этим я соглашусь, ему достаточно сказать, что мой брат будет рад её видеть, и Её Высочество бросится в Брундерк, забыв обо всём на свете, – буркнул лорд Крист, почёсывая свой идеально выбритый подбородок и буравя меня взглядом. Два года назад я бы с лёгкостью с ним согласился. Только я собирался возразить ему, как в двери постучали.
– Войдите, – скомандовал Эдгар голосом настоящего короля, и на пороге возник гвардеец. Поклонившись, он замешкался, осматривая подступы к Его Величеству, но вовремя понял, что протиснуться к нему из-за сидевших лордов не выйдет.
– Прошу прощения, Ваше Величество, только что прилетел голубь с письмом, – заявил он и демонстративно протянул Эдгару небольшой скрученный кусок бумаги, обмотанный нитью и запечатанный воском.
– Лорд Крист, будьте любезны, передайте, – попросил король моего соседа напротив, и тот с явной неохотой принял послание из рук солдата. Снова поклонившись, тот развернулся и вышел из комнаты. Когда свёрток оказался в пальцах Эдгара, парень развернул его и погрузился в чтение. Наблюдая за тем, как бегали красные глаза короля по строкам явно мелких букв, и как менялось его лицо, я понял содержание. Положив бумагу на стол перед собой, король обхватил подлокотники кресла ладонями и осмотрел собравшихся, остановив взгляд на мне.
– Вильгельм пятый обвиняет мою сестру в убийстве двух своих сыновей и требует её немедленной выдачи, как и выдачи вашего брата, лорд Крист. Он хоть и знает, что у нас его нет, но надеется, что мы сможем прийти к соглашению с Ночным Королём, раз мы родственники, – снова подняв послание со стола, Эдгар бросил его так, чтобы оно оказалось как можно ближе к моему соседу напротив. Не долетев чуть-чуть, свёрток приземлился ровно между тарелок. Брезгливо дотронувшись до него, лорд Крист развернул края бумаги и пробежался по строкам текста.
– Иначе ему подойдёт любой представитель рода Крист, – озвучил герцог то, о чём король умолчал, а его брови чуть приподнялись.
– Зеланис, оставь нас, пожалуйста. Без тебя диалог будет более продуктивным, – произнёс Эдгар и посмотрел прямо на меня. Здесь я был с ним солидарен. Поднявшись из-за стола, я учтиво поклонился и поспешил оставить собравшихся. Пусть сами решают судьбу своей страны, в любом случае ни Вентиры, ни Велианта у них нет и сдать их они не смогут.
Оказавшись в коридоре, я замешкался, не помня, в какую сторону следует идти, да и куда мне было идти? Присутствуя на советах Риана последние два года, я усвоил только одно – война двухлетней давности унесла слишком много жизней, и обе наши страны так и не оправились от неё. Вильгельмские же потеряли пятьдесят человек. Их роль в тех событиях была не столь значительна, и потому сейчас они превосходили нас числом. У Эдгара был лишь один шанс победить, если Вильгельм пятый решится объявить ему войну – это сидеть за стенами замков и надеяться на чудо, бросив деревни на растерзание. Неожиданная мысль, что посетила мою голову, напомнила, куда я хотел пойти, прежде чем ввязался в весь этот бардак. Спросив у гвардейцев, где находится ближайшая лестница к тюремным камерам, я поспешил в указанном направлении. Пусть эта толпа собравшихся лордов решает, что будет делать Апатия в той ситуации, куда она попала благодаря принцессе Вентире и её беспечности. Это ещё все те мужчины не знают, что девушка успела побывать в плену Вильгельмских и я принял непосредственное участие в её спасении.
Когда я вошёл в камеру Аионы, то обнаружил Богиню на матрасе, но сейчас одна её рука была свободна, но вторая продолжала быть в кандалах и прикована к кольцу в стене. Свободной же рукой женщина держала остатки пирога, откусывая от него прямо так. Фарфоровую тарелку ей не дали, как и вилку, побоялись, что использует в качестве оружия. Воды или сосудов для неё я тоже не увидел, но их могли уже унести. Склонив голову, Богиня посмотрела на меня так, словно спрашивала, для чего я пришёл.
– Могла бы и мне оставить.
– Мог бы ещё принести.
– Знаешь, я начинаю обожать Венториэля, спасибо ему огромное, что упразднил в Брундерке всех лордов, – усмехнулся я, плюхнувшись рядом с женщиной на матрас и протягивая руку, надеясь получить хоть кусочек от целого пирога. Правда, от него и так осталось куда меньше, чем было на моей тарелке при первом визите, но хоть пару крошек могла бы дать.
– Он не упразднил их, а велел Миаленике их казнить, и уже потом упразднить их титулы, – спокойно отозвалась Аиона, закатив глаза и прижимая остатки пирога, не желая делиться.
– Ну я же говорю, спасибо ему огромное! – заявил я, прислонившись затылком к стене. – К берегам их страны плывут корабли противника с явно недобрыми намерениями, а они всю ночь будут сидеть и спорить, не ловушка ли это, подстроенная моим королём. Вот что в головах у этих людей? Спасибо, что на советах Риана таких нет, – буркнул я, и не выдержав, неожиданно вцепился в запястье Аионы, второй рукой пытаясь разжать её пальцы и забрать кусок.
– Корабли? – поинтересовалась Богиня, сдавшись и отдав мне пирог.
– Ну, да, Вильгельмские хотят отомстить за двух принцев, – пожал я плечами, откусывая небольшую часть и наслаждаясь вкусом. Как жаль, что за прошедшее время тесто успело остыть и было не столь ароматным, как сразу после печи. Надо было плюнуть на всё это и самому отнести ей угощение и слопать половину.
– Двух? – напряглась Аиона, уставившись на меня непонимающими глазами.
– Да, Винсент тоже погиб, как мне сказал солдат, который нам тогда помог, – вспомнил я, что хотел обсудить с ней это, ведь не мог присутствовать при моменте гибели принца Винсента.
– Нет, – проговорила Богиня, выпрямив спину, – он не мог, – и что-то в её голосе мне не понравилось. Проглотив плохо прожёванный кусок, я чуть не подавился, но поспешил ещё пару раз сглотнуть слюну, запихивая еду глубже.
– Я как раз хотел спросить у тебя про это, ведь я не видел, что там творилось, пока я бежал, – сказал я, покачав головой.
– Я не видела, Эрик был ближе к принцу, у меня были свои заботы. Ты уверен, что принц мёртв? – покачала головой Аиона, а я кивнул в ответ. – В теле принца находился разум Венториэля, и если принц мёртв, то последствия этого тебе не понравятся, – заявила она, и наши взгляды встретились. В моей голове промелькнул момент в конюшне, когда солдат сообщил мне эту новость. Я вспомнил его выражение лица, интонацию голоса, пытаясь проанализировать правдивость услышанных слов, но зацепиться оказалось не за что.
