С Мерси, конечно.
Бран улыбнулся, вешая трубку. Затем встал с кровати и оделся для поездки.
Он остановился перед закрытой дверью комнаты Лии, но невозможно изменить отношения между ними. Он даже не хотел, чтобы это менялось, только сожалел, что так часто причинял ей боль. В конце концов, он оставил ее в покое.
Записки тоже ей ни к чему — ей было все равно, куда он шел и зачем.
****
У Анны болело горло от плача, пока она лежала над остывающим телом Чарльза. Ее лицо было мокрым от слез и крови, которая замерзла на сильном морозе. Кончики ее пальцев горели от холодного снега.
Чарльз был мертв, и она в этом виновата. Она должна была понять, что кровотечение сильнее, чем он показывал. Она пробыла с ним всего несколько дней.
Анна оторвалась от Чарльза и села на холодную землю, скрестив ноги и изучая его красивое лицо. Он прожил двести лет или больше, а она так мало знала о нем. Она хотела услышать все истории о его жизни. Каково было расти оборотнем? Какие шалости он вытворял? Она даже не знала, какой у него любимый цвет.
Возможно, зеленый, как его спальня?
— Красный, — прошептал его голос ей на ухо, напугав ее.
Но это было невозможно, правда?
Анна протянула руку, чтобы коснуться тела Чарльза, но моргнула раз и оказалась лежащей на спине под Чарльзом, который оказался очень даже жив, хотя левая сторона его лица выглядела так, будто какой-то зверь вцепился в него когтями.
Анна тяжело дышала, и ее руки болели, когда медленно превращались обратно в человеческие. Это ее рук дело? Ее сердце болело, как будто его остановили в груди и только сейчас оно начало биться.
— Чарльз? — выдавила она.
Выражение его лица не дрогнуло, но она все равно заметила его облегчение и почувствовала, как его хватка ослабла.
На мгновение он опустил лицо к ее шее и выдохнул ей в ухо. Потом отстранился и скатился с нее, сказав:
— Тебе нужно было лишь спросить.
Она села, чувствуя слабость и дезориентацию.
— Спросить?
— Какой мой любимый цвет.
Анна уставилась на него. Он что, пошутил?
— Ты был мертв, — сказала она. — Я проснулась, а там вся эта кровь, и ты не дышал. Ты был мертв.
Рычание сзади испугало ее, она совершенно забыла об Уолтере.
— Я тоже это чувствую, волк, — отозвался Чарльз, царапины на его лице быстро исчезали. — Колдовство. Ведьма забрала что-нибудь у тебя, Анна? Кожа, кровь или волосы?
Когда появился волк, Мари схватила ее за волосы.
— Волосы, — хриплым и почти неузнаваемым голосом произнесла она.
— Когда рядом есть ведьмы, лучше держать их на расстоянии, — предупредил Чарльз. — Твои волосы позволили ей проникнуть в твои сны. Если бы ты умерла там, то умерла бы по-настоящему.
Анна знала, что через минуту это будет важно, но не прямо сейчас. В панике она расстегнула его куртку. Он поймал ее руки:
— Что ты делаешь?
Его руки были такими теплыми, но несколько минут назад он лежал холодным.
— Мне нужно посмотреть на твою спину.
Чарльз отпустил ее, снял куртку и повернулся на коленях, чтобы она могла видеть, что на полосках рубашки, которыми она обернула его торс, нет крови. Анна уткнулась лбом ему в плечо и вдохнула его запах. Под ним она чувствовала запах старой крови и резкий привкус заживающей раны.
Она вцепилась в его рубашку обеими руками и попыталась успокоиться.
— Это был просто кошмар? — спросила она, боясь поверить. Боялась, что это была правда, а то сон.
— Нет, — ответил он. — Это был худший из твоих страхов. — Чарльз повернулся в ее объятиях и обхватил Анну обеими руками, окружая ее холодное тело своим теплом. Он прошептал ей на ухо: — Мы пытались разбудить тебя около пятнадцати минут. — Он помолчал, затем добавил: — Не только ты испугалась. Твое сердце остановилось. Почти минуту я не мог заставить тебя дышать… Я… Думаю, что у тебя будут синяки. Я не очень хорошо умею делать искусственное дыхание, грань между массажем сердца и переломом ребер очень тонкая. — Он крепче сжал руки и прошептал: — Мой брат — врач, и благодаря ему я знаю, как мало людей, которым требуется искусственное дыхание, выживают.
Анна обнаружила, что похлопывает его сзади по плечу, подальше от раны.
— Держу пари, большинство из них не оборотни.
Через мгновение он отстранился и отрывисто сказал:
— Ты замерзла. Думаю, пришло время подкрепиться. У нас еще есть пара часов до рассвета.
— Как ты?
Он улыбнулся.
— Лучше. Много еды, немного отдыха, и я почти как новенький.
Анна внимательно наблюдала за ним, пока он доставал из рюкзака несколько пакетов с едой, которую не нужно разбавлять горячей водой, сушеные фрукты и вяленое мясо.
Она оторвала зубами кусок вяленого мяса и прожевала.
— Знаешь, мне это нравится.
Съев кусочки, которыми она его кормила, Уолтер растянулся у ее ног, согревая ее замерзшие пальцы.
Они снова улеглись, и самцы зажали Анну между собой. Чарльз устроился у нее за спиной.
— Я боюсь снова засыпать, — призналась она. И это не потому что он сказал ей, что ведьма могла убить ее. Анна не хотела еще раз видеть мертвого Чарльза.
Чарльз крепче прижал ее к себе и начал тихо петь. Его песня была индейской — она узнала гнусавый тон и странную мелодию.
Уолтер вздохнул и улегся удобнее, пока все они ждали утра.
Темнота совсем не беспокоила Брана, когда он следовал указаниям Тэга к месту, откуда Чарльз собирался начать путь. Он объехал «Субару» Асила и заколебался. Если бы Асил преследовал Чарльза, то пошел бы самым коротким путем.
Но если бы что-то пошло не так, Чарльз вернулся бы к своей машине. Поэтому Бран продолжил ехать дальше.
Он обдумывал план действий. На службе у волков были ведьмы, но не в его стае. Он не имел дела с черными ведьмами, а большинство белых ведьм недостаточно сильны, чтобы быть полезными. Но он мог связаться с ведьмой.
Если бы у него имелась двухсотлетняя ведьма, способная удерживать и мучить оборотня в течение двух дней, он бы не стал афишировать этот факт и поощрять других ведьм учиться тому же. Особенно с учетом того, что эта ведьма, как и мать Брана, могла получить свои способности через какую-то привязку к оборотню.
Нет. Лучше держать ведьм подальше.
Он мог бы позвать Чарльза.
Но это сложно. Мать в первую очередь наложила на его телепатию свои мерзкие цепи.
