процессе я услышала их грязные слова обо мне и то, что они собираются сделать со мной после. Испугавшись такого исхода, я попыталась сбежать. Но сделать мне это не удалось: то один, то другой останавливали меня, не прекращая при этом пихать друг друга. Они хватали меня за руки все крепче, швыряли и перетаскивали как трофей. Казалось, еще немного и разорвут на части.
Один из них вытащил меч и в ту же секунду убил другого, проломив ему голову тупым клинком. Остальные также обнажили свои мечи. Двое из мерзавцев одновременно проткнули третьего, его кровь залила мою одежду. Я опустилась на корточки, чтобы не попасться под горячую руку. Двое оставшихся в живых мужчин сражались со звериными оскалами на лицах. Один из соперников сумел отрубить несколько пальцев с руки оппонента, и те посыпались на землю прямо к моим ногам. Мужчина оцепенел от боли и пропустил удар. Его голова слетела с плеч и покатилась по раскаленному песку. Стычка закончилась победой обиралы из лавки Сесилии. Он навис надо мной с довольной и безумной ухмылкой. Убийца моих родителей и собственных друзей. С одержимым взглядом и не менее сумасшедшим голосом он произнес:
— Ты идешь со мной.
Мужчина убрал меч обратно в ножны и принялся хватать меня своими грязными и окровавленными руками. Я отбивалась, но не могла с ним совладать: поцарапала ему лицо, за что в ответ он грубо пихнул меня в горло, а затем закинул себе на плечо и куда-то унес. Я кричала и вырывалась всю дорогу, но никто мне не помог. Всем было страшно вмешиваться, и я их не виню. Жители деревни сами сильно боялись этих мерзавцев, убивающих даже своих.
Он унес меня за пределы поселения, ища укромное местечко, где сможет воплотить в жизнь все те гнусности, которые обсуждал с ныне покойными соратниками.
И вот я снова оказалась здесь, на поле валунов. Мерзавец бросил меня на землю, я кричала и отбивалась от него ногами. Ступней ударила его по лицу, после чего он грубо сжал мою ногу своей огромной ручищей и принялся целовать голень. Я испугалась еще сильнее и, приложив максимум усилий, выдрала свою ногу из его рук. Затем ударила ею в грудь обидчика. Он разозлился и влепил мне крепкую пощечину. Удар оказался таким оглушительным, что я растерялась, но вовсе не собиралась сдаваться. Тогда он схватил меня за горло и ударил затылком о камень. Это выбило меня из реальности, кажется, даже пошла кровь. Мое тело обмякло, и я практически не могла сопротивляться. Моя жизнь оказалась во власти судьбы, а до этого мне с ней не везло… Все расплывалось, но сквозь пелену я заметила, как кто-то стащил с меня насильника. Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание — это несколько мужских силуэтов…
Я открыла глаза. Надо мной навис высокий светлый потолок, а на голове я ощутила тугую повязку. Меня мутило и подташнивало. Слева от себя я заметила силуэт человека, стоящего у окна. Сквозь боль я повернула голову. Это оказался Верджилиус, смотрящий куда-то вдаль со сцепленными за спиной руками.
— Где я?
Не оборачиваясь, он ответил:
— В лечебнице. Я здесь, чтобы не дать тебе сбежать прежде, чем ты поправишься.
Голос его был холоден, а слова сухи.
— Ты спас меня.
— Тебе повезло, что я проходил мимо со своим отрядом.
— Зачем? — спросила я.
— Что зачем? — все еще не оборачиваясь, переспросил он.
— Зачем ты так поступил со мной тогда?
После этих слов он, наконец, обернулся. Верджилиус выглядел повзрослевшим и возмужавшим. От него исходили мощь и величие. Вновь увидев его, что-то кольнуло в груди. Глазами я смаковала каждую деталь его лица. Должно быть, мне следовало ненавидеть его, но ощущала я совсем иное.
Нахмурив брови, он заявил:
— Я ждал тебя целый день. Приказал всем оставаться на местах, пока ты не вернешься, но ты так и не пришла.
— Что?! — возмутилась я. — Один из твоих людей приказал мне проваливать и никогда не объявляться. Мне сказали даже не возвращаться в собственный дом, иначе убьют!
Верджил удивленно поднял брови, но все тем же спокойным и холодным тоном спросил:
— Кто это был?
— Я не знаю, крупный мужчина преклонных лет.
— Кажется, я понял, — задумался он. — Мне нужно идти.
Верджил направился к выходу, но у самого проема остановился и добавил:
— Перстень на твоей шее… Ты все еще носишь его.
— Конечно.
— Я приходил на кладбище камней каждый день, — вдруг произнес он. — Потом каждую неделю. Затем каждый месяц. Я тебя не бросал, и не следовало тебе слушать чужих слов, а всего-то спросить меня самого.
— Значит, ты оказался у валуна не случайно, когда спас меня?
Верджил не ответил на мой вопрос, лишь сообщил:
— Я выставлю перед твоими покоями охрану, на случай, если Моргант снова попытается тебе навредить. Скоро вернусь.
— Кто такой Моргант? — поинтересовалась я, но Верджил просто ушел, не произнеся больше ни слова.
Он не смотрел мне в глаза, был холоден, и я понимала почему… Прошло больше года, наверняка он давно позабыл обо мне. О нас.
* * *
На улице стемнело. Верджил больше не навещал меня. А я все еще лежала с помутнением: так и не смогла встать с постели. Вдруг за деревянной дверью послышалось какое-то движение: голоса, топот тяжелых ботинок и звон клинков. Я попыталась подняться, но у меня закружилась голова, и я осела на пол, с тревогой ожидая, когда сюда кто-то войдет.
Дверь отворилась, и в покои проникли двое, одетые как Верджил в золотые плащи. Я настороженно спросила их:
— Вы воины, оставленные Верджилиусом?
— Да, — ответил один из стражников.
В руке у него был меч, окрашенный свежей кровью, которая стекала по лезвию на пол.
— Кто-то пытался проникнуть сюда? — поинтересовалась я.
— Нет, — отрезал второй. — Просто двое других отказались к нам присоединиться.
— Присоединиться к чему?.. — взволнованно спросила я.
Ответа я не дождалась. Один из них поднял меня с пола и поставил на ноги, затем грубо схватил за запястья, а второй принялся в спешке разрывать завязки на моей рубахе.
— Отпустите! — завизжала я. — Что происходит со всеми вами?!
Тут в покои влетел запыхавшийся Верджил с клинком в руке. Наверное, прибежал на крик. Мне практически успели обнажить грудь, но резкое появление Верджила остановило насильников.
— Отойдите от нее! — грозно приказал он.
Стражник, что держал мне руки, вытащил кинжал, приставил его к моему горлу и произнес:
— Бросай меч на пол!
— Одумайтесь, — попросил
