… хотя нет, с этим все понятно.
... и почему второй инквизитор, точнее, первый, рыжеватый Хиран, вернулся после осмотра лошади кучерявого хмурый. И какой-то еще более презрительный. И заявил, что хватит хлопотать над раненым, ничего с тем не случится, с таким пьянчугой…
Я тряхнула головой, изгоняя навязчивые воспоминания. И отправилась назад на постоялый двор, где оставила Анику с добродушной женой хозяина, пока сама искала извозчика. Безрезультатно. А мне очень хотелось убраться отсюда подальше. Не только потому, что я теперь связана договором, и обязана прибыть на место не позднее крайнего оборота года. Но и потому, что город мне совсем не понравился.
Нечистоты повсюду - не пахнут только потому, что жуткий холод. Здания построены таким образом, что верхние этажи выступают над нижними. И расстояние между верхними этажами настолько мало, что можно было перешагнуть с крыши одного здания на крышу другого. Все это создавало ощущение, что ходишь в каких-то пещерах. Да еще и улицы узкие! Поговаривали, что ширина их равна длине инквизиторского меча. Тот мог ехать на коне, держа его плашмя. И если цеплял одну из стен, это здание непременно сносили, а хозяин строения должен был выплатить огромный денежный штраф.
А не проще ли было сразу очень широкими их сделать? Или инквизиторы все равно нашли бы, чем попортить кровь местным жителям?
Я кивнула головой хозяину двора, показывая, что вернулась, и устало опустилась на лавку. Ведьмы не болеют и не устают! Но последние два дня я именно так себя и чувствовала. Лес поможет? Только до него еще бы добраться…
- Мам, а как послать человека в Запределье, чтобы он не обиделся? - подскочила ко мне веселая Аника. Хоть кому-то весело.
- Скажи: “Иди в Запределье, и не обижайся”, - объяснила ей мрачно.
Рядом раздался смешок.
Дочка умчалась, а я повернулась к довольно крупному мужику в теплом жилете и со столь же круглыми щеками, как и его живот. Повернулась и вздернула одну бровь многозначительно. Я умею.
Он тут же поднял, извиняясь, руки, улыбнулся и сообщил:
- Вы ничего не подумайте, я считаю, что никто лучше не воспитывает, нежели ведьмы! Просто засмотрелся на очаровательную малышку.
Вот сразу он мне понравился. Понимает расстановку сил?
Я вздохнула, и снова уставилась на стол.
- Плохой день? - не смог остановиться говорливый сосед, - Вы знаете, плохие дни отлично исправляются горячей похлебкой, настойкой и приятной компанией!
- В Джалгаоне что, разучились бояться ведьм? - прошипела я раздраженно. Все, он мне больше не нравится! А еще я чувствую себя слишком усталой и несчастной, чтобы прибить его на месте… и это делает меня еще более несчастной!
- Вы точно лучше инквизиторов из закрытой академии, - снова хмыкнул мужик и чуть отпрянул, когда я резко повернулась к нему.
- Вы там бывали? - наклонилась угрожающе.
- Так неоднократно, - он чуть притих, - Продукты им по договору раз в оборот Луны вожу, но договор скоро заканчивается, и я больше не…
- А в следующий раз? - спросила я нетерпеливо, перебирая в уме, какие травы можно запарить, чтобы отбить у него охоту говорить. А то я несколько дней не выдержу.
- Назавтра и выезжаю…
- Мы едем с вами, - сообщила ему радостную весть, приготовившись угрожать, подкупать и уговаривать - все и сразу. Если понадобится. Но мы ехали с ним!
Мужик просиял от радости.
Где-то здесь подвох… или Триединая, наконец, простила меня?
Неправильные инквизиторы
- Ты половину котелка с похлебкой съела, куда тебе сладости? Неужто место еще есть? - хитро подмигивает наш возница, уже протягивая дочке вожделенное лакомство.
- У меня всегда есть место для сладостей, - важно сообщает ему моя ведьмочка, - Потому что они не в живот идут, а в самое сердце.
Травы мне не понадобились.
Уж насколько Шреяс оказался болтлив, но Анику переболтать не смог.
Я давно заметила: дочка била по другим их же оружием. И, как правило, успешно. Уж не знаю, хорошо это или плохо, что она сразу перенимала манеру поведения и особенности того, кто рядом. Дано это было Триединой, или она научилась за свое непростое детство. Переиначивала все на свой лад, усиливала и с очаровательной улыбкой выпускала в мир зачастую к ужасу тех, кто начал… Но как есть так есть.
Так что спустя всего сутки пути Шреяс уже опасался заводить свои пространные монологи. Точно понимал - потом не меньше часа дочка дотошно и монотонно будет описывать то, что видит.
А видели мы мало что.
В том смысле, что все вокруг было довольно однообразным и унылым.
Мы привыкли к другим лесам. К буйной растительности разных цветов, пологу из травы и листьев, кустарникам с сочными ягодами, тенистым кронам и множеству мелкого зверья, птичьим трелям… Земля в Индауре была теплой, плодоносящей, живой, тягучей и темной. Потому ведьмы чувствовали себя там привольно… пока оракулам вдруг не показалось, что у тех появилось слишком много власти.
Здесь же…
Голые скалы и ссохшиеся кусты. Пустоты между кривыми стволами, обломки ветвей на грязной земле, истощенные пустые поля, глина и камни… И понятно ведь, что зима. Но почему-то мне показалось, что даже летом эта местность выглядит как несчастная вдова, доживающая свои последние деньки.
А еще нас мучал всепроникающий холод и ветер. Хотя мы с Аникой надели на себя все, что только нашлось в нашей поклаже. И хлопковые чулки, и шерстяные тоже, ботинки, панталоны, нижнее, в пол, и верхнее, покороче, шерстяное платье, теплые жилеты, плащи с капюшонами, подбитые мехом. Еще и кусками плотной ткани головы укрывали, и Шреяс дал шкуры, чтобы ноги укутывать… И все равно мерзли.
Я уже мечтала о том, как мы до академии доберемся. Хотя ведьма, мечтающая об инквизиторах - даже в таком смысле - это большая странность.
Но представляла, что зайдем в свои комнаты - а может нам даже отдельный домик выделят - растопим камин, воды нагреем, чтобы помыться. И чистые, сытые, разморенные уснем на чистых простынях под плотными одеялами…
Но мы все ехали, ехали и ехали. А ведь наш провожатый говорил поначалу, что нам близко.
Ага.
Видимо он из тех, кто утверждает, что идти недалеко, а потом вы несколько лет тащитесь по подворотням, оврагам и лесам, через перевалы и болота, минуя тварей Запределья с сотней ног и водные омуты, только для того, чтобы собрать горсть усохшей ягодки...
Награда, не стоящая стольких усилий.
И это я осознала окончательно, когда на шестой день пути, посреди все такого же унылого леса и скал, покрытых белесым мхом, Шреяс неожиданно остановил повозку, полную припасов и двух ведьм. И сообщил, что мы приехали.
- Куда? - удивилась Аника. - Это не похоже на академию.
Я тоже удивилась, но мое удивление можно было выразить только ругательствами. Не могла же я при ребенке…
Чахлые деревья. Наросты камней, постепенно превращающиеся в хребет справа - и до самого горизонта. Необъятные сосны вдалеке. Мутный ручей, пробивающийся сквозь наваленную гору веток. Кривобокие лачуги, из которых вышли дородные хмурые мужики, которых я определила слугами, и принялись молчаливо разгружать товар. Не менее хмурый инквизитор непонятного возраста, что мельком глянув на нас, кивнул неопределенно в сторону - типа туда идите - и принялся ругаться со Шреясом, что тот слишком поздно приехал - в академии едва не перемерли все от голода.
“Там”, за деревьями и огромными валунами, вопили столь громко, что вряд ли могли так, если бы ослабли от голода.
- Мне здесь не нравится, - снова Аника сказала вслух то, что я подумала.
Я посмотрела на увлеченного спором Шреяса. На уже почти разобранную повозку - наши саквояжи и мешки стояли поотдаль. На неприглядную действительность.
Вспомнила о причинах, которые нас привели сюда…
