— Вы кто? — осмотрев их, задала вопрос.
— Это твои рабы, — ответил Саадар, весело усмехнувшись, — я прикупил их на рынке для тебя.
— Кто?! Рабы?! — поперхнулась я.
ГЛАВА 5
«Рабы» опустились на колени, пока я молча их рассматривала округлившимися глазами. Общепринятый образ раба едва ли сходился с тем, что я видела перед собой. Эти мужчины в лохмотьях, были похожи на манекенщиков с обложки глянцевого журнала, и даже серое рванье на статных фигурах смотрелось, как последняя коллекция известного дизайнера.
Брюнет мазнул по мне пылким взглядом, я почти чувствовала жжение на лице от пристального внимания. Казалось бы, он не ухмылялся, не строил из себя что — то, но каким же сексуальным показалось его лицо в эту секунду. Опомнился он быстро, натянув на лицо подходящую маску покорности и бренности. И взгляда шоколадных глаз с пола больше не поднимал.
— Как вас зовут? — я обращалась к обоим, но узнать больше мне хотелось именно о нем. За маской раба скрывается секс — бомба, не заинтересоваться таким я не могла.
— Я Лаосар, госпожа, — проговорил, а я заслушалась его голосом — приятный, басистый, с хрипотцой.
Как же мне захотелось вновь ощутить на себе его заинтересованность, но мужчина больше не смотрел куда — то выше «хозяйских» ног. Впрочем, они тоже были красивыми, не жалуюсь. Теперь не жалуюсь. Но от того не лучше. Мне больше нравится, когда смотрят в глаза, особенно, когда мужской взгляд такой страстный.
— А я Шаран, госпожа, — повторил другой, на которого я практически внимания не обратила.
— Лаосар, как получилось, что ты стал рабом? — задала вопрос так и не поверив его напускной покорности. Мужчина не сломлен. Наоборот. Такой экземпляр может подавить кого угодно. Так что же на нем делает рабский ошейник?
— Соблазнил и переспал с женщиной, что не выбрала меня в своем отборе, — холодно отрапортовал раб, в тоне голоса не было ничего. Ни раскаяния, ни хвастовства.
— Ого, — слегка опешила, почесав пальцем кончик носа, — но если соблазнил, то она не противилась? Почему тогда ты стал рабом?
— Женщины бывают коварными, — соблазнительные губы Лаосара расползлись в чарующей ухмылке, а следом плут поднял на меня неимоверные глаза. В них пылало пламя, обжигая, как прямые лучи солнца.
Сзади послышалась возня, и кто — то сгреб меня со спины в объятия, зарывшись носом в волосы.
— Прости, Азриэлла, — извинялся Саадар, — удержать его не смогли бы и десять таких, как мы.
А я поняла, что в мою макушку мило утыкается носом суровый Резар. Дышал быстро, пытаясь успокоиться.
— Этот смог бы, — воин указал на Лаосара, — лис совершенно не так прост, как кажется. Его только рабство и удерживает, — рычал Резар, — он и меня — то старше на несколько столетий. Чуть младше отца Калебирса и Саадара, основателя нашей империи. Сволочь изворотливая, убить практически невозможно, иначе давно бы уже прикончили.
— Прекрасная характеристика, Резар, — елейно хмыкнул лис, — может, поговорим о твоих подвигах? Настолько долгая жизнь не обходится без приключений. А о твоих ходят легенды. Слышал даже, что несколько бардов сочинили песни о Кровавом Берсерке, не щадившем даже сдающихся.
— Закрой пасть, — гыркнул Резар.
Мне почему — то стало жалко этого Лаосара. Такой волевой, гордый, красивый мужчина, а приходится склонять колени из — за жестоких негласных законов этого мира. И никак не может это исправить своими силами.
Насколько может быть интересной тысячелетнее существование? Иной раз люди и на своем коротком веку теряли страсть к жизни. А тут таких периодов в десять или даже двадцать раз больше!
Аккуратно высвободившись из объятий Резара, подошла ближе. Опустилась рядом с Лаосом, коленными чашечками ощущая шероховатость ковра. В глазах мужчины вспыхнуло изумление, которое умелец быстро подавил — глаза стали вновь почти стеклянными, без эмоций. Все труднее было понять, как ему привычнее: выказывать чувства или душить их где — то глубоко.
Решительно протянув руки к его ошейнику, я нащупала острую застежку, надавив на нее, смогла с лязгом открыть замочек. То же самое проделала и с Шараном, бледным пареньком, который не понимал, как стоит себя вести передо мной.
Лишь когда я отбросила его ошейник в сторону, Шаран поднял на меня глаза полные благодарности.
В комнате стояла мертвая тишина. Разносились только напряженные дыхания не слишком радостных магов. Полагаю, даже братьям это не понравилось. Тогда к чему их разглагольствования о том, что рабство никак не изжить, если они недовольны отпущенными рабами? Зачем привели их? Наверняка сами уже привыкли к существованию работорговли, а потому и потворствуют этой мерзости. Людьми не торгуют, живые существа не вещи для прислуживания, а личности со своими характерами и чувствами. Только вот, как я поняла, никто и пальцем не шевелит, чтобы и здесь все было так, как принято в цивилизованном месте.
Для этого я и здесь. Мне поручено не бросать никого. Да и разве я могу?
— Ты возвращаешь мне право именоваться Лаосаром Эрозерским, женщина? — прогрохотал в тишине набатом грубый голос Лаоса. Я почувствовала его всепоглощающую ауру, что высвободилась со снятием ошейника. Такой человек, наверняка сносящий взмахом руки целые города, не может прислуживать. Он одной своей плутовской улыбкой положил штабелями весь отдел кадров компании, в которой я работала. Просто там были одни женщины.
— Верно, — попыталась соответствовать уровню его пафоса, — и приглашаю тебя на свой следующий отбор. Калеб, когда он состоится? — повернулась я к императору.
— Завтра, — ответили мне.
— Завтра? — закашлялась я, — ну и ладно, — развернулась обратно к лису, — завтра.
— Я принимаю приглашение, — ухмыльнулся соблазнительно Лаос, наконец — то поднимаясь с колен. Ростом он был примерно с Резара, а это больше двух метров. Возвышаясь в пять десятков сантиметров надо мной, он продолжал излучать соблазнительную ауру, что притягивала к себе и взгляд, и мысли. Но я же, вроде как, Богиня, нужно держать марку, поэтому состроила мину кирпичом.
Взмахнув рукой, величественно выдала:
— Идите уже.
Спустя минут пять, когда за бывшими рабами закрылась дверь, я решилась все — таки спросить:
— Эро… — запнулась, — Эрозерские. Какие их основные черты?
Я наконец — то смогла разобраться с их «фамилиями», а это не они вовсе. А что — то типа звания. Распределение по типу внешности, характеру, магии. Видимо, это можно определить с рождения. И не обязательно кровные родственники сочетаются в одной ветви, наверное, кроме Галионских, это же название императорской крови. А вот Эйдегийские — просто воины.
— Самые сильные иллюзионисты. Обычно всегда красивые, сволочи, отчего дамы их и любят. Все Эрозерские сейчас в гаремах других женщин, таких мало рождается, этот один остался неприкаянный из — за своего плохого характера, вот и в рабство угодил, — поведал Калеб.
— Пройдоха тот еще, — хмыкнул Саад.
— Интересненько, — задумалась, — короче, вы тут осваивайтесь, а я пошла в ванну, — направилась к двум дверям, получив интересующую информацию.
— Мы тебе поможем, — оживился притихший Резар.
— Ага, сейчас, бегу уже, волосы назад. Мне нужно о многом подумать. В ванную комнату не заходить! — изрекла, захлопнув за собой массивную дверь.
Огляделась, поняла, что это гардеробная.
Большая, пестрая и цветастая. Со множеством мелких вещей для подбора образов. Сначала растерялась. Все открытые шкафы были увешаны одеждой. Разнообразные красивые платья с фатинами, шелком или кружевами — можно было отыскать что — то на любой вкус. Облегающие или пышные — призадумалась, в чем хочу щеголять сегодня. Цепляясь взглядом за некоторые фасоны одежды, представляла, как невероятно буду выглядеть в них. Имелись даже совсем уж роскошные, как на балы, они послушно сидели на манекенах в конце каждого из нескольких ответвлений гардеробной.
