Глава 24
Люциан Драгон
После перепалок с Ларо Люциан всегда чувствовал себя на взводе. Она заставляла его кровь кипеть, и так было всегда. Точнее, так было с той самой ночи дуэли.
«Я очнулась после дуэли с Ларо».
«А я после дуэли с Драконовой».
Если бы все не происходило так быстро, если бы не шок от услышанного, от того, что вообще творилось, от этих их непонятных слов, вряд ли он отпустил бы Ларо так просто. Или не Ларо?
Что вообще происходит, драх их всех задери?!
Он чувствовал себя как маленький ребенок, который впервые узнал, что Тамея не приносит подарки лично, что она вообще ничего не приносит. То, о чем говорили Драконова и Ларо, больше напоминало какой-то бред, но он слышал это своими собственными ушами!
Поэтому, когда ему надоело мерить шагами комнату, запуская пятерню в волосы и пытаясь понять, что к чему, он все-таки открыл портал к дому Драконовой. Встречала его ее мамаша, озабоченная исключительно нарядами и удачным замужеством дочерей. Поэтому, можно сказать, ему повезло. Мария Драконова всегда была рада его видеть, и неудивительно: она не переставала надеяться на их с Софией удачный союз. Сейчас, когда смешанные браки были разрешены, а особенно после его истории с Ларо, многие аристократические семейства с дочками на выданье навострили уши. Учитывая, что Ферган не отказал даже дочери заговорщиков, это было намеком на то, что у всех есть шансы. Возможность выдать свою дочь за ненаследного принца.
Вот и Мария Драконова была в первых рядах, правда, совершенно не замечая, что Софии он нужен как дракону вторая задница. В смысле замужества, потому что другом она была отменным. Пожалуй, лучшим из тех, что у него были когда-то.
— Тэрн-ар, — Мария выплыла ему навстречу, сияя, как внезапно обнаружившийся источник магии, — вы к нам прямо зачастили. И я, признаюсь, от всего сердца этому рада!
«Еще бы ты была не рада», — подумал Люциан, а вслух сказал:
— Могу я увидеть Софию?
— Да, она недавно вернулась и сразу поднялась к себе.
И ничего не сказала родным о нападении, иначе бы здесь все на хвостах стояли. Да, что ни говори, а разобраться во всем ему точно не помешает. Срочно. Здесь и сейчас.
— Я смогу поприсутствовать с вами, — произнесла Мария. — Мой муж настаивает, чтобы вы с Софией не оставались вдвоем. Но вы меня даже не заметите. А я не замечу, что вы используете cubrire silencial.
Люциан изобразил улыбку.
— Правда, гостиные у нас сейчас заняты, — продолжала женщина. — В одной Алина встречает подруг, в другой очень важная уборка перед званым ужином. Вас устроит музыкальный салон?
Люциан кивнул, потому что раздражение набирало обороты. Мало того, что он был в ярости от того, что произошло — от того, что он ничего не понимал, хуже нет, чем ничего не понимать! — так еще и Мария явно вознамерилась обаять его по полной. Если она так поступает со всеми, то Софии не грозит выйти замуж вообще никогда.
Он позволил провести себя в салон, где стояло несколько известных музыкальных инструментов, естественно, сверкающих золотом. Один был полностью им залит, другой впитал узоры в идеальную полировку, третий поблескивал пряжкой футляра. Всю эту ослепительную роскошь немного смягчали пастельно-голубые и легкие кремовые тона, спасавшие глаза от рези.
Дожидаясь Софию, Люциан предпочел остановиться у дивана, рассматривая картину музыкального театра, заполненного зрителями. Картину тоже очень дорогую, потому что ее живые детали и техника их исполнения были на высоте. Ну и потому что внизу он заметил подпись одного из известнейших магических живописцев прошлого столетия, Агоана Фи-э.
— О да, это наша гордость! — приблизившись, Мария остановилась рядом с ним. — Ивану пришлось пожертвовать щедрую сумму, чтобы ее получить. Не то чтобы он пожертвовал только чтобы получить картину…
— Люциан?
Слава Тамее!
Слава Тамее, что он не сказал это вслух, повернувшись к Софии. Мария, если и выглядела недовольной от того, что ее прервали, тут же заулыбалась, заметив его искренний интерес. Она мгновенно отошла к окну и устроилась в кресле, пока впорхнувшие вслед за Софией горничные расставляли чашечки, ранх и угощения на столике у дивана.
— Надо поговорить, — стоило служанкам выйти, Люциан использовал cubrire silencial мгновенно.
— Что-то случилось?! С Лено… р все в порядке?
— Ага. С Ленор. Почему-то только ты называла ее Леной.
Глаза Софии широко распахнулись. Настолько, что тут уже не надо было быть особо одаренным, чтобы понять: просто не будет. Мария на них посматривала, поэтому Люциан решил сделать то, что наверняка ее отвернет к окну — изобразить галантность. Что же касается Софии, она смотрела-смотрела, как он наливает ранх, а потом выдала:
— Тебе показалось. Когда? Когда я такое сказала?
— Сегодня перед тем, как на вас напали. — Он перебил ее раньше, чем она успела возразить: — Еще ты сказала, что думала, что она осталась там. Потом упомянула дуэль с Ларо. А она — дуэль с Драконовой. При этом говорили вы как о посторонних людях, и вот что я тебе скажу, София-Соня. Лжи я больше не потерплю. Или ты говоришь со мной, или с отцом и его следователями, с которым, я больше чем уверен, никто в Даррании говорить особо не хочет.
София побледнела.
— Это тайна, которая может стоить нам жизни.
— Да я уже понял, — хмыкнул Люциан, откинувшись на спинку диванчика и со светским видом пригубил ранх. — Ты пей, пей. А то мама может что-нибудь заподозрить. Или не мама?
София побледнела еще сильнее. Потянулась за чашкой, но она звякнула о тарелку, и девушка вернула ранх на место. Зажмурилась, глубоко вздохнула, а после выпалила:
— Мы из другого мира.
— Очень смешно, — сказал Люциан, мгновенно зверея. Тонкий фарфор хрустнул под пальцами, и он поставил чашку на блюдце раньше, чем ручка осталась бы у него в руках. Мало ему было издевок Ларо, так теперь и эта туда же!
— Смешно? — Девушка распахнула глаза.
Очень искренне. Точнее, очень похоже на искренность — в точности так же она выглядела, когда Люциан сказал про Лену.
— Ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред?!
— Ничего я от тебя не хочу! Ты пришел сюда мне угрожать или узнать правду? — София сверкнула глазами. Или не София.
