«Чтобы снять заклятие, ты должен молить безродную нищенку стать твоей женой, не смея даже назвать ей своего имени».
Зимруд поднял на Лея глаза и беспомощно спросил:
— Но где же мне найти нищенку? В Симхорисе нищих нет…
— Сегодня до вечера на ступенях храма будет просить милостыню нищая девушка. Найдите ее, но помните, времени у Вас немного.
Владыка надолго замолчал, когда заговорил, голос его прерывался:
— А что же делать с этим… со злом… Ты говоришь о смертельной опасности…
Лейон выпрямился и произнес:
— Мы будем бороться.
— Но как можно бороться с духом зла?
— Во-первых, молитвой, — Лей невольно усмехнулся, — А во-вторых, у меня есть план…
Госпожа шестая жена немного пришла в себя и, как ей показалось, придумала прекрасное решение — она лично позаботится о падчерице! Девочка сейчас расстроена, ей требуется материнская поддержка, а кому, как не любимой жене отца ее оказывать? Остальным-то всем вообще все безразлично! Да, она застукала любовников на месте преступления, но она же и протянет ей руку помощи. Ну обедом покормит, сбежать с любовником поможет… да мало ли еще… То-то Зимруд разозлится! Точно прогонит девчонку с глаз долой. Глядишь, и удастся окончательно избавиться от принцесски. И тогда малыш Дагон достанется ей.
Так, сейчас главное не разозлить Михеля и свою выгоду не упустить…
Эления оделась, привела себя в порядок, вызвала отряд амазонок и, велев принести из кухни достойный принцессы обед, отправилась навещать запертую в подвальных апартаментах Янсиль. На выходе из гарема ее остановил начальник тайной стражи Файриз:
— Госпожа, Вам нельзя покидать стены гарема.
Эления, закутанная в плащ с ног до головы, была похожа на огромный тканевой кокон.
— Уважаемый начальник тайной стражи, разве мое лицо видно?
— Нет, госпожа.
— Разве двенадцать амазонок не достаточная охрана?
— Достаточная, госпожа.
— Так в чем причина?
— Таков обычай.
— Обычай? У нас тут случилось нечто из ряда вон выходящее, можно сказать, стихийное бедствие. Обычай что-нибудь предписывает на этот счет?
— Ээээ… нет, госпожа.
— Вот и не мешайте мне оказать материнскую помощь нашей бедной принцессе.
— Но Владыка…
— Так обратитесь к нему с этим вопросом. Не думаю, что он запретит.
Файриз задумался, являться еще раз пред гневные очи Владыки ему совершенно не хотелось. А потому он махнул рукой и, выделив госпоже шестой жене Владыки еще двенадцать человек охраны, приказал отвести в комнату, где была заперта Янсиль.
— Нет, вы только подумайте! — чуть не вырвалось у Элении, — А я еще считала, что подвал — это такое мрачное место, где держат преступников!
Потому что подвальные апартаменты, в которых поместили Янсиль, были, вне всякого сомнения, шикарны. Великолепная обстановка, ковры, свежие фрукты, серебро, хрусталь. Ароматические масляные светильники. Эления чуть не удавилась от зависти. Да она сама бы тут жила с удовольствием! На самом деле, это были старинные комнаты дворца. Просто, когда шло строительство висячих садов, они оказались зарыты в землю. Но восточные мастера, помогавшие налаживать систему гидроизоляции террас, предложили провести работы по полной гидроизоляции и этих помещений, а также подвели скрытой системой зеркал в них солнечный свет. Таким образом и уцелели эти прекрасные покои, из которых когда-то выходили двери прямо в малый дворцовый сад. Садик перед бывшими личными покоями Властителя.
И теперь это были полностью изолированные от внешнего мира апартаменты, где можно было совершенно безбедно пережить даже потоп или землетрясение. Туда и поместил Зимруд свою дочь, которая сейчас сидела, скорчившись на маленьком диванчике, и недоуменно смотрела на своих гостей.
Эления натянула на лицо приветливое выражение и активировала зеркало, лежавшее в кармане. Потом сняла плащ и обратилась к принцессе:
— Янсиль, дорогая, я принесла тебе немного еды…
Принцесса взглянула на нее неприязненно, и вдруг заметила, что глаза назойливой шестой жены как-то странно отсвечиают багровым, но решила, что ей показалось, что это от масляных светильников.
— Спасибо, что пришли, но не стоило беспокоиться. Здесь меня прекрасно кормят.
Янсиль отвернулась, ей претило лицемерие Элении.
— О, я ведь не хотела тебе зла, просто все вышло так неожиданно… И согласись, что я должна была подумать…
— Не утруждайтесь. С мной все в порядке.
Михель уже какое-то время наблюдал за Янсиль глазами Элении, девушка ему определенно нравилась. Сломать ее доставит ему большое удовольствие. Он решил поговорить с девчонкой сам.
Эления встала и велела амазонкам и прислуге покинуть помещение. Янсиль смотрела на это совершенно спокойно. Все равно, хуже уже не будет. Злому это нравилось, когда они остались одни, он спросил устами Элении:
— Ты совсем ничего не боишься?
Янсиль вскинула глаза на женщину, задавшую вопрос и поразилась, насколько странно она в этот момент выглядела, словно и не Эления вовсе.
— Чего я должна бояться?
— Как чего? Твоего дружка могут казнить завтра, а тебя отдадут замуж за принца Дагона.
— Бояться здесь нечего. Я умру но не выйду за него замуж.
— Хмммм… Неужели тебе настолько не нравится Дагон?
— Дагон мне безразличен.
— Так, значит… А если я помогу тебе бежать?
— Зачем? Я не стану никуда бежать. Пусть отец решит нашу судьбу. Убьет моего мужа — умру и я.
— А ты мне нравишься, — вдруг Эления заговорила мужским голосом, — Я женюсь на тебе.
— Что? — Янсиль показалось, что она ослышалась.
— Ничего, — уже своим голосом ответила Эления.
Янсиль отметила, что и глаза ее стали голубыми как прежде. И тут она поняла, что в госпожу шестую жену вселяется дух.
— Ты зло… — прошептала Янсиль.
— Да, — весело ответил Михель устами Элении, — И скоро ты со мной познакомишься.
С этими словами Эления быстренько завернулась в плащ и удалилась, оставив Янсиль замирать от ужаса. Она была в отчаянии, но тут случилось странное — мозаичные плитки пола сложились в надпись:
«Ничего не бойся».
И после этого она должна оставаться спокойной! Не дворец, а сумасшедший дом какой-то! А на полу возникла еще надпись:
«Не переживай из-за отца».
Тут Янсиль не выдержала:
— Кто бы это не был, скажите, вы не знаете, Лея не казнят?
Новая надпись гласила:
«Нет».
— Умоляю, скажи, кто ты?
Мелкие мозаичные плитки пола некоторое время ерзали на месте и словно совещались, потом сложились в надпись:.
