— Так, ну-ка, женщина, возьми мелкого, а мне со старшим поговорить надо, — отец решительно отцепил взвывшего недовольной сиреной ребёнка от собственной головы, и вручил жене. — Так, Роман Дмитриевич, что за недостойные офицера истерики? — строго нахмурившись, он погрозил младшему пальцем. И, — вот же чудеса воспитания! — вопль тут же стих, и мелкий послушно вцепился ручонками в мамин воротник. — Пошли, — строго глянув на Владимира, кивнул куда-то в сторону отец. Оба вышли.
— Мам, это что было? — я растерянно подняла на неё взгляд.
— Понятия не имею. Ну, Володька, конечно, не очень выглядит, но я бы не сказала, что совсем плохо. Не знаю уж, что там отец углядел, — она плюхнулась на ковёр возле кресла и усадила рядом с собой малыша.
— Инг? — вопросительно покосилась я на дорийца.
— Всё будет хорошо, арая, — мягко проговорил он.
— То есть, рассказывать не будешь? — ехидно уточнила я.
— Это слишком личное, не нужно, — качнул головой Инг. — Не волнуйся, всё правда будет хорошо.
— Ладно, поверю на слово. А пока: мама, знакомься, это Ичи-Ти, твоя невестка, Вовкина жена.
— Нормально, — вытаращилась на нас мама. — А ну-ка, требую подробностей!
В итоге мне пришлось работать переводчиком между горящей любопытством матушкой и сияющей радостью Ичи-Ти. Но общее внимание тем временем было сосредоточено на Ромке. Мелкий, упрямо поднявшись на ноги, с требовательным воплем «иди сюда!» ломанулся к Ингу. В его колено и финишировал, и требовательно протянул руки; так что даже дориец, не понимающий нашей речи, прекрасно сообразил, чего от него хотят. И с абсолютно невозмутимым видом пристроил мальчика на колене.
Надо было видеть выражение лица матушки в этот момент. Она на меня с таким намёком косилась, что у меня возникло огромное желание поспешно куда-нибудь слинять. Не понять, что имела в виду эта коварная женщина, было сложно.
Надо же было так спалиться! Одно дело, что я знаю о таланте Инга ладить с детьми. Но другое дело — мама! Она же мне всю голову прожужжит на эту тему. Одна радость, так удачно Володька подвернулся с его очаровательной женой. Может, нам хоть поровну достанется.
Минут через двадцать в комнату вернулся Вовка в сопровождении отца, причём тот вёл его перед собой, придерживая за плечо. А сам брат выглядел как будто значительно лучше. Во всяком случае, он улыбался: хоть и кривовато, но вполне бодро.
— Ладно, вы пойдите, прогуляйтесь, обсудите всё и решите, — похлопал отец Вовку по плечу. Тот забрал с дивана свою компактную супругу (причём именно забрал, на руки) и куда-то вместе с ней удалился. — Так, а это что такое? — генерал Зуев заинтересованным взглядом оглядел композицию на диване из общающихся о чём-то непонятном Инга с Ромкой. — Нет, ну на пять минут отвернуться нельзя! Вот своих заводите и играйтесь, тоже мне, — с ехидной ухмылкой сообщил он, подхватывая сына на руки.
— Па, что с Вовкой? — в надежде соскочить с опасной темы, поинтересовалась я. А то ещё выскажут мне про этих «своих» прямо сейчас, а ругаться не хотелось.
— Да, Дим, что стряслось? — присоединилась ко мне мама.
— Какие же вы, женщины, любопытные! — фыркнул тот, подкидывая радостно визжащего ребёнка. Меня прямо зависть взяла; я, помнится, в детстве тоже так летала. — Всё с ним нормально.
— Муж, не серди меня, — проворчала мама. — И хватит ребёнка пугать, ещё уронишь сейчас!
— Вот можно подумать, хоть одного уронил, — хмыкнул тот в ответ. — Я же говорю, всё со старшим в порядке, оклемается.
— Дмитрий Иванович, я последний раз спрашиваю, — строго хмурясь, мама поднялась с пола.
— Да говорю же, всё нормально, бывает. Перегорел он, сломался, — пожав плечами, сообщил отец, уселся на диван и похлопал ладонью рядом, приглашая маму присоединиться. Я тут же, впечатлившись трогательной сценой, подкатилась под бочок к Ингу. В итоге на нашем объёмном угловом диване образовалась идиллическая семейная сцена.
— В каком смысле? — напряжённо уточнила мама.
— В обычном. Сломался, к оперативной работе не годен. Такое нередко случается, когда боец переживает что-то, что психика не способна переработать, — он невозмутимо пожал плечами. — У кого-то она более гибкая, у Володьки оказалась менее гибкая, только и всего.
— И что теперь?
— Всё как обычно. Сейчас формальности все закончатся, оформят ему отставку — как полагается, по ранению, со всеми регалиями и почестями. Девочка у него хорошая, будут жить на Земле. Может, инструктором пойдёт, его с таким послужным списком куда угодно возьмут. А, может, тут останется, на природе. Вот сейчас всё обсудят, да решат. Так что без паники, угу? И не дёргайте парня, ему и так нелегко пришлось, — поморщился он. — Оклемается, может, расскажет о своих ратных подвигах и жизненных неурядицах. Но только сам, без допросов. Вот, Роман Дмитриевич, запоминайте: женское любопытство — страшная штука и вообще смерть разведчика, — серьёзным тоном обратился он к сыну. Тот даже вполне искренне согласился.
— Нет, погоди, Дим. Мне очень не нравится это слово — «сломался», — не удовлетворилась пояснениями мама.
— Чёрт, ну, психологическое истощение у него сильное, так тебе спокойней? — фыркнул отец. — Не он первый, не он последний. Работа такая. Живой, почти здоровый и активно идёт на поправку, что тебе ещё надо? Очень своевременно ему эта девочка попалась, и очень удачно он в неё так вцепился. Потому и трясётся над ней так, что понимает, без неё было бы хуже. Вы, женщины, крови конечно много пьёте, но порой здорово выручаете своим существованием.
— Нет, ну видали нахала?! — возмутилась мама. — Кровь у него пьют! Сколько я на него нервов извела, а он…
— Да-да, лучшие годы жизни, это само собой, — ехидно оскалился отец.
— Ах ты! Да я!
— Родители, не ссорьтесь, — хмыкнула я. — Вы мне лучше расскажите, как вы всё-таки познакомились, раз у нас тут такие темы о семейном счастье и благополучии зашли.
— А, может, я лучше готовить пойду? — тут же встрепенулась мама и попыталась спастись бегством. Правда, её не пустили.
— Сиди, Лесь, Варька уже взрослая, уже можно, — хмыкнул отец. — Обычно познакомились, в постели.
— В каком смысле? В чьей? — озадаченно вытаращилась я на них.
— Ну, юридически — в моей, — он пожал плечами.
— Ма-ам? — вопросительно протянула я. Она смущённо хмыкнула, слегка порозовела, но — принялась колоться.
— Да, понимаешь, пошли мы с девчонками в клуб, отмечали Веркин день рождения. Ну, вроде как взрослые уже — институт закончили, больше года работали, как-то не солидно дома с тортиком. И пошли женским коллективом впятером, а там атмосфера такая располагающая оказалась, коктейли вкусные. Ну, мы и накоктейлились от души, да ещё с непривычки. Девушки-то приличные были, молодые учительницы, все непьющие. И надо же было такому случиться, что буквально за соседним столиком гуляла компания молодых офицеров. Мы девушки, конечно, приличные, но тут такое испытание — хороши, черти, залюбуешься же! Где нам таких встретить: что в институте, что на работе коллектив исключительно женский, а те мужчины, что были — сплошные интеллигенты вроде твоего Валерки. А тут — такие! Высокие, плечистые, обаятельные, да ещё нас тут же в оборот взяли.
— Ещё бы, — фыркнул отец.
— Не перебивай, я рассказываю, — мама ткнула его локтем в бок. — Ну вот, мне один сразу приглянулся: чернявенький такой, улыбчивы-ый, глазища чёрные.
— Погоди, погоди, какой — чернявенький? — перебила я, с намёком кивая на отца.
— Алехандро Лосано, был у нас такой, — пояснил тот. — Чтоб тебе было понятно, что это был за человек, сложи Сёмкину болтливость и Ванькину блудливость, получится что-то близкое, — фыркнул он. — Короче, гроза женщин — это мягко говоря.
— А ты думала, я сразу на этого что ли внимание обратила? — кивнула на мужа мама. — Ха! Да эта язва меня минут через пять из себя вывела; я в жизни никогда такая злая не была, как тогда на него! Главное, он всех подначивал, но ко мне почему-то особенно прицепился. И всё говорил, что я мамина дочка, и вообще мне уже домой, спать пора, и нечего тут со взрослыми дядями ошиваться, заведение вообще с двадцати одного года. Особенно обидно было оттого, что, гад, по больному месту бил: я из девчонок всегда самой несолидной выглядела, в свои двадцать один — тянула максимум на шестнадцать, всегда за школьницу принимал. Хорошо хоть, младшие классы вела! Да ещё с маминым тотальным контролем действительно была самая неиспорченная из всей компании. Наверное, была бы трезвая, я бы разрыдалась, а тут буквально шлея под хвост попала. Я ему и сказала — мол, если так понравилась, так ты хоть на танец девушку пригласи, если сам не можешь догадаться, как по-другому внимание привлечь. Я-то спортивными танцами с пяти лет занималась, и вполне успешно, так что знала, с какой стороны к партнёру подойти, так что опозориться не боялась. А он взял и пригласил.
