Но девушки и кафтан не думали покидать меня. Тогда я решила сделать все, что они хотят, чтобы поскорее убрались из комнаты. Я умылась. Чтобы смыть потекшую тушь, пришлось намыливать лицо несколько раз, так что кожа скрипела от чистоты. Потом переоделась, уйдя за ширму, потому что говорящий кафтан не думал затыкаться. Теперь он вещал о каких-то порядках Франкии. А у меня разболелась от него голова. Когда девушки меня переодели в закрытое платье, смяли мое свадебное прекрасное платье так, будто оно было отвратительной тряпкой и вынесли его явно на помойку, я вышла из-за ширмы и растерянно посмотрела на человека в кафтане. Посмотрела внимательнее, так, будто видела в первый раз.
Лорд-канцлер Франкии был среднего роста, немного полноват, а может, то был яркий свободный кафтан, что придавал ему такой восточный, расслабленный вид. Его голова была правильной формы, лицо довольно привлекательное. Глаза, нос, губы, - все было большим, но очень гармоничным. Пожалуй, его можно было бы назвать даже красивым. Он был лыс, зато на подбородке клинышком стояла узкая бородка, придававшая его лицу птичий вид.
- Вы, конечно, не слышали ни слова из того, что я наговорил? – вдруг усмехнулся он, и его серые стальные глаза оценивающе впились в мое лицо.
- Совершенно верно, милорд, прошу прощения, - еле выговорила я. Вежливость и учтивость давались мне с трудом. От нервного потрясения язык плохо слушался, а слова не сразу приходили на ум.
- Немудрено. Леди Эллен, буду краток. Меня зовут Витторино Массель, я лорд-канцлер его величества короля Франкии. Король прислал меня сюда, чтобы забрать вас из отеческого дома, как требуют того традиции…
- В прошлый раз король Франкии сам приезжал за невестами, - зло ответила я. – Его разбила подагра, и он не может путешествовать? – я едва скрывала свое злорадство.
На лице Витторино мелькнуло легкое раздражение.
- Король в прекрасном здоровье, но приехать за вами ему помешали срочные государственные дела. Франкия ведет войну с халифатом Омейя, поэтому…
- Ему понадобилась военная мощь и магические защиты Альбиона в обмен на брак? – вставила я.
- Я вижу, ваш отец не зря бесится и наказывает вас, леди Эллен, - довольно потер ладони Витторино. – Такую умную девушку слабому мужчине хочется сечь или сажать под замок, вы не романтичная дурочка, ждущая принца. Не молчаливая и покорная тень мужа. У вас есть характер.
Я в растерянности уставилась на него. Да, это правда, что многие благородные девицы мечтали о принце или короле. Пропадать, так хоть красиво. Но почему он так радуется? И так оскорбительно честен?
- Во-первых, это так очевидно, что даже младенец догадался бы. А во-вторых, что вам толку от моего ума, если предназначение жены сидеть тихо и не высовываться? – огрызнулась на всякий случай я.
Витторино молча слушал меня, гладил свою острую бородку и усмехался.
- Что-то подсказывает мне, что вы сидеть тихо не будете. Хочу предупредить, леди Эллен, что, зная вашу способность исчезать, мой король и ваш отец оцепили вашу комнату надежной охраной. С вами будут посменно находиться служанки всю ночь. А рано утром мы тронемся в путь. Королю не терпится получить подкрепление Альбиона и заключить с вами брак.
- Я рада, что вы правильно расставляете приоритеты, - ядовито откликнулась я.
- Уверен, мы станем неплохими друзьями, - изящно поклонился лорд-канцлер и вышел вон.
Тут же в комнату зашла служанка и села на стул возле кровати. А за дверью послышался звон ключей, и кто-то запер мою комнату.
Я упала на кровать и разревелась. Ловушка захлопнулась.
ГЛАВА 4.
Сторож Анисыч говорил, что даже если тебя съели, все равно остается два выхода. У меня выхода было два – попытаться покончить с собой на глазах у служанки, что вряд ли бы сработало, да и себя было жалко, и выйти из комнаты под конвоем прямиком в лапы к жениху.
Интересно, почему моя мать не пришла полюбоваться на меня? Мы столько не виделись. Неужели даже не любопытно, как выглядит ее дочь после семи лет разлуки?
Этот вопрос меня так вдруг обеспокоил, что я вместо того, чтобы спать, начала ходить по комнате, размышляя обо всем. Что стало с моей няней? Почему Дик теперь спокойно передвигается по нашему дому, если законы семей строго разделяли наши владения, и мы с ним всегда встречались на общей территории?
Что вообще произошло в государстве и мире, пока меня не было?
Служанка настороженно следила за мной, словно все время ожидала, что я с диким воплем попытаюсь выброситься в окно или сделаю что-нибудь еще более экстравагантное. Например, стану ее душить.
Вместо этого я села на кровать напротив нее и спросила:
- Ты принадлежишь Альбиону или Франкии?
Мало ли… вдруг Витторино настолько могущественен, что еще и служанку свою посадил за мной следить?
Но девушка, сначала округлив глаза от удивления, что я заговорила с ней, быстро ответила:
- Я принадлежу Альбиону, госпожа.
- Как тебя зовут?
- Мариса, госпожа.
- Мариса, меня долго не было на Альбионе. Расскажи, моя мать жива?
- Да, госпожа.
- А почему она не здесь?
Мариса немного помялась, потом ответила:
- Ваш отец отослал ее жить в замок Ишвау около двух лет назад.
- Почему?
- Ваша матушка… Она… стала забывать, кто она, и делать разные странные вещи. Там за ней присматривают.
Деменция? Я задумалась. В моей семье такого раньше не было, но вполне возможно, что мать все-таки как-то переживала за смерть Изольды и мое исчезновение. Ведь не бессердечное же она существо… Она все-таки дала нам жизнь, пусть и не принимала никакого участия в нашем воспитании. Мы с Изольдой видели ее строго один раз в день. Все остальное время она посвящала отцу. Что, впрочем, не мешало ему иметь нескольких официальных фавориток. Вот и отослал он ее при первом удобном случае, как ненужную вещь на склад. Время, когда мне безумно нужна была любовь матери, прошло, а еще я последние три года проходила лечение у психотерапевта, потому что раны детства все равно не заживали и постоянно мешали двигаться вперед. Оказаться теперь снова в том мире, от которого я столько лет лечилась, было вдвое тяжело. Спина еще болела от ударов, а мое сердце разрывалось от тревоги и тоски. Мне нужно вернуться к Катюхе и Мише, обнять их и никогда не выпускать. Только сейчас, на расстоянии, я остро чувствовала, как сильно люблю тот мир, как сильно скучаю по друзьям, работе и любимому. Мне нельзя расклеиваться, нужно быть сильной. И сбежать при первом удобном случае обратно в мир счастья из мира кошмаров.
- А моя няня? – спросила я, и сердце тоскливо сжалось. Вот кого я хотела обнять в этом мире больше всего на свете. Она наверняка помнит или хранит то заклинание, что помогло мне сбежать. И она единственная, на кого я могу положиться.
Служанка промолчала, опустив взгляд.
- Не бойся, говори, - подбодрила я ее, хотя тревога в сердце нарастала.
- Вашу няню казнили на следующий день, как обнаружилось, что вы сбежали. Ее сожгли как ведьму, а она кричала из огня, что вы будете счастливы назло отцу и всем проискам. Потому что вы – лучшее, что рождалось на земле Альбиона.
Я заплакала горькими слезами. Значит, вот как она решила справиться с тоской по нас с Изольдой. Это было самоубийство, а не казнь. Я не сомневалась, что она не стала отпираться, что помогла мне сбежать. Ах, няня… Я так тебя люблю! Все эти годы я говорила с тобой мысленно перед сном, надеясь, что ты можешь услышать мой голос в этом мире хотя бы во сне… а тебя уже не было на земле.
Служанка налила мне воды, подала платок, нерешительно погладила по плечу. Это простое проявление сочувствия еще больше меня растрогало. Я понимала, что буду оплакивать няню теперь каждый день так же, как я говорила с ней до этого.
Немного успокоившись, я спросила служанку, что Дик делает в нашем крыле дворца. И узнала, что отец сильно его к себе приблизил за эти годы, да и все остальные семьи видели именно в нем будущего правителя Альбиона. Дик сейчас был главнокомандующим армии Альбиона, поэтому имел право входить в любое крыло нашего дворца. Что ж… Дик подходил на роль правителя: сильный, статный, красивый, образованный.
