Я не утерпела и, после хорошего, ощутимого разогрева ремнем вытягиваю его пряжкой по красивой подтянутой заднице. Тут он дергается, втягивает воздух сквозь зубы так, что даже я слышу, на мгновение отпускает руки, но потом снова сжимает пальцы. Согласна — это намного больнее. Остановиться мне уже трудно, но даю ему шанс:
— Дальше будет еще больнее. Хочешь, я все прекращу сейчас?
— Нет уж, я же согласился, — после секундного молчания говорит он чуть хрипловатым голосом. — Так что отказываться я не буду, делайте, что хотели.
Я права, все-таки гордость. И, похоже, уверенность, что если уж дал слово… Вот ведь дурачок-переговорщик, он же даже не обговорил со мной время, которое здесь проведет. А вдруг бы у меня хватило сил и желания пороть его всю ночь и еще следующий день? А если бы он взмолился о пощаде, выставить без оплаты, ведь он не выполнил уговор? Конечно, так я не собираюсь поступать; даже сейчас, если бы он попросил прекратить, то я бы намазала ему спину бальзамом и отправила бы восвояси, заплатив половину.
Но так мне нравится еще больше.
Раз парень не просит пощады, я несколько раз с удовольствием опускаю пряжку ему на ягодицы. По спине так бить чревато, а вот по заднице — самое то. Он каждый раз вздрагивает, хотя явно пытается сохранять неподвижность. Какое удовольствие не сдерживать себя, пользоваться этим красивым сильным телом, зная, что мужчина сдерживается и терпит.
Вся злость и плохое настроение давно прошли, но как давно у меня не было такого вкусного партнера!
Как человек, уже нарушивший диету и махнувший на все рукой, решаю оторваться уже на полную катушку, чтобы долго не хотелось вернуться к подобному занятию.
Беру стек и опускаю его на давно порозовевшую задницу парня. Думаю, что сидеть ему какое-то время будет некомфортно, но к боли можно притерпеться, к тому же у меня есть хороший заживляющий бальзам.
* * *
Стек равномерно опускается на напряженные ягодицы парня. Видно, что он старается расслабиться, но уже не может. Тело начинает мелко вздрагивать, реагируя на боль. А он сам молчит… Интересно, до каких пор он будет молчать — пока не потеряет сознание от боли? Но он заставил меня себя уважать — ни слова, ни лишнего звука, ни ругательств, которые не могут сдержать некоторые — настоящий мужчина, хотя он сейчас и полностью мне подчиняется. Так я, глядишь, и снова начну противоположный пол уважать.
Этот мальчик, как ни странно, снижал градус моей накопившейся злости. Нет, он не просил остановиться, не показывал, что ему очень больно, он терпел. Молча, как-то обреченно. Как будто кто-то его уже приучал к боли, и он это чувство и ненавидит, и боится, но может потерпеть. Моего мальчика кто-то приучал?
Напоследок несколько раз намеренно попадаю стеком по нежной полоске кожи там, где ягодицы переходят в бедра. Он сдавленно шипит что-то.
Я дотрагиваюсь ладонью до ягодиц — кожа малинового цвета и буквально горит. Может, и увлеклась, перестаралась немного. Парень напрягается под моими прикосновениями и мышцы сжимаются.
— Все, все, все выдержал, какой ты смелый! — я говорю совершенно искренне. — Сейчас хочешь в душ или я тебя намажу гелем?
Парень мотает головой, не глядя на меня. Не очень поняла, что он имел в виду, но, кажется, он вставать пока не хочет.
Беру баночку с бальзамом и наношу его на спину и, особенно, на малиновые ягодицы. Кожа просто обжигает — действительно, сидеть ему будет не просто неудобно, а, скорее всего, он просто этого не сможет.
* * *
Эрик уже накинул рубашку и садился на кровати, когда его вдруг повело. Закружилась голова и он некоторое время сидел и пережидал это ощущение.
Хельга взглянула на него, потом присмотрелась уже внимательнее:
— Мальчик, у тебя со здоровьем все в порядке?
Конечно, даже если бы она «заиграла» кого-то насмерть, ненамеренно, просто сердце слабое, например, деньги все равно решают все. Но именно сейчас и с этим солнечным мальчиком не хотелось, чтобы с ним что-то случилось…
— Может, вызвать врача? — преодолевая себя, произнесла она. Конечно, ничего страшного она с мальчиком не сделала, а врача за осуждающий взгляд просто испепелила бы своим ответным. Почему-то врачи, особенно мужчины, очень неоднозначно относятся к подобным развлечениям. Но если мальчику нужен врач, то этот врач будет. Мало ли, может, мальчишка в панике, только ей этого не показывает. А от этого и сердце может прихватить, неважно, что молодой совсем.
— Нет, не надо врача, — мальчишка собрался с силами и улыбнулся, но все равно бледный какой-то.
— Хочешь, кофе тебе дам? Могу и коньяка туда плеснуть, — полушутя предложила она.
— Нет, спасибо, но, если у вас есть чай сладкий… и какой-нибудь бутерброд… — парень смутился, говоря это.
— Ты голодный, что ли? — до Хельги медленно стало доходить. Она встретила парня в магазине, продуктовом, тот стоял и разглядывал продукты на полках… ну, не клиенток же он там надеялся снять! Похоже, ему банально не хватало денег на еду. Вряд ли он давно без денег, по виду и одежде не похоже, но, наверное, что-то у него случилось.
«Поздравляю, Хель, парень обошелся тебе еще дешевле, чем ты думала — ты его поимела за еду!» — «Очень смешно!» — разозлилась она на свой собственный внутренний голос.
— Так, сядь сейчас же, вот сюда, за стол, — она развила бурную деятельность. Парень уже натянул штаны, закусывая губу от боли; наверное, можно и еще раз следы развлечений гелем намазать, но это уже потом, а то он еще упадет в голодный обморок в процессе…
— Вот тебе кофе слабый, с молоком и сахаром, сейчас что-нибудь поесть достану.
— Не надо, что вы, не беспокойтесь, — мальчик откровенно смущался, совсем не играл и не кокетничал. — Я… простите, я не хотел вас затруднять… я бы сейчас ушел, и все было нормально.
— Ты бы ушел и упал где-нибудь в обморок — голодный и после моих развлечений — зло ответила она, хотя злилась больше всего на себя саму. — Так что сиди и слушайся! Вот я говорю, что мужиков пороть надо, хотя и это не всегда помогает!
Хельга открыла холодильник, разыскала там ветчину, еще какую-то мясную нарезку, вчерашние контейнеры с едой — как раз вчера она делала закупки в магазине, в котором ей очень нравилась кулинария. Потом достала хлеб для тостов, какие-то булочки, сладкий пирог…
Она терпеть не могла что-то готовить, да даже принимать гостей в доме, если для этого требовалось хотя бы просто красиво подать уже готовые блюда, и совершенно справедливо считала, что для подобных дел существуют «специально обученные люди». Если намечается праздник — добро пожаловать в кафе или ресторан, или куда-нибудь на природу, где оплачены все удобства и капризы гостей. А зарабатывает она достаточно, чтобы это себе позволить.
А сейчас она выставляла на стол продукты, как образцовая хозяйка и многодетная мать одновременно, у которой дети голодные. Ребеночек… парню уже за двадцать далеко, но все равно воспринимается для нее мальчишкой, что ты тут поделаешь!
Ребеночек… смотрел на ее бешеную активность изумленными глазами, потом фыркнул, явно пытаясь сдержать смех, не сдержал… уронил лицо в ладони и затрясся от этого самого смеха. Потом чуть пришел в себя:
— Простите, пожалуйста, не обижайтесь, наверное, это нервное… Давайте, я помогу чем-нибудь!
Хельга посмотрела на заваленный стол, осознала масштаб бедствия, не выдержала и рассмеялась сама.
— Ладно, выкладывай на тарелки хлеб и нарезки. Кофе, наверное, я новый сделаю, этот совсем остыл.
Мальчишка то ли, действительно, шутил на нервной почве, то ли неожиданно расслабился:
— Да, ничто так не сближает, как порка, а потом совместное приготовление ужина, — прыснул он.
— Как тебя зовут-то, чудо? — наконец, очень своевременно, поинтересовалась Хельга.
— Эрик, госпожа, — так естественно слетело у него с губ это «госпожа», что Хельга неожиданно задала следующий вопрос:
— А с какой ты планеты родом, мальчик?
