class="p1">— Мог, — серьезно ответил маг, — но мы не знаем, так ли это. В любом случае, эти крылатые твари заметно проредили наши ряды, что правителю на руку.
И почему, ну почему он все еще правитель? Так не бывает… Это все просто не логично! Люди не идут за ним, они не умирают за него, но… ему, судя по всему, этого и не надо. Опять возникает вопрос — почему? Да что происходит на самом деле?
— Вам идти некуда, — заметил Роэл, обращаясь к эльфам, — оставайтесь. В мои покои проход запрещен. Ослушаетесь — сдохните.
— Ты все очень понятно нам объяснил! — всплеснул руками Арвин, — с первого раза все очень доходчиво получилось. Осталось понять, какие именно покои — твои. А то знаешь, я бы не хотел помереть из-за нелепой ошибки.
— Те, что с печатью смерти, — хмыкнул маг и поманил меня за собой, наблюдая за тем, как меняются лица эльфов. Понятия не имею, что это за печать, но судя по всему очередная дрянь, — пойдем, я тебя в компании остроухих и членистоногих не оставлю.
— Сказал Палач, что магов казнил больше, чем дней в году, — огрызнулся Клайд, затем резко встал и вышел из дома.
Эльфы так и остались на своих местах, они просто смотрели друг на друга с печалью в глазах, хотя совсем недавно казались мне невероятно сильными. Видимо, этот дом обладает чудесным свойством снимать маски.
Коснувшись печати на двери, Роэл тихо наблюдал за тем, как та начинает наливаться ярким алым светом, затем гаснет, и дверь сама собой открывается, впуская в комнату хозяина.
Я медленно вошла вслед за магом и удивилась тому, что в его покоях почти ничего не было. Простая широкая кровать, один единственный шкаф, стол и стул. Все. Ни украшений, ни привычных уже ковров — ничего. Лишь пара листов бумаги на поверхности стола и чернильное перо.
— У меня мало вещей, — мужчина заметил мое удивление, — сможешь уснуть?
— Нет, — я ответила честно, — я сейчас не плачу просто потому, что ничего еще не осознала. Пройдет час и мне станет очень плохо.
Я изучила себя, так что знала, что иногда в нереальных стрессовых ситуациях эмоции отключаются на время — на тот самый период, когда тебе нужно выжить. Затем, когда необходимость в бегстве и борьбе отпадает, все то, что было подавлено глубоко внутри возвращается стократ. Вот и сейчас будет тоже самое — мнимое спокойствие сменится ночными кошмарами.
Роэл ничего не ответил, просто встал рядом почти в плотную и аккуратно прикоснулся к моей щеке, словно смахивал кончиком пальца соринку. Затем он аккуратно заправил выбившиеся волосы за уши и не отводил при этом от меня взгляда.
Ему было плохо. Очень плохо — столько тоски я не видела еще никогда за всю свою жизнь. Тоски и боли, ужаса и страданий, от которых все хотели избавиться.
Роэл молча провел меня к кровати, видел, что постепенно я начинаю трястись, что дыхание мое сбивается и паника набирает обороты. Он помог раздеться — снять верхнюю одежду, затем уложил в кровать и просто лег рядом, укрыв меня при этом одеялом.
Мужчина держал меня за руку, нежно гладя замерзшую ладонь, все время молчал и смотрел с печалью куда-то вдаль, будто ничего не видел.
Я слышала внутри себя крики… те самые, когда человек умирает. Я вновь и вновь видела моменты, что пережила совсем недавно и больше не могла сдерживать слезы.
Свернувшись калачиком, я не выдержала и уткнулась носом в плечо Роэла. Тот слегка повернулся ко мне, смахнул горючие слезы и просто стал гладить по голове.
Попытка побороть беззвучный крик души не привела ни к какому результату — нам обоим было очень плохо.
— Ты горюешь, — тихо прошептала я, ощущая, как горячие слезы обжигают кожу.
— Горюю, — ответил маг. Я точно так же, как и он прикоснулась к его щеке, мягко провела ладонью по ледяной коже и уже не могла остановиться.
Я медленно гладила мага по голове, изредка меняя положение тела.
Мы просто смотрели друг на друга, я не могла сдержать дрожь, он в ответ прижал меня к себе и мягко гладил по спине, словно котенка.
Я так и уснула — в объятьях человека, которого раньше боялась будто огня.
Ночные кошмары впервые были основаны на реальных событиях. Лица тех, кто осознал свою смерть — тот самый момент истины, когда человек смотрел дракону в глаза, когда все прекрасно понимал и ничего уже не мог сделать.
Больно.
В этом мире нет света, из него будто специально выкачивали все доброе, словно хотели разрушить то, что когда-то можно было спасти.
В голове стоял невероятный шум — голоса людей смешивались друг с другом, затем в воображении пролетали драконы и стирали с лица земли все, чего касался их всепоглощающий огонь.
Стоило лучам рассвета пробиться в небольшие окна, как я мигом проснулась.
Роэл спал. Он хмурил брови, иногда дергал рукой, словно хотел отогнать от себя что-то или кого-то, мог несколько раз перевернуться, изменив положение тела, но в конечном итоге все равно находил в беспамятстве мою руку и крепко сжимал ее.
Плохо.
Словно из тела вырвали кусок, очень важный, точнее один из самых важных — тот, который отвечал за человечность души. С каждым прожитым днем в этом мире мне все меньше хотелось испытывать сострадания к местным людям. Как можно спасать тех, кто с такой легкостью расстается со своими детьми, отдавая их монстрам на растерзание? Да уничтожить их всех к чертовой матери!
Тем временем в комнате мага царила тишина. Она казалась мне приятной, словно ее можно было почувствовать кончиками пальцев замерзших рук. Звуки пропадали, стихали, постепенно покидая покои мага, но стоило за окном прокричать птице или выжившему человеку, как чувство боли возвращалось с новой силой.
Яркие лучи восходящего солнца согревали уже тем, что просто были в этом мире. Они спокойно проникали в комнату, еле заметно касаясь пола и стен, мягко обволакивали собой все тело, словно защищали, образовывая барьер, но стоило Роэлу шевельнуться, как все эти ощущения исчезали.
Маг тяжело дышал во сне, иногда его била легкая дрожь, мужчину бросало в пот, лицо его при этом становилось серьезным и грустным, а кулаки сжимались так, словно в них был зажат клинок. Иногда маг что-то шептал во сне, но понять, что именно он говорил было невозможно.
Я легонько прикоснулась к его волосам.
Мягкие на ощупь, приятные… Хотелось гладить его больше и
