, - и взглянул на часы. – Карета должна быть уже у подъезда, так что прощаюсь. И, Хелена, помни, ничто не должно мешать главному – твоей работе над проектом! – дядя перешагнул валяющийся поднос и уже с порога конкретизировал: - Даже помолвка и жених!
- Жених? – встрепенулась, среагировав на последнее слово лерра Лотта. – Кто? Кто жених?
- Бывший однокурсник, - ответила Марлена коротко, желание рассказывать о Дилане у нее почему-то пропало окончательно.
- Тоже фармацист? Будет, значит, кому продолжить дело бедного лерра Неллера! – искренне обрадовалась экономка. – А я-то гадаю, откуда взялись эти цветы на кухонном подоконнике… Это жених подарил, да? – и обеспокоено всплеснула руками: - Марленочка, он, что же, совсем бедный? Такой скромный букетик, будто на поле где нарвали…
- Просто не люблю оранжерейные цветы, - буркнула Марлена и отправилась убирать следы несостоявшегося дядиного кофе с пола.
Сметая осколки фарфора, она думала о том, что лерра Лотта, оказывается, даже и не рассматривает ее, ленину кандидатуру, на роль возможной продолжательницы дела отца. А мечтает поскорее выдать замуж. Дядя Аксель же напротив готов благословить небольшую интрижку, но от сообщения о браке заметно напрягся. Вот такие вот прогрессивные нравы в их небольшом отдельно взятом семействе. И никто, кстати, так и не сказал «Поздравляю!», отметила она грустно.
Глава 4. Единый парад
Утро субботы Марлена провела за работой. Утверждение лерра Эшенриха о том, что ничто не должно мешать делу, соответствовало ее собственным принципам. Именно так был увлечен своими разработками ее отец, и так же хотела бы жить и она сама. И, значит, проект необходимо завершить, даже если обещанная за его выполнение должность в министерской лаборатории перестала казаться заманчивым призом. Завершить в память об отце и в доказательство того, что Марлена все-таки профессионал, а не чувствительная барышня, бьющая пробирки по причине витания в мечтах о прекрасном принце. Достаточно в доме и одной такой барышни, усмехнулась Марлена, вспомнив пересоленную утреннюю кашу – лерра Лотта все еще не могла прийти в себя от известия о Марлениной помолвке.
А букет левкоев Марлена все же принесла с собой, и теперь он все в том же старом кувшине стоял на свободном рабочем столе, и, смешивая ингредиенты для очередной версии стабилизатора, девушка иногда поглядывала в его сторону. Вид целого облака этих нежных соцветий с лепестками, казавшимися при искусственном свете в лаборатории не дымчатыми даже, а играющими всеми тонами сиреневого, не то, чтобы отвлекал, но притягивал взгляд и внимание, будто пытаясь напомнить о чем-то важном… О чем-то еще, помимо Дилана, о котором Марлена и так не забывала ни на секунду, просто мысли о нем перестали быть навязчивыми, превратились в теплую живую искорку где-то внутри, согревающую одним фактом свого присутствия.
Сдаваясь, Марлена сняла перчатки и подошла к букету.
- О чем же ты хочешь поведать, маттиола? – она отделила один из цветков от соцветия, растерла в пальцах тонкие лепестки и поднесла ладонь к лицу, вдыхая. И вспомнила.
Примула из альдекских гор - растерзанный ею во имя науки подарок Дилана на Начало года на втором курсе. Она же сама отметила тогда в обзоре для «Вестника растениеведства» способность эфирных масел именно этого вида усиливать стабилизирующие свойства сорбиновой кислоты!
Придется обращаться к лерру Эшенриху. Военное министерство наверняка способно раздобыть и прошлогодний снег, не только редкие цветочки. Но вот если и эти цветочки не помогут, будет неловко за то, что напрягла важных людей столь экстравагантным заказом, не будучи даже уверена, что это стопроцентно решит проблему.
Надо сначала спросить у лерра Траубе, решила Марлена, он очень знающий специалист и, может быть, подскажет что-то менее редкое с аналогичными свойствами. С Диланом они договорились встретиться днем все в том же скверике, так что посетить лавочку лерра Траубе можно будет вместе. Она еще раз вдохнула аромат маттиолы и подхватила кувшин, оставлять цветы в темной подвальной лаборатории не хотелось.
