Но ничего страшного не случилось: затемненный коридор привел в жилой сектор. Я угадала.
– Ваша каюта, Эми-Шад.
Передо мной открылась переборка.
– Благодарю, – пробормотала я.
За мной закрылась дверь и я осталась одна в тишине и прохладе. Остались ли солдаты на дверях или ушли, я не знала – из коридора не проникали звуки. Каюта была достаточно просторной. И здесь уже кто-то жил – меня привели в апартаменты мужа, а не в отдельные. Значит, он действительно считает меня женой.
Я вспомнила, как назвал меня солдат. Эми-Шад – «жена Шада». Это моя новая фамилия.
В каюте я этого не чувствовала, но по опыту поняла, что мы расстыковываемся со «Стремительным» и уходим.
Дико, до зубовного скрежета хотелось выбежать в коридор и посмотреть, как в иллюминаторах исчезает «Стремительный». Но не знала, можно ли мне выйти или генерал хочет, чтобы я ждала здесь.
Женщины из их народа не обязаны слушаться мужа. Но я не григорианка, еще и рабыня… Уже бывшая, но еще минут пять назад была невольницей. Подумав, я все-таки вышла. Солдат на дверях не было, коридор полностью пуст. По наитию я пошла не к выходу из жилого сектора, а в обратном направлении. Все корабли одинаковы, а в конце жилых отсеков часто делают что-то вроде уголка отдыха. Там будут и окна. Здесь же не было ничего, кроме скучных металлических стен и одинаковых дверей.
Коридор вильнул и расширился в просторное помещение. Потолок терялся высоко, там были лампы, но сейчас они были отключены. Свет давали только пара светильников, замаскированных в стенах, а еще – световая дорожка вокруг огромного, во всю стену окна. Из-за нее казалось, что окно обведено гибким неоном, светящимся приятным голубоватым светом.
А за стеклом в темноте действительно исчезал «Стремительный».
Массивная корма с жилой надстройкой, локаторы, массивные двигатели, утопленные под брюхом – очертания постепенно таяли в темноте. Его еще долго будет видно в иллюминаторах – из-за отблесков на обшивке. Сначала, как отражение луны в пруду, затем, как звезда, на которую смотришь ночью. На радарах его будет видно дольше.
Я подошла медленно, словно к опасности, очарованная видом. Ощущения и картинка конфликтовали в сознании – я на корабле, но не на «Стремительном». Я смотрела на него со стороны, а затем широко улыбнулась. Не весело, скорее нервно, но эмоции, которые я копила со вчерашнего дня, требовали выхода. Я истерично рассмеялась и прижалась к стеклу. На корабль я хотела смотреть как можно дольше – чтобы поверить, и насладиться моей победой.
Все равно, что будет дальше и чем все закончится.
Самое главное случилось: я сбежала. Обманула свою страну, судьбу, самого злейшего и опасного человека во вселенной. И теперь – самого мертвого.
«Стремительный» никогда не подходил к базам.
Он, громадный и недосягаемый, как бог, всегда был где-то в стороне – над всеми. Сильнейший флагман, наделенный особыми полномочиями. Все время, что мы воевали, я ни разу не покидала корабль.
Восемь лет. Восемь. Не дышала настоящим воздухом, не видела других лиц, кроме военных и рабов.
Можно понять, почему я волновалась, когда через несколько часов солдат сообщил, что мы зайдем на базу, и я смогу ее посетить
На борт станции я сойду в новом качестве…
– Рива Эми-Шад! – обратился ко мне солдат.
Пока он не подошел, я рассматривала станцию в громадный иллюминатор, упираясь предплечьем в стекло. Теплое на подогреве, оно не жгло, но и не студило. Приятное ощущение.
Я обернулась.
Солдат склонил голову, изображая поклон. Только он смотрел исподлобья и это выглядело угрожающе. Но на Григе можно так смотреть даже на монарха.
– Ваш шаттл готов. Генерал Эс-Тирран приказал купить вам одежду.
– Хорошо, – подумав, согласилась я.
Он прав, мне нужна одежда – со «Стремительного» я бежала в чем была. В рабской форме вспомогательных служб. Жесткий воротничок, манжеты, черный цвет – я мечтала сжечь эту форму. Только что выбрать взамен?
– Прошу, – не разгибаясь, он сделал жест рукой, приглашая пройти к шлюзу.
В исполнении григорианца это выглядело зловеще, словно он приглашал меня к столу, где я стану главным блюдом. Я любезно улыбнулась, одернула форму… А затем одернула себя: я вела себя как рабыня… Но и женой генерала я себя еще не ощутила.
Я хотела снова быть Ривой. Той самой, которая ворвалась в поле маковника, наплевав на запрет.
Солдат пошел за мной. Когда устроился со мной в кресле по соседству и пристегнул ремни, я поняла, что это моя охрана. Через минуту присоединился еще один, и пилот дал знак, что взлетаем.
Сердце часто билось, и я была готова воспарить от эйфории и невесомости. Хорошо, что меня пристегнули. Солдат слева был в потрепанной серо-металлической броне с белыми вставками. На боку висел кинжал, но другого оружия не было. Второй выглядел и вооружен был так же, только ножа у него два – и покрупнее.
Стало интересно почему, и чтобы не уподобиться рабыне, я спросила:
– Почему у вас нет другого оружия?
Они переглянулись, тот, что с двумя ножами, ответил:
– На базах запрещено. Григ подписал соглашения.
– А почему вы вооружены по-разному?
– Я старше по званию, – ответил он. – При нападении я буду защищать вас, Эми-Шад, а он вас закроет. Я для вашей защиты, а он от вашей смерти. Поэтому у меня два ножа, у него один. Вторая рука его должна быть свободна, чтобы держать вас.
Глава 6
Солдат невозмутимо выслушал речь офицера. Его не беспокоило, хотя говорили о его потенциальной смерти. Надеюсь, на нас не нападут.
Я умолкла, увлеченная видом из иллюминатора: прекрасная сияющая база из прозрачного полимера, металла и огней напоминала игрушку. В детстве у меня была такая: сфера из пластика, а внутри балерина. Она танцевала, если потрясти и на балетной пачке вспыхивали искры. Станция напомнила ту балерину.
– Как называется база? – спросила я.
– «Веста», – ответил офицер. – Международная станция во имя мира.
Зал прилета вскружил мне голову. Я посмотрела вверх и чуть не потерялась: потолок был прозрачным и по нему ходили люди, а выше был еще один уровень, и еще. Этажи с прозрачным полом убегали ввысь друг за дружкой.
У меня закружилась голова.
– Эми-Шад? – солдат предупредительно наклонился ко мне.
– Все хорошо, – я тихо рассмеялась от восторга и осторожно двинулась вперед, стараясь не смотреть ни вверх, ни вниз. В зале прилета пол тоже был прозрачным.
Ни дверей, ни переборок – только огромные ворота-выход, похожие на арку. Не знаю, как они предотвратят утечку атмосферы, случись разгерметизация. Совсем не боятся войны? Или за восемь лет технологии сделали скачок, который я пропустила, и у гражданских появились новые способы?
Сразу за воротами начиналось широкое фойе. Хорошо, здесь пол металлический. Не знаю, как бы ходила, будь он везде прозрачным.
– Одежда, – напомнил сопровождающий и мягко придержал за локоть, направляя в соседний коридор.
Я не стала спорить. Не уверена, что мне это дозволено, пусть я жена генерала Шада. Все знают, что генерал Шад взял в жены рабыню.
Оказалось, мы шли к лифтам. Поднялись на два уровня вверх, и я очутилась в царстве моды сразу, как вышла из кабины. Фойе отделано в строгих черно-белых тонах, а девушки перед витринами магазинов – зазывалы, одеты очень строго. Одинаковые серые платья, волосы намазаны гелем и убраны в строгие крендельки на затылке. Ни украшений, ни косметики. Здесь одеваются жены и наложницы высокопоставленных мужчин, обслуживающий персонал должен выглядеть как мышки.
Когда я подошла к ближайшему магазину, девушка с дверей низко мне поклонилась, улыбаясь. Вблизи я рассмотрела, что кожа равномерно покрыта сероватым гримом, уродующим лицо, а ресницы острижены. Ногти короткие, а под платьем оказалась изуродована и фигура – грудь утянута, на боках накладки, которые делали их шире.
