не успевших полностью овладеть собственными способностями.
И что могли дознаватели сделать, узнав эту великую тайну?
А практически ничего. Оставили наблюдателей, чтобы те начали собирать сплетни и сведения о странных кражах и пропажах. Хотя и подозревали, что пропадали, скорее всего, бродяги, которых вряд ли кто-то хватился. Да и в то, что именно в той пещере зарезали украденный скот, они уже не верили. Коров и коз, скорее всего, увели на продажу. А пещера просто вот так вовремя нашлась. И самое поганое, нашлась она во вполне цивилизованных местах, очень близко, на самом деле, от столицы. И то, что ее до сих пор не обнаружили, говорило только об одном — ее кто-то старательно прятал. Кто-то, кто знал, когда именно в этих местах будут проезжать патрули, а когда и кто-то другой, способный ее обнаружить. И это было совсем нехорошо.
— Дела, — только и смог сказать Лост, перед тем, как попрощался с дознавателями.
В то, что после нашествия селян, огорченных кражей коз с коровами, и дознавателей, огорченных явлением решительной женщины, в эту пещеру вернутся, Лост не верил. И понимал, что в это вряд ли верят сами дознаватели. А значит, всплывут любители рисовать странные символы где-то в другом месте.
А еще могло оказаться, что незнакомые значки имеют какое-то значение. Что незнакомы они только в этом мире.
И это тоже было плохо.
Но хуже всего было вовсе не это, хуже всего было то, что у Лоста даже на мгновение не возникло желания вернутся хотя бы в мир оборотней и подождать, пока все эти проблемы так или иначе решатся. Так мало этого, ему еще и захотелось самостоятельно найти любителей расписывать кровью пещеры, тихо их прирезать и закопать в овраге, чтобы жить людям не мешали. А то вдруг начнут покушаться на студентусов, гостей из иного мира, одну боевую цаплю или даже подопечных дев-оборотней? Почему-то Лосту хотелось всех этих людей защитить. Словно он непонятно когда успел взять на себя ответственность за них и не желал теперь с ней расставаться. И это было странно. Настолько странно, что он пошел посоветоваться с одним из тех оборотней, которые прибыли в школу помогать юным девицам с их новыми способностями.
И посоветовался он весьма удачно. А может и неудачно. Тут уж как посмотреть.
Потому что суровая женщина-рысь посмотрела на него ласково, как матушка на неразумное дитя, и сказала только одну фразу:
— Но ты же глава клана, а им такие инстинкты присущи.
— Вот зараза, — задумчиво ответил Лост, как никогда понимая, что и самому придется с подарочками оборотничества разбираться еще очень долго, делая занятные открытия и пытаясь бороться с не менее занятными инстинктами. А тут еще и девчонки. — И зачем я в это ввязался?
Отвечать на этот вопрос собеседница не стала. Просто намекнула, что главе клана как бы пора, потому что у нее дела и заботы.
Ну, он и пошел. Пошел подумать. В тишине и покое, подольше от школы, студентусов, подопечных и всех прочих проблем. Уйти от одной проблемы, правда, так и не удалось.
Первое, что увидел Лост, войдя в выбранный кабак, вывеска которого выглядела излишне дорого для того, чтобы там решили собраться шумной компанией студентусы, была печальная боевая цапля. Она сидела как раз в том углу, куда бы и он пошел. Хороший был угол, никто не станет ходить мимо, мало кто туда будет пялиться, а сидящему там всех и все отлично видно.
Лост хмыкнул, тихо помянул судьбу и пошел к цапле. В любом случае, нужно будет рассказать кому-то из гостей из иного мира о найденной пещере и том, что это может значить. Так почему бы не ей, раз уж судьба так вовремя устроила неожиданную встречу? Заодно можно попросить и несколько попридержать себя и не портить окончательно жизнь одному хорошему парню, только и виноватому в том, что не отказался помочь.
— Призывают тьму? — удивилась цапля, после того, как Лосту удалось убедить ее, что он ее не преследовал и что разговор действительно важный.
— Да, — подтвердил мужчина. Подождал, пока разносчица поставит на стол сливовое вино, сыр и копченые ребра, и добавил: — Для тебя это прозвучит странно, но здесь так пытаются получить силу. И даже получают, если вовремя их не остановят. Правда, разум эта сила сильно калечит и даже если эти люди изначально не хотят ничего плохого, ничего хорошего они в итоге не делают. Даже лучше, если ее пытаются получить с какой-то целью, отомстить там кому-то, завоевать что-то. Тогда хоть разными несуразицами, вроде призыва рекордного урагана, не займутся. Представляешь, какая-то группа магов, лет семьсот назад, таким образом вообще создала земли тьмы, которые сейчас окружены сдерживающей границей. Оттуда постоянно лезет какая-то пакость. Что случилось с теми магами, да и мирными людьми когда-то там жившими — точно неизвестно. И радует только то, что эти места не разрастаются, даже немного уменьшаться начали, когда появилась черная трава. Видимо, она забирает часть поддерживающей их силы, а сама по себе все-таки безобиднее, особенно, когда ее не тащат из тех гор в города.
— О, — сказала боевая цапля и отпила вина, тут же заев его сыром. — У нас тьма безобиднее.
— Не безобиднее, — жестко не согласился Лост. — Это самообман. Ее у нас просто что-то держит в тех горах, плохо держит в последнее время, раз черный туман появился в саду. Может этим вообще какой-то бог занимается, который начал уставать. У меня есть сильное подозрение, что проявлений этой тьмы не так и мало и что они постепенно разрастаются. Есть вообще теории, что эта самая тьма нужна для равновесия, что она отражает существующую магию, хорошо хоть не полностью, что она одна из граней силы, без которой не обойтись, и что если бы люди научились правильно пользоваться этой силой, а не приносить ей жертвы, выращивая чудовищ…
— Я поняла, — сказала Нэлла. — Но наши миры отличаются и…
— Ничего ты не поняла, — перебил ее Лост и зачем-то попытался объяснить. Под сливовое вино. Очень уж хотелось хотя бы до этой цапли достучаться. А то так появятся
