Я осталась стоять, где стою, несмотря на предупреждение Кларенса, эхом, отдававшееся в моем сознании.
— Почему ты следишь за мной?
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Я не следила. Я имею в виду, что ждала тебя один раз у школы, но…
— Но ничего. Ты стояла здесь. И смотрела. Я тебя заметила. И только потому, что я не смотрела на тебя все это время, не значит, что я не знаю о твоем присутствии. Я почувствовала твой взгляд. Я вижу, что ты в тени. Ты думаешь, что я не знаю. Думаешь, что я тупая, но это не так.
— Я не слежу за тобой, — ответила я; страх побежал вверх по моей спине, — Клянусь тебе.
Значит, кто-то это делал. Кто-то преследовал мою сестру, и эта мысль вызывала у меня слабость в коленях. Мне нужно было быть здесь и защищать мою сестру, вместо того чтобы бороться с бесформенным злом с большой буквы «З».
Она все еще настороженно смотрела на меня, и я вздохнула из-за внезапной вспышки раздражения, такой знакомой, вызванной моей маленькой сестренкой, и это меня согрело.
— Если бы я тебя тайком преследовала, то стала бы я стоять здесь, на похоронах твоей сестры, в открытую?
Она подумала об этом, слегка надув щеки, а затем покачала головой.
— Полагаю, что нет, — сказала она, повозив своей черной лакированной туфлей по влажной траве, — Тогда почему ты здесь?
— Я уже говорила тебе. Лили была моей подругой, и я знаю, что она никогда бы не оставила тебя на произвол судьбы.
Она кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на меня. Затем ее взгляд опустился вниз, и она, нахмурившись, потянулась ко мне. Я подняла руку, бессознательно нащупывая медальон, спрятанный под рубашку. Но он уже не был под ней. Медальон был на виду. Прямо перед носом у Розы.
Я постаралась удержать себя на месте, когда она прикоснулась к нему. И когда она его открыла, я услышала короткий вздох.
— Она отдала его мне, — сказала я, — ночью она… она отдала мне его на хранение.
Роза просто стояла, никак не давая понять своим выражением лица, купилась она на эту чушь или нет.
Я потянулась к застежке.
— Хочешь, отдам?
Она мотнула головой.
— Не нужно. Она хотела, чтобы он был у тебя, — склонив голову, она как будто пыталась меня разоблачить в чем-то, — Ты действительно ее друг.
— Да. Я же тебе говорила. И именно это я и имела в виду. Если тебе что-нибудь понадобится – неважно что – ты можешь позвонить мне. Вот. Сейчас я напишу мой телефон.
Я все еще была одета в черные джинсы и черную футболку под красным кожаным плащом. Честно говоря, это была не самая подобающая одежда, но я не успела переодеться. К тому же, в юбке не очень-то удобно ездить на мотоцикле.
Я перерыла все карманы в поисках бумаги или ручки, но ничего не нашла. Роза, немного поколебавшись, открыла маленькую черную сумочку, которая раньше принадлежала нашей матери. Она протянула мне лист бумаги и шариковую ручку, и я записала название паба, телефонный номер и мое имя, не забыв написать «Алиса» вместо «Лили». Мне все легче и легче становилось думать о себе, как об Алисе.
— Держи, — сказала я, передавая ей бумагу, — Когда тебе понадобится что угодно, звони.
Кларенс не будет счастлив такой перспективе, но мне было наплевать. Если кто-то преследовал Розу, она, возможно, уже в опасности. Ни в коем случае я не осталась бы в стороне, зная, что кто-то следит за ней.
Она поколебалась, а затем ее лицо осветила короткая улыбка, первая за долгое-долгое время.
— Все в порядке, — сказала она, убирая лист бумаги в сумочку, — Спасибо.
Она оглянулась через плечо на Джо.
— Мне пора идти.
Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла прочь, оставляя меня одну на моих же собственных похоронах.
Честно говоря, тогда, когда я об этом подумала, мне стало чуть больше, чем немного, не по себе.
Прогнав эту мысль, я пошла в противоположном направлении, размышляя над вопросом, кто был ее преследователем. Кларенс? Чтобы убедиться, что я не пойду на кладбище? Но это предположение выглядело неправдоподобным, и это меня разочаровывало. Если бы это был он, то у меня появился бы хоть один ответ. А ответ, все же, лучше этого чувства смутного леденящего страха, что Роза еще в опасности.
— Печальный день для этой девочки.
Обернувшись, я обнаружила, что смотрю прямо в черные глаза Дьякона.
Моя рука потянулась к внутреннему карману плаща, в котором я прятала нож.
— Держись от нее подальше.
Он склонил голову набок.
— А она важна для тебя.
— Да, — ответила я. Я не могла отрицать это вслух. И правда была в том, что он об этом знал. Я думала, что сказала Роза, но затем вспомнила, как видела Дьякона на расстоянии, когда выгуливала собак, – Ты следил за мной.
— Да, — просто согласился он. Без всяких оправданий. С уверенностью в голосе. И намеком на угрозу. Ну, хорошо, я тоже могу быть опасной.
— А что насчет девочки? Ее ты тоже преследовал?
— Зачем мне это делать?
— Ты мне скажи.
Он подошел ко мне на шаг ближе, и я почувствовала, как в животе похолодело. Она моя, сказал он парню на танцполе. И, черт возьми, я ему верила тогда.
Не потому ли, я не решалась поверить в худшее в нем? Я говорила себе, что это не так. Что я не настолько поверхностная, чтобы быть ведомой одной лишь похотью. По крайней мере, я не хотела думать о себе в таком ключе.
Нет, я колебалась потому, что я боялась, что Кларенса кормили ложной информацией, и намеренно или, может, по-глупости кто-то пытался настроить Дьякона против Алисы.
Хотя, я не могла быть в этом уверена. Не в этом вопросе.
Но я знала, что он опасен.
На этот счет у меня не было никаких сомнений.
— Почему ты здесь? – поинтересовалась я, отходя от могил к дальней автостоянке, где я оставила свой мотоцикл.
— Ну, по-видимости, потому что я следил за тобой, — ответил он, — Но главный вопрос в том, почему ты здесь?
— Я не обязана перед тобой отчитываться.
— Да и не нужно. И так понятно, почему ты, Лили, пришла.
Он не повысил голос. Не позволил триумфу вспыхнуть в глазах. Но он победил, и я попятилась назад, пока не поймала себя на этом. Только одно мгновение. Одна маленькая оплошность. Он должен был заметить. У меня было ощущение, что Дьякон замечал почти все.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию.
— Не играй со мной в игры, — его голос посуровел, — Сделай одолжение нам обоим.
Взвесив все варианты своих действий, я решила исключить из них его убийство. Я могла убежать. Могла солгать. Но, в любом случае, он знал кто я. Тело и душа. И не было никакого смысла скрывать мою тайну. Если бы только я смогла использовать свое разоблачение в качестве дополнительного козыря.
