стройный и поджарый Марио, с копной антрацитовых мелких кудряшек на голове и с открытой, искренней улыбкой на все тридцать два белоснежных зуба, казался совсем мальчишкой, хоть и успел уже к своим двадцати двум хлебнуть лиха в рабочих кварталах.
Сейчас Карлос не только не возражал против сделанного предложения, а был крайне им доволен, так как шестой канал — это не только весьма приличные деньги, но и известность на всю страну. Известность — Марио, деньги — ему! На его взгляд — вполне справедливо. А в следующий раз, цена Марио, уже известного певца, возрастет в разы. Хорошее вложение он сделал два года назад!
Проснулся с дикой головной болью и сразу все вспомнил. Нет, подробности вчерашнего вечера от меня были надежно скрыты алкогольным туманом, но вот причина, по которой я так надрался, стояла перед мысленным взором — во всей красе!
Искоса глянул на старенький, безотказный будильник, подарок мамы на первый мой концерт, когда я еще только подыгрывал основным исполнителям из своего скромного уголочка и понял, что на первую репетицию я уже качественно опоздал!
Странно, что никто из ребят еще не ломится ко мне в комнату. Обычно уже минут через тридцать гонца высылают за нерадивым солистом. Без меня ведь какая теперь репетиция? Возможно, что Карлос предвидел мою реакцию и теперь просто дает мне время прийти в себя? Предусмотрительно, что ни говори, ведь весь репертуар вот уже почти три месяца как завязан на мои итальянские песенки и сицилийские куплеты и если я расклеюсь... Кто же думал, что американцы так их полюбят?
Все началось на одной частной вечеринке, куда нас пригласили в качестве музыкального оформления. Когда главный солист с двумя гитаристами вышли покурить, милостиво предоставив мне развлекать зрителей в их отсутствии, то я рискнул спеть пару итальянских любовных песенок под собственный аккомпанемент и совсем не ожидал, что все присутствующие там женщины вцепятся в меня мертвой хваткой и до самого конца праздника больше не захотят слушать никого другого. Угу. Ни я не ожидал, ни они...
Следующий день начался грандиозным скандалом, на котором солист потребовал либо моего увольнения, либо хирургической операции по ампутации мне языка! Однако Карлос тогда решил рискнуть и включить мое исполнение в привычный репертуар. Действительность превзошла все ожидания: публика сходила с ума и меня буквально не отпускали со сцены срывая другие выступления.
Попробовали ставить мои номера в конце, но тогда, после второй-третьей песни, зрители начинали хором скандировать мое прозвище, вернее — фамилию. Я Торридо — жаркий, знойный, в переводе с итальянского. Так вот — все решили, что это псевдоним или прозвище, которое как нельзя лучше отвечало любовной тематике большинства моих песен и сицилийских народных куплетов.
— Тор-р-ридо! Тор-р-ридо! — неслось раскатистое под потолками концертных залов и под открытым небом уличной эстрады...
* * *
Недавние воспоминания даже похмельный синдром сделали менее болезненным, но реальное положение вещей и без похмелья способно было буквально убить!
Для чего, вернее "для кого" мне теперь стараться? Для Карлоса? За прошедшие три месяца моего солирования... (Черт, а такое слово вообще, существует?) Короче: пока я солировал, он уже и так очень неплохие бабки "поднял". Все расходы окупил, да еще и чистой прибыли хватил изрядно. А теперь, когда пришло первое предложение от радиоканала и следует ждать еще нескольких, деньги в его мошну потекут рекою... Угу. В его мошну. А мне придется постоять "на бережку". Вот же гадство!
И почему парни до сих пор за мной никого не прислали? Мне, конечно, совершенно "не греет" сейчас топать на репетицию, но почему не прислали-то? Видимо, все же приказ руководства...
Осторожно-осторожно, будто с заряженной миной в руках, я сполз с постели и медленным и плавным шагом направился в ванную комнату. Холодильник очень кстати случился совсем недалеко от моего курса и в нем, просто чудо Господне, оказалась непочатая бутылочка холодного пива. Так что до ванной я добрался уже довольно бодренько после пивной терапии.
Отец всегда говорил, что не стоит напиваться до такого состояния, когда требуется опохмелка, ну да кто их, стариков, слушает?! Сам-то, небось, на собственном опыте данную истину проверил? Вот и я, когда заведется у меня сынок, буду ему разные «умности» советовать.
Забравшись под прохладный душ, намылился и привычно, как всегда, под шум воды, запел одну из любимых песенок. Вернее — попытался... Это что еще такое? Что за сип и шип вместо моего прекрасного, «бархатного» баритона? Да еще и полное ощущение разрывающих горло кошачьих когтей в глотке... С горем пополам, судорожными движениями смыл с головы заливающую глаза пену и не потрудившись даже прихватить полотенце, выкатился из ванной и помчался на кухню за горячим чаем...
* * *
Сколько я обошел врачей? Шесть? Семь? Никогда не думал, что могу с такой одержимостью день за днем мотаться по всему городу «отлавливая» лучших специалистов по горлу. Точнее — по голосовым связкам. Собственно и закончился этот марафон ровно с последней монетой в моем кармане, но результат, что называется, оставляет желать лучшего.
Врачи осматривали меня, назначали дорогостоящие анализы, не менее дорогостоящие процедуры, но в результате единодушно пришли к выводу, что голос пока вернуть невозможно. Да, «пока»! Только по их глазам я видел, что это «пока» говориться исключительно для моего успокоения. Ну, например, чтобы я от отчаяния не сиганул из окна прямо из их кабинета или не выкинул еще какой-нибудь фортель, опасный не только для их репутации, но и для здоровья...
Жжение и «шкрябанье» в горле мне удалось погасить самому еще в первый же день. Сначала горячий чай мелкими глотками, а потом, после просветления в голове — гоголь-моголь, тоже мелкими глотками. Но вот голос так и не вернулся! То, как я сейчас разговариваю — способно напугать любую женщину, да и мужика тоже, если нервный или подойти со спины... Это я острю так, если еще не поняли. Остроты у меня теперь тоже не ахти как получаются.
* * *
...Я не помню с какого возраста начал петь. Сейчас, когда вспоминаю, то кажется, что это было со мной всегда. Сначала нежный мальчишеский голосок, который престарелые соседки с умилением называли «ангельским».
Помнится падре из бедной церквушки, что обеспечивала жителям нашей рабочей окраины удовлетворение их духовных потребностей, тогда сказал моему отцу, что к сожалению мальчики быстро перерастают
