сомневаться, а пытаться вытянуть из него подробности, если он решил, что я должен составить своё мнение без влияния чужих пусть невольных, но подсказок, бесполезно.
Кивнув, я жестом приглашаю его показывать дорогу.
Рен уверенно выводит нас в зал с алтарём и парой купелей. Я предполагаю, что нам нужно в другой коридор, но нет. Рен подходит к алтарю, упирается плечом и с заметным усилием сдвигает каменную глыбу.
Ещё одно напоминание, насколько демоны физически сильны — я бы мог сдвинуть алтарь магией, но не руками.
Открывается проём, и Рен уступает мне место. Внизу кромешная тьма, я запускаю сразу десяток светлячков. Мрак послушно расступается, и нижний зал на первый взгляд копия верхнего, но нет, присмотревшись, понимаю, что верхний сделан по образцу нижнего, и уступает оригиналу во всём — в просторе, в декоре, в качестве работы.
А ещё внизу не одна купель, а несколько. И они не пустые.
— Думаете, она там? — Аля не утруждает себя адресовать Сиян по имени.
— Проверим, — киваю я.
— Господин, позвольте? — Рен присаживается у проёма на корточки и, дождавшись моего одобрения, спрыгивает.
Я за ним.
У Али получается совершенно волшебный фокус — она уже в прыжке раскрывает крылья, по-моему, неосознанно, и мягко планирует. Дженсен к нам присоединяется, что радует — оставлять её за спиной не хотелось бы.
Купели другие, это сразу бросается в глаза. Почти все пустые, голый камень без желе, вот две… Вместо желе лёд, покрытый узором мелких трещин. Тела не покоятся, они вмурованы, и похоже, их погрузили живыми одновременно. Пока желе превращалось в камень, они успели повернуться лицами друг к другу. Мужчина и вовсе протянул руку в жесте последнего отчаяния. Глядя на них невозможно остаться равнодушным, меня… зацепило. Наверное ещё и потому что совсем недавно Аля лежала в такой же купели.
Дженсен прикладывает ладонь к губам и отворачивается, Рен, покосившись н меня, шагает к ней и даже не обнимает, а укрывает крыльями. Один я… бескрылый.
— Аля?!
Я же только моргнул!
Она уже согнулась и трогает лёд.
— Мне кажется, они живые.
Заинтересовавшись, и Джен, и Рен возвращаются.
— Господин!
— Сам вижу, — некоторыми чертами лица мужчина похож на меня. Точнее, я на него.
И если мои предположения верны, то я знаю, кого именно мы отыскали.
— Хм, а от магии лёд плавится, — радостно делится Аля.
— Осторожно!
Я оттаскиваю её, но слишком поздно. Желе продолжает таять уже без нашего участия и тает всё быстрее.
Аля Авей
Упс.
Я не нарочно. Я прекрасно осознаю, что пострадавшим нужны целители, что спасая можно убить. Честное слово, я не хотела, но в какой-то момент потеряла над собой контроль и как завороженная потянулась к ледяной поверхности. Хотя почему “как”?! Мне показалось, что я смотрю в глаза мужчины, но вижу Милана, и он зовёт меня.
Треск льда, обломки разлетаются по залу, мужчина с яростным воплем освобождается.
Не обращая на нас внимания, он бросается к купели, где замурована женщина.
— Какой бодрый…
Я то ли удивляюсь, то ли пугаюсь.
— Кио! — зовёт мужчина. Порезы льдом кровоточат, но он бьёт и бьёт кулаком по преграде.
Капли крови будто кипяток с шипением проплавляют лёд, но женщина неподвижна.
Когда мужчина добирается до неё и вытаскивает на бортик. Женщина безвольно повисает в его руках. Ни окрики, ни объятия на неё не действуют.
— Киона! — надрывается мужчина. — Ещё не поздно! Ну же, очнись! Кио…, — словно испугавшись, как его голос одиноко звучит в тишине, мужчина замолкает.
Он прижимает женщину к себе, стряхивает с её лица налипшие комочки скукожившегося желе.
Внезапно Дженсен делает шаг вперёд и, уставившись на женщину, принимается что-то бормотать. Милан и Рен к ней присоединяются, голоса сливаются, и я узнаю благодарственное воззвание, которое ни раз слышала в храме Близнецов-Ветров, но Дженсен адресовала своё воззвание не им. Я чётко слышу имя Кио и, наконец, вспоминаю, сын какой божественной четы отметился в генеалогическом древе Авей и как звали погибшую богиню рек. Выходит, ни она, ни её супруг бог войны Райз не погибли? Ещё одна ложь?
Я тоже подхватываю воззвание и искренне желаю, чтобы богиня очнулась.
Я искренне сострадаю многовековому плену, но ещё я очень рационально взвешиваю, что именно божественная чета может дать мне своё благословение. Благословение, которое вынудит людей принять мой новый облик. И вообще… божественные предки полезнее живыми.
— Кио…
Не знаю, срабатывает молитва или что-то иное, богиня делает глубокий вдох. Глаза по-прежнему закрыты, но раз дыхание восстанавливается, значит, надежда есть.
Милан сбрасывает камзол и молча подаёт Райзу.
Тот лишь скупок кивает, он всецело поглощён состоянием жены.
— Простите, но мне кажется, что эманации Бездный отравляют…
— И что я по-твоему должен сделать?! — бог войны зло перебивает Милана.
— Неподалёку были летающие платформы. На них можно подняться к чистому воздуху.
— У меня другая идея, — Райз вроде бы не столько успокаивается, сколько приходит в себя.
Он бережно укутывает Кио в камзол, и в его заботе о жене я вижу чёткое сходство с тем, как Милан заботился обо мне.
Райз легко взлетает в проём, причём без крыльев. Рен поднимает Дженсен.
Я не представляю, как вытащу Милана, всё же взрослый мужчина.
Но он меня опережает — с короткого разбега подпрыгивает, цепляется за край проёма и сноровисто подтягивается. Тонкая ткань рубашки прилегает и на мгновение проступает игра мышц. Да, даже в такой обстановке я могу любоваться мужем.
Милан забирается наверх и оборачивается:
— Аля, тебе помочь?
— Я сама.
Я распахиваю крылья и одни хороший взмах отправляет меня к потолку. В проём я вписываюсь, а вот соразмерить высоту и скорость у меня не получается. Летать на крыльях, увы, совсем не похоже на управление земным самолётом или здешним парусником. Это как сравнивать бег и вождение авто — бессмысленно
И я едва не сбиваю Милана с ног. Труднее всего приземлиться. Вниз спланировать у меня почему-то получилось без таких проблем. Наверное, потому что я планировала на крыльях как на парашюте, а сейчас так и тянет замолотить.
Милан придерживает меня за руку, помогает справиться и мягко встать на ноги.
Рен и Дженсен нас ждут, Райз с Кио на руках давно исчез из поля зрения. Но куда он отправился, можно не сомневаться. Когда мы выбираемся
