Даниэль могла прожить в безопасности всю свою жизнь, но все изменилось, когда она встретила его. Йен подумал о том, сколько раз она была в опасности, с тех пор, как он обнаружил, что ее преследуют вирраны. Она казалась хрупкой, но внутри она словно была сделана из стали. Она понесла страшные потери, но вместо того, чтобы закрыться от мира, смотрела на него другими глазами. Йен был так занят своими мыслями, перебирая все истории Даниэль, которые она рассказала ему, что потребовалось несколько секунд, чтобы он понял, она замолчала.
Он увидел, что ее голова прислонилась к решетке, а одна рука свисала внутри его клетки. Ее глаза были закрыты, а губы слегка приоткрылись. Она спала. Йен больше не мог оставаться в стороне ни минуты. Для него было мучением держаться от нее в стороне, когда больше всего на свете он хотел обнять ее. Он осторожно подполз к ней. Она не пошевелилась и не издала ни звука, когда он сел рядом с ней. Единственное, что разделяло их — железная решетка. Йен переплел их пальцы и нежно поцеловал ее руку. Она не должна быть здесь, в холодном, влажном подземелье. Она могла заболеть. Холодный озноб пробежал по его телу, когда он почувствовал, какой ледяной была кожа Даниэль. Он ни за что не позволит ей заболеть. Она может умереть. От этой мысли его сердце заболело так, словно его пронзили тысячи кинжалов.
Звук открывающейся двери, заставил Йена встать на ноги и за один удар сердца отойти от Даниэль. Он оставался в тени и наблюдал за тем, как Логан и Гвинн остановились рядом с Даниэль.
— Отнеси ее в комнату, — попросил Йен Логана.
Логан вздохнул.
— Я бы рад, но Гвинн не позволит сделать это.
— Ты хочешь чтобы Даниэль заболела? — спросил Йен у Гвинн.
Гвинн закатила глаза и раскрыла одеяло, которое держала в своих руках.
— Разумеется, нет. Она нуждается в тебе, и, хочешь ты в это верить или нет, ты нужен ей.
— Она здесь не в безопасности.
Логан положил руку на решетку.
— Я не в курсе, что происходит в замке, но я точно знаю, что это не нормально. Дани хочет быть с тобой. Я не вижу причин удерживать ее от тебя.
Йен был рад, что Даниэль легко поладила со всеми в замке. Они даже называли ее Дани, так как ее называли родители. Он сделал глубокий вдох и выдохнул.
— Расстели одеяло на земле и положи ее сверху, — попросил Йен. — Но не буди ее.
Логан улыбнулся, когда Гвинн расстелила одеяло, и он смог бережно отцепить руку Даниэль от решетки и положить на толстое одеяло.
Йен наблюдал, как Гвинн накрыла Даниэль вторым одеялом.
— Спасибо, — сказал Йен им обоим.
Гвинн укутала Даниэль одеялом и встала.
— Она удивительная женщина, Йен. Ты — дурак, если не видишь, кто рядом с тобой.
— Даниэль не моя.
— А могла бы быть, — уходя, сказала Гвинн.
Логан посмотрел на свою женщину за мгновение до того, как перевел взгляд на Йена.
— Прислушайся, к Гвинн, мой друг. Какая женщина добровольно осталась бы в этом месте, если бы не заботилась о тебе?
— Я единственный, кого она знает.
— Ты пытаешься убедить в этом меня или себя? Ты — тот, кто ее нашел, кто ее спас. Ты привел ее сюда и поклялся защищать. Как ты сможешь делать это, сидя за решеткой?
Йен сжал кулаки. То, что озвучил Логан, он повторял себе не раз. Но это ничего не меняет.
— Что, если это я ранил ее?
Логан усмехнулся.
— Я не верю в это. Тот факт, что она не помнит всего, заставляет меня верить ей все больше и больше.
— Я должен быть уверен, — сказал Йен.
— Я знаю, что бы почувствовал, если бы Гвинн ушла из моей жизни навсегда. Это чувство… — Логан остановился и сглотнул. — Ты потерял Дункана, но ты снова нашел нас. И ты нашел женщину, которая встала на твою сторону. Такие как она — большая редкость, Йен, и не только потому, что она друид.
Бросив прощальный взгляд, Логан пошел прочь.
Йен приблизился к решетке, чтобы быть рядом с Даниэль. У нее были темные круги под глазами, что говорило о переутомлении. Сев на землю, он просунул руку сквозь прутья и под одеяло, чтобы прикоснуться к ней. Только тогда он расслабился и закрыл глаза.
Какая женщина осталась бы с человеком, который мог ее обидеть?
Только особенная.
Йен всегда хотел жениться, иметь детей. Когда его бог был освобожден, и он оказался в тюрьме в Керн Тул, мысли о жене и семье были вытеснены из его головы. Потом он пришел в замок Маклаудов. Он видел любовь Лукана и Фэллона по отношению к своим женам. Он наблюдал, как в Керн Тул влюбился Куинн. А потом он увидел как Хэйден, Гален и Брок нашли свою любовь. Мысли о жене не были больше нереальными. Ненадолго, пока он не подумал о том, что Дейдре еще жива.
Он знал не понаслышке, как его братья беспокоятся о своих смертных женах. Мысль о том, что они могут быть схвачены Дейдре, подарила Воителям не одну бессонную ночь. Йен посмотрел на Даниэль. Тем не менее, это было заманчиво. Держать женщину в своих объятиях, засыпать и просыпаться рядом с ней каждое утро. Пройти через испытания жизни вместе, видеть ее улыбку и слышать ее смех.
Да, это было очень заманчиво.
Если бы он был таким человеком, каким был прежде. Сейчас, все свое время он будет переживать о том, что он — тот, кто обидел Даниэль. Что это за жизнь получиться?
"Борись с Фармиром!" крикнул Дункан в его голове.
От неожиданного крика, Йен дернулся.
— Дункан, — прошептал он. — Я стараюсь.
"Этого недостаточно".
— Что еще я могу сделать?
"Вспомни, Йен. Вспомни, что мы делали…"
— Дункан, — позвал Йен. но ответа не последовало.
Йен старался вспомнить, что они с Дунканом делали, когда впервые был освобожден Фармир. Сколько бы он ни старался, Йен не мог вспомнить ничего, что могло бы помочь. Они были в Керн Тул, одинокие, замерзшие и голодные. И более чем напуганные. Но они были друг у друга, тогда как другие были одни. Дейдре разделила их, держала в разных камерах вдали друг от друга. Но она не знала, что независимо от расстояния, Йен и Дункан всегда могли общаться друг с другом.
Каждый знал, что думает и делает другой.
Йен покачал головой и сжал руку Даниэль. К его удивлению, она сжала в ответ. Йен посмотрел на нее, но она все еще спала. Он слегка погладил ее щеку кончиками пальцев, изо всех сил желая поцеловать ее. У нее были самые удивительные губы. Они делали его горячим. Твердым. Голодным.
Его яйца напряглись, когда он вспомнил, как ее соблазнительная грудь помещалась в руке, как ее бледно-розовые соски твердели от прикосновения его рук и рта. Йен заерзал, его член возбудился лишь от мысли попробовать ее сладкий нектар, ласкать языком ее киску, а затем уделить внимание ее клитору. Он жаждал услышать ее стоны наслаждения, ее крики во время оргазма. Он хотел, чтобы она обернула свои ноги вокруг него, когда он войдет в нее. Он желал притронуться к ней еще раз, еще раз поцеловать. Больше всего. Он никогда не сможет насытиться Даниэль. Она говорила, что он "разбудил" ее, но на самом деле, она была той, кто "разбудил" его. Она помогла ему вспомнить, что значит быть человеком.
