- ЭЙ, привет! - я резко обернулась, борясь желанием спешно взобраться на одну из елей. За мной стоял Сайтон, тот самый крайне терпимо настроенный к скверноодарённым юноша, ярый поклонник сенатора Трошича, надо полагать. Немного полноватый, светловолосый, с голубыми глазами чуть навыкате, сейчас он смотрел на меня так, словно я зашла не просто не территорию КБД, а сразу в мужскую купальню, чего уж там. То есть с несколько удивлённой благосклонностью. - Ты откуда здесь взялась?
- М-м-м... - конечно, Сайтон не станет меня выдавать, но и общаться с ним не хотелось. Инстинктивно я понизила голос. - Ищу Армаля. Не подскажешь...
- Гийома? - как будто в КБД есть второй Армаль! - Кажется, он пошёл в купальню, хотя... Да, думаю, это был он, - Сайтон вдруг тоже понизил голос и неловко помялся на одном месте. Полумрак не скрывал округлых очертаний его расплывшейся за последний год фигуры. И что он делает на скульптуре тела, хотела бы я знать. - Хортенс, ты такая славная девушка! Зачем тебе этот богатенький хорёк? Он ничуть не лучше своего дяди! Яблоко от яблони!
- А ты считаешь, брак надо заключать по политическим убеждениям? - фыркнула я, раздумывая, с какой стороны обойти навязчивого мальёка: справа или слева.
- Общие взгляды на жизнь – тоже важная часть семьи, между прочим! - Сайтон обиженно нахмурился и надул щёки. - Супругам надо по всем вопросам приходить к консенсусу!
- А почему ты думаешь, что у меня другие убеждения? - вдруг спросила я. Юноша пожал плечами и вытащил заложенные за спину руки, словно он переместился сюда из монархической эпохи, в которой приглашал на танец какую-то несговорчивую малье. В правой руке обнаружился завёрнутый в салфетку уже надкусанный пончик.
- Не знаю, - неопределённо покачал он головой. - Ты кажешься... славной девушкой. Знаешь, - Сайтон вдруг оживился. - А ведь на следующей неделе сенатор Трошич проводит лекционарий в КБД. Приходи. Хотя бы просто послушай, что есть ещё и другая точка зрения, чем у этого твоего Гийома!
- На следующей неделе? - недоверчиво переспросила я. - А почему об этом никто не знает? Во всяком случае, я ничего не слышала…
Сайтон скорчил недовольную физиономию и всё-таки откусил от пончика ещё один кусочек. Прожевал с еле скрываемым блаженством и ответил:
- Потому что никто не хочет свободомыслия в головах подрастающих магов, понимаешь? Формально лекционарий с оппозиционным сенатором прошёл, а то, что на нём окажутся пять человек из трёх с лишним сотен – никого не волнует. Малье так вообще считают не сведущими и не заинтересованными, так что если в КБД ещё слухи просачиваются, то в КИЛ – нет. Вам же положено думать только о платьях и вазах! Так считает сенатор Крайтон. Ты в курсе, что пару лет назад он выдвигал закон о том, чтобы рабочая деятельность женщин была ограничена текстилем, цветами, благотворительностью и образованием? Тогда как Трошич…
- Или это потому, что Лестор его не любит.
- Или поэтому.
- Знаешь, может быть, я и посещу эту лекцию, - неожиданно для себя сказала я. - Где и когда, говоришь, она будет?..
***
Сайтон показал мне вход в купальню, и я – сопровождаемая его неожиданно строгим взглядом, как будто и в самом деле могла заявиться в святая святых – устроилась неподалёку на скамеечке. Горели фонари, да и из окон купальни доносился слабый приглушённый матовым непрозрачным стеклом желтый свет, но всё равно в саду было темно и прохладно. Правда, по-весеннему. Весна – начало жизни.
А для кого-то конец.
- Сайтон! - окликнула я уходящего парня. - А где живут преподаватели?
Он оглянулся и покосился на меня, лица его было почти не видно, но голос звучал недоумённо.
- Какие?
- Колледжа, - глупо ответила я.
- Не знаю. Надо полагать, во Флоттершайне и его окрестностях, чтобы добираться было недалеко.
...ну да, логично. Не в Колледже же им жить!
Я вздохнула и подогнула под себя ноги. Армаль скорее всего уже спит. Наверное, заботится о себе, о своём режиме и здоровье, и никакие тягостные мысли его не угнетают... а если он всё-таки здесь? Я попыталась представить дымящуюся молочно-белую воду и лежащего в ней обнажённого молодого мужчину, который не так давно надел мне на руку помолвочный браслет. Никто же не прочитает мои мысли, отчего бы не дать им воли? К тому же еще какие-то два с лишним месяца – и эти фантазии станут явью. А мы почти что и не целовались по-настоящему – Армаль хотел, чтобы всё было "как полагается", то есть церемонно и благопристойно, и в своё время.
Я старательно пыталась вообразить ту самую картинку на грани приличия – но она упорно не желала складываться в голове. А ведь он красивый. Красивый, совершенно идеальный. Высокий и весь какой-то ладный, складный, а вовсе даже и не тощий. Какой удовольствие трогать покрытые кожей кости?! И нос у него не острый, а ровный, просто эталон, а не нос. И губы пухлые, а не тонкие, с пухлогубым юношей наверняка целоваться приятнее. И волосы короткие, это гораздо более мужественно, чем длинные, гораздо. Правда, их не пропустишь между пальцев, но ведь это такие мелочи.
А вот глаза серые.
Воображение издевалось надо мной, не было с ним никакого сладу. Вместо одного раз разом подбрасывало мне более чем реалистичную картинку другого мужчины. Тёмные ресницы подрагивают на бледных щеках. Вода доходит почти до обнажённых плеч. Я захожу и сажусь на краешек бассейна, так, что вода нещадно мочит подол платья и обнажённые ступни до середины голени. Мужчина не открывает глаз, но он уже почувствовал моё присутствие, и узкие губы изгибаются в улыбке. Тёмные намокшие пряди волос касаются кромки воды.
Я выругалась себе под нос и встала. Наверное, Аннет права: общение с простаками слишком дурно на меня влияет.
Свет в окнах купальник вдруг погас, дверь хлопнула, и в тёмном проёме возникла фигура. Остановилась. Темнота не позволяла разглядеть детали
Я подскочила со своей скамейки и позвала:
- Армаль! Армаль, это я!
Фигура замешкалась, так что я уже решила, что обозналась. Или всё-таки нет?..
- Армаль? - вопросительно повторила я, и вдруг мне стало необоснованно, необъяснимо страшно.
Глава 4. Всё в тумане
- Пр-ривет, Хортенс... - Армаль как-то споткнулся на приветствии, а я улыбнулась - да уж, не ожидали, а я вот она. Ничего мне не страшно, через забор перелезу, буквально свалюсь на голову. Подошла поближе – от юноши пахло какими-то горькими травами, разгорячённым телом, и мне бездумно захотелось к нему прижаться, согреться.
- Прости, что я так внезапно и без предупреждения, - сбивчиво заговорила я. - Просто... соскучилась. Очень.
Армаль выглядел каким-то непривычно смущённым, словно его растрогали мои слова, чего, собственно, ожидать было практически невозможно и, тем не менее... Голос его звучал необычно мягко и приглушённо:
- Что-то произошло? Я чем-то могу помочь?
Воздух, прохладный, свежий, был словно напитан сыростью. Мы так и стояли у дверей купальни в полумраке, и боковым зрением я замечала мельтешение ночных теней: покачивались со скрипом ели и низкорослые сосенки, проносились то ли летучие мыши, то ли ещё какие-то крылатые твари…
- Ничего особенного... - конечно, произошло, вот только помочь Армаль мне никак не сможет, со всеми своими деньгами и связями. Как я ему объясню, чья судьба меня так волнует? Как я могу попросить его помочь мне забыть человека, о котором я не должна была думать ни одной секунды? Который и сам обо мне не думал, наверное. Как минимум – встреч не искал и очень успешно делал вид, что знать меня не знает. Зато Делайн нет-нет да и оставлял после занятий для каких-то индивидуальных консультаций, и подруга е могла толком объяснить, зачем. Все эти две недели она пребывала в таком туманном задумчивом состоянии, что...
Влажный вечерний воздух вокруг начал густеть, заворачиваться клочками густой молочной пены. Я сокращала расстояние между нами, шаг за шагом, и внутри всё клокотало от пронзительного ощущения тревоги и обречённой беспомощности.
