и подул. Из ракушки не раздалось ни единого звука, однако чайки, с любопытством кружащиеся вокруг дрейфующего мава, бросились врассыпную.
Море заволновалось.
Под Таурой прошла длинная пологая волна, медленно качнув юношу вверх и вниз. Следом за ней еще одна, и Таура, улыбнувшись, запрокинул голову, погрузив глаза в воду, чтобы видеть подплывающего друга. На глубине скользнул огромный обтекаемый силуэт.
— Привет, Инки, — Таура проговорил вслух, подкрепляя свои слова мыслеобразом.
Соплеменники Тауры могли общаться как при помощи голоса, так и при помощи мысленной речи. Чем примитивнее было существо, с которым приходилось иметь дело, тем проще были адресованные ему мысли. Однако таким способом договориться можно было почти с любым, даже с медузой при желании. Кроме людей. Люди были глухи к голосу моря.
Кракены, подобно мавам и тритонам, понимали мысли, облеченные в форму слов, а не просто образы и эмоции, как большинство животных. Гигантских спрутов уважали среди народа мав, почитали их за мудрость и силу. Не раз эти загадочные твари из глубины вставали на защиту жителей моря, временами даже участвуя в их междоусобных войнах.
«Ты грустишь», — это был даже не вопрос, а утверждение.
Гигантские кольца щупалец окружили Тауру, приподняв его над водой, словно в колыбели.
— Есть немного, — юноша невесело усмехнулся. На поверхности он любил разговаривать вслух — ему нравилось слушать, как звучит его голос и голоса собеседников.
Правда, у кракена голоса не было.
«Тебе одиноко», — спрут продолжал терзать Тауру. Он прекрасно чувствовал настроение юноши, но тоже предпочитал диалог, а не обмен мыслеобразами.
— Да, — мав двинул плечами. — Впрочем, как всегда.
«Быть одиноком — плохо. Особенно для таких, как ты. Тебе нужен друг».
— Ты — мой друг, — Таура ласково погладил охватившее его огромное щупальце.
У самого мава тоже были щупальца сродни осьминожьим, но они не шли ни в какое сравнение с тем богатством, которым природа одарила гигантского спрута.
«Я — другое, — казалось, Инки решил окончательно добить загрустившего мава. — Тебе нужен друг твоего вида, только женского типа. Чтобы мог делать тебе приятно. Мог делать с тобой икринки и выводить мальков».
— Вот только ты не начинай об этом, — Таура проговорил с раздражением и выбрался из баюкающих его щупалец. — Мне достаточно нравоучений от отца и братьев.
«Они плохого не посоветуют. Отец твой точно знает, как выводить мальков», — кракен вещал с такой наивной невозмутимостью, что Таура развеселился.
Он нарочито небрежно шлепнул приятеля по гладкому упругому боку и ловко ускользнул от него в глубину:
«Запятнал! Поймай меня, неповоротливая ты рыбина!»
«Я — рыбина?!!» — мыслеобраз гиганта принес искреннее возмущение.
Он мгновенно подобрал расслабленные щупальца и, словно живая торпеда, бросился следом за Таурой.
* * *
После визита доктора Рено, пожилого, лысоватого и очень грустного мужчины, Эрика почувствовала себя по-настоящему больной. При должном умении хороший врач любого пациента сможет убедить в том, что тот болен.
— Леди Эрика, вы очень бледны, — Анна кудахтала вокруг воспитанницы. — Это может не понравиться вашему жениху.
— Мне кажется, или ты и впрямь беспокоишься о том, чтобы понравиться Ричарду больше, чем я сама, — девушка невесело усмехнулась и откинулась на постели. Длинные светлые волосы разметались по подушке. Эрике так нравилось ощущение свободно распущенных волос, но сейчас ей снова придется собрать их в тугую аккуратную прическу. Чтобы понравиться жениху. Хотя Эрика искренне не понимала, зачем ей нужно было ему нравиться. Достаточно было того, что ему нравилось ее имя — Эрика Вильгефорц, княжна Таэр Марин. Княжна. Звучит достаточно красиво и притягательно для любого жениха, даже столь состоятельного, как Нигель.
— Как вам не стыдно, миледи! Лорд Ричард спас вашу жизнь…
— Почему ты решила, что это Ричард меня спас? — почему-то этот факт вызывал у Эрики досаду. Она даже приподнялась на кровати, негодующе глядя на компаньонку.
— Ну, как же, — та опешила, — он ведь нашел вас на берегу…
— Вот именно, нашел — на берегу, — Эрика фыркнула. — А как я оказалась на этом самом берегу, ты не думала?
— Волнами, верно, вынесло, — Анна пробормотала неуверенно.
— Ты серьезно так считаешь? — девушка села на кровати, свесив ноги, и принялась сосредоточенно рассматривать свои пальчики. — Я не умею плавать, ты забыла. Папенька запрещал мне учиться плавать.
— Потому что это не подходящая наука для молодой девушки, — компаньонка сложила руки на груди и сердито поджала губы.
— Ну, разумеется, — Эрика обреченно кивнула. — Только я ни за что бы не выплыла сама, меня кто-то вытащил из воды.
— Лорд Ричард, верно? — в голосе Анны было столько наивной надежды, что Эрика только усмехнулась:
— Да, он сапог в море не замочит — побрезгует.
— И правильно сделает, — компаньонка презрительно нахмурилась, — море не для господ, для того есть слуги.
— А корабли он для слуг прикупил? — не слушая возмущений компаньонки, Эрика встала с кровати и босая подошла к окну, из которого открывался шикарный вид на залив Торкоас и пришвартованные у пристани парусники лорда Нигеля.
— Леди Эрика, ну, как можно! Босиком! Застудитесь!
Не обращая внимания на очередной приступ заботы у компаньонки, девушка облокотилась о подоконник. Проговорила негромко, для себя:
— Кто-то вытащил меня из воды. Мужчина, темноволосый…
— Ваш жених брюнет, — Анна не успокаивалась.
— …с бирюзовыми глазами, — Эрика вздохнула, а компаньонка снисходительно улыбнулась:
— У людей не бывает бирюзовых глаз, моя дорогая, а вот лорд Ричард носит венец с бирюзовыми камнями. Точно вам говорю, он ваш спаситель.
Девушка снова вздохнула, вглядываясь в морской горизонт:
— Может, и так…
Чувствуя слабину, Анна подошла к воспитаннице и обняла ее сзади за плечи:
— И чтобы понравиться ему, вам нужно привести себя в порядок. Примите микстуру, что оставил вам доктор Рено, а я позову стригунью. Причесать вас надо подобающим образом. Волос-то у вас вон как много, да все непослушные, как их хозяйка, — гувернантка по-доброму улыбнулась.
Эрика молча кивнула и с сожалением отвернулась от окна.
* * *
Без малого полтора часа горничные и няньки хлопотали вокруг Эрики, облачая ее в подобающее платье и пытаясь укротить буйную копну ее волос. И все для того, чтобы просто выпустить ее погулять. Но княжна Вильгефорц, невеста лорда Нигеля, не могла покинуть своих покоев, не наведя полный боевой камуфляж. Эрику всегда утомляла и угнетала необходимость столь тщательного туалета. Она была молода, хороша собой, и, по ее личному мнению, все эти чопорные прически и чудовищные платья с корсетами ее только портили. Ну, зачем, спрашивается, ей нужен был корсет? У нее и без того была осиная талия и высокая грудь. И волосы гораздо красивее было распустить по
