нам выжить, хоть жена и подорвала здоровье в ту пору. Потом вот приехали сюда, а дом уже был пуст. Еще помню, как дядя мучился, искал сына. Найди он эту девочку, был бы счастлив. Внучка, родная кровь. Кто еще у нее есть?
Доктор положил руку ему на плечо.
– Чувствуете себя обязанным?
– Да что там! – Малхадж махнул рукой. – Видели, дикарка какая? Ничего ей не нужно! Никто ей не нужен! Она ведь ненамного старше моей дочки. Жаль ее, натерпелась. Помочь хочу и брату долг возвратить.
– Есть ли места, что она любит, где ей радостно и спокойно?
– Да какие у нее здесь места? Пустыню ненавидит, это точно знаю. Может, в Кенигхэме у нее что есть. Дочь говорит, Зофья там в школе при гимназии училась, вроде как о тех временах спокойно вспоминала.
– Если есть возможность, свозите ее туда.
– В Кенигхэм?
– Пускай вернется домой, затем посмотрим. Может, захочет остаться, вернуться к учебе? Мало ли как сложится. Излечим ее душевные раны, тогда и начнет поправляться. Нет ли дел у вас в той стране?
– Партнеры есть, но ехать сам и не думал, конечно. С другой стороны, взять Нейю, Зофью, показать дочке столицу, племяннице – ее родные места, с партнерами встретиться…
– Зоя, мы полетим в Кенигхэм!
– Куда? – я оторвалась от листа, на который переносила очередное здание. Быть занятой каждый день, делать нечто полезное для других отвлекало от ненужных мыслей.
– В вашу столицу! В Сенаториум. Здорово?
– Зачем?
– У папы там дела с партнерами, а нам – развлечение. Не хочешь ехать?
– Не знаю.
– Да ладно, – в голосе Нейи прозвучало дикое разочарование, – как так?
Как? Просто ужас охватил. Стало действительно страшно. Сидя тут, прикрываясь бесполезным лечением, я могла оттягивать момент, когда точно узнаю, что случилось после моего исчезновения.
Опустив голову, вновь принялась чертить на бумаге.
– Не поедем, да? – тихо и грустно спросила Нейя, словно именно я решала, состоится ли столь желанное ею путешествие.
– Разве от меня зависит?
Прочерченная линия пошла криво и совсем-совсем неправильно.
– А знаешь, почему у нас крыша синяя?
– Что?
Девушка присела на край стола, за которым я работала.
– Мы раньше жили в других местах, а там дома были все белые, но крыши разных цветов. И черепица была такая яркая, веселая, а еще цветы на подоконниках и у дверей, и в маленьких садах.
– Ты разве помнишь? Ты еще не родилась тогда.
– Папа рассказывал. Повсюду пахло цветами. И на каждой крыше раскачивались забавные флюгеры. Тот дом с синей черепицей построил дедушка, а флюгер – это какой-то покровитель рода. Как раньше верили в духов, знаешь?
– Не знаю.
– Я могу много рассказать. У нашей семьи много интересных историй, а на чердаке есть сундук, набитый всякой всячиной. Куча памятных вещей. Я знаю историю каждой. Там даже есть деревянная игрушка, которой в детстве играл твой отец. Интересно?
Я пожала плечами.
– Должно ведь быть интересно!
Она искренне так считала и постоянно порывалась поведать мне ту или иную историю из прошлого, которым гордилась.
– Я не росла в этой семье, она мне чужая.
Наверное, я сильно ее разозлила. Девушка резко соскочила со стола и встала надо мной, уперев кулаки в бока.
– Чужая?
Я устало подняла голову. Вот ей неймется. И почему, если тебе нет дела до других, эти другие никак не оставят в покое?
– Чужая, да? Кого пытаешься обмануть? Родителей ведь ты не забыла!
Я потерла виски и вздохнула. Нейя настырная, а Малхадж упорный, у меня же закончились моральные силы, чтобы бороться с ними и их активным желанием сделать меня частью семьи.
– Хотите ехать, поехали.
Малхадж шел по улице величаво, степенно, держа под руку Нейю, умело маскируя свой интерес, а вот девушка вертела головой по сторонам и с восхищением изучала все, что попадало в поле ее зрения. Периодически она вдруг вытягивала ладонь, ловила меня за запястье и шепотом спрашивала:
– А вон там не защитник?
– Нет.
– А вон тот?
– Нет.
– Да как их отличить?
– Красивые, – коротко пояснила я, – идеальные. А еще есть нашивка на плече в виде крыльев.
– О, вон там, мне кажется, что-то есть на рукаве…
– Не пора ли пообедать? – Малхадж повернулся ко мне. – Где у вас здесь лучшая ресторация?
– Знаю лишь один ресторан, – я равнодушно махнула рукой, приблизительно указав направление, где находились те самые торговые ряды и роскошный «Сэйкуэр», куда отводила меня Ирэн.
В этот раз внутрь мы вошли совершенно спокойно. Свободный столик оказался в нашем распоряжении, поскольку кто-то отказался от брони в последний момент. Малхадж и Нейя с удовольствием выбирали блюда, а я то и дело бросала взгляды на дверь или в сторону окон, пока сама на себя не разозлилась. Глупо ведь полагать, будто я снова столкнусь здесь с Каролиной. К моему разочарованию, сегодня даже аркис с золотой ливреей были незнакомые. Определенно, это оказалась чужая смена.
И отчего выходит именно так? Думаешь, вот он, шанс все выяснить, но судьба тянет и тянет, вытягивает из тебя жилы, пока волком не завоешь.
– Здесь и правда вкусно кормят, – проговорил Малхадж, с удовольствием отведав принесенное блюдо. – Зофья, ешь больше, а то клюешь, словно птица. Доктор велел хорошо питаться.
Со вздохом я привычно принялась наполнять ложку и механически отправлять в рот, поскольку порой создавалось ощущение, будто Мадж все эти ложки считает.
Мужчина молча покачал головой. Вряд ли ему приходилось сталкиваться с настолько неблагодарным существом, которое даже вкуснейшее блюдо ело с таким видом, будто его пичкали ядовитыми змеями.
– А что у нас дальше, папа?
– Дальше мы отправимся в школу Естествознания.
– Мою школу Естествознания? – Ложка громко стукнула о блюдце.
– Да. Я подумал, тебе будет интересно ее посетить. Кроме того, необходимы оригиналы документов для официальных бумаг, чтобы заменить твой временный…
– А выслать их не могли?
– Могли. Но всегда вернее забрать лично, тем более мы уже здесь. Ты наелась?
Я посмотрела на не имеющую вкуса еду, обнаружила перед собой воздушное пирожное и слабо удивилась тому, что уже дошла до десерта. Мысленно помянула недобрым словом доктора и отломила ложечкой край зеленой лужайки.
Сказать, что директор удивился нашему появлению, значит ничего не сказать – у него случился настоящий шок. Он раз десять произнес вслух мое имя с разными интонациями и, может, еще повторил бы несколько раз, но тут вмешался Мадж:
– Что-то не так?
– Что-то?
Директор не сразу нашелся с ответом и нервно рассмеялся.
– Право же, – он
