— Действительно впечатляюще, — согласилась я. — Но ведь для карьеры трюков недостаточно.
— Иностранный диплом я купил, — сообщил он, пренебрежительно поведя плечом. — Научные статьи поначалу тоже покупал, затем, когда в достаточной мере изучил тему, стал писать самостоятельно. Не везде ведь требуются опыты. Теоретических знаний вполне достаточно. Так и в преподавании. Кстати, я такой не один. Очень многие лекторы сильнее в теории, чем в практике. Да вот наш ректор, например. Отличный парень, идеально подходит для своей работы, что бы там ни ворчал вечно недовольный Джейкоб, и теоретик весьма неплохой. А вот когда доходит до дела, не может как следует проконтролировать уровень силы. Особенно если взволнован. Словом, внедриться оказалось не так уж сложно. Конечно, это потребовало времени и упорства, но у меня было и то, и другое.
— И это подводит нас к самому главному вопросу. Зачем?
Я всё ещё не видела ответа. Затеять такую сложную игру длиной как минимум в несколько лет. Ради чего? Да, ключи открывали массу возможностей, но маг его уровня и без того мог многого добиться, и он не раз продемонстрировал это на деле.
Кейл снова улыбнулся, но так, что мурашки пробежали по телу. Казалось, вокруг похолодало так же, как при недавнем явлении Хаша.
— Думаю, ты сама должна понять. Ведь тебе знакомо всё то, через что прошёл я. Чудовищная несправедливость. Отчаяние. Неспособность что-либо изменить. Ненависть к миру, который допускает и принимает подобное. Ты только не сделала последний шаг.
Я помолчала, потом медленно кивнула, кажется, к неудовольствию стоявшего рядом Орвина. Да, я понимала. Практически с самого начала, мысленно заглядывая в глаза Охотнику, я видела в них своё отражение. Правда, когда всё закончилось, я забилась в скорлупку, а не стала мстить. Но кто сказал, что так лучше? Я точно не была счастлива в своём выборе.
И всё-таки что послужило причиной? Впрочем, кажется, я догадывалась.
— Твои жена и дочь? Но ты говорил, они умерли от болезни. Значит, никто не виноват?..
— О, виноваты, и ещё как! — Он снова улыбался, и эта улыбка была такой же страшной. — Я расскажу тебе, как всё происходило в то время. Их высочествам тоже будет полезно послушать.
— Может быть, моей сестре полезнее будет послушать, если ты её развяжешь? — процедил Орвин.
Я полагала, Кейл пошлёт его куда подальше, но нет.
— Ничего не имею против. При условии, что она останется на месте, — предупредил он, после чего извлёк кинжал и перерезал сначала шарф, а затем и верёвки, которыми принцесса была привязана к стулу. — Роль Этнеи в сегодняшних событиях, возможно, незначительна, но она ещё не закончена. Итак, сыпной тиф. Болезнь унесла много жизней, и Эдбальд очень боялся её распространения по Эльмирре. И умные люди предложили средство. Знаете, какое?
— Карантин, я так полагаю, — откликнулась я. — Перекрыли те графства, в которых успела вспыхнуть эпидемия.
— Верно, — подтвердил Кейл. — А знаешь, как это происходило? Даже мышь не должна была прошмыгнуть в ту или иную сторону. Столь тщательно охранять целое графство невозможно. Поэтому поступали просто. Всех жителей заставляли съехаться в одно поселение. Как правило это бывал небольшой местный городок. И вот его-то уже огораживали высоченным забором. Их возводили очень быстро, не без помощи нашего брата мага, разумеется. Людей, которые жили на большой территории, в своих домах, и имели неплохой шанс пересидеть там вспышку болезни, попросту выкидывали на улицу, сгоняли в толпы и отправляли в заражённый город. На постоялые дворы, в сараи, куда набивались десятками, на улицу — кому как повезёт. По сути — приговаривали к смерти. Знаешь, какой ничтожный процент выживших был в таких городах?
— Могу себе представить, — мрачно кивнула я. — Твои жена и дочь оказались такими жертвами?
— Они были здоровы, когда их отправили в Тольн.
Я мало что знала об этом городке, однако название прозвучало знакомо, и, кажется, слышать его мне доводилось именно в контексте эпидемии.
— Я успел увидеть их, когда город закрывали. — Кейл выглядел совершенно спокойным, только голос звучал глухо. Да и спокойствие, по правде сказать, было настолько неестественным, что волосы вставали дыбом. — Приехал, хотел забрать, но куда там? Ничем не примечательный зеркальщик первого уровня, честно и мирно работавший в скромной конторе. Без связей, без положения в обществе, если не считать взаимного уважения и доверительных отношений с соседями. Никто меня и слушать не стал. Они стояли у самой ограды. Жена держала дочку на руках. Я пытался дотянуться до них хотя бы кончиками пальцев, но меня оттолкнули, а дальше их увели вместе с остальными. Я видел их тогда в последний раз.
— Мне очень жаль.
Можно было представить себе чувства отца и мужа, который считал себя обязанным защитить своих женщин, но не имел возможности это сделать. Ярость и бессилие. И горе, когда ударом под дых пришло окончательное извещение. Наверняка с опозданием, учитывая тогдашние реалии. И даже похоронить было некого: тела умерших от болезни, по понятным причинам, сжигали. И на могилу не прийти. Какой сбой мог дать безупречный до того момента мозг?
— Ты, сказал, что прежде владел только первым уровнем глубин. Но сейчас у тебя точно третий. Значит, скачок произошёл именно тогда?
— Чуть позже. Когда я получил официальное письмо с соболезнованиями. Помню, я хотел напиться, но вместо этого прошёл в подпространство, сам не знаю, зачем. Просто шёл, не разбирая дороги, не отслеживая ориентиры. Думаю, я подсознательно хотел заблудиться и потеряться там навсегда. А вместо этого сам не понял, как спустился сначала на второй уровень, а потом и на третий. Замена, скажу тебе, неравноценная. Но кое-что новые способности мне дали.
Вот почему о нём никто не знал. Зеркальщиков первого уровня хоть пруд пруди, то ли дело третий! Учёт последних ведётся чрезвычайно тщательно. Они не могут внезапно исчезнуть, а потом появиться в столице в новом образе. Другое дело никому неизвестный, можно сказать, среднестатистический горожанин. Затерялся в одном из периферийных городков какой-нибудь Джек Браун, а в Институте магии и стихий появился Кейл Грант, проходивший до сих пор обучение за границей и потому малоизвестный в местных научных кругах.
— И ты решил отомстить, — заключила я. — Эдбальду, я так полагаю?
— Эдбальду? — презрительно ухмыльнулся Кейл, бросив мимолётный взгляд на Орвина, а затем на Этнею. Он вообще периодически поглядывал на принцессу. Казалось бы, между делом, и с мысли при этом не сбивался. Но такого внимания было достаточно, чтобы удержать девушку и её брата от необдуманных поступков. — С какой бы стати? Кто он, в сущности, такой?
— Вообще-то сама я была не против ему отомстить, — заметила я немного обиженно. — Но ты окончательно меня запутал. Если не королю, тогда кому же?
— Это — последний шаг, который ты, в отличие от меня, не сделала. Но посуди сама. В истории с эпидемией, как и во многих других, Эдбальд был немногим больше пешки. Он делал то, что рекомендовали советники, то, что принимал народ, то, что подсказывала окружающая реальность. Ну, убил бы я его, ну, взошло бы на престол это ничтожество. — Взгляд Кейла красноречиво скользнул в направлении пропасти. — Неужели что-то изменилось бы к лучшему? Скорее наоборот. Люди согласны с решением Эдбальда. Они полагают возможным сравнивать ценность двухсот жизней и двух тысяч, даже не задумываясь о том, что каждая душа — бесконечна, и математические подсчёты здесь неуместны. И в то же время, какими бы ни были правила и законы, их действие не распространяется на тех, кто чуть повыше рангом. Будь то наследник престола или, — он усмехнулся, — декан. Можно приговорить невинного человека к смерти: что тут такого, верно, ваше высочество? если на второй чаше весов лежит судьба страны. Или судьба одного частного лица, которому, волей случая, положено больше. Таковы правила игры, и их принимают все — от бедного пекаря в скромной избушке до короля в столичном дворце. В сущности, в этой игре давно не осталось ферзей. Есть пешки, которых съедают, и пешки, которым везёт добраться до противоположного конца доски. Этот мир прогнил насквозь, и его уже невозможно очистить от гнили. Только уничтожить.
