— Я сейчас с вами, — передал король. Я почувствовала, его одиночество. Из года в год монарх ни с кем не разделял этот обед. Близких у него не было.
— Поздравляю вас с праздником, — других слов у меня просто не нашлось, так как я боялась сказать что-то лишнее.
— Кэтти, я жалею, что не смог сразу, как вы приехали в Лицисту, встретить вас и познакомить лично с вашим дедушкой, я помню, вам было очень плохо.
— А я жалею, что говорила вам много грубых слов.
Мы оба замолчали, я потихоньку вернулась в столовую к деду. Так как боялась разрушить ниточку понимания и симпатии которая между нами появилась.
— Ну и где ты была? — спросил меня мой проницательный предок.
— У короля, — с виноватой улыбкой, сказала я.
Дед горько вздохнул.
***
Медицинская школа, в начале весны, начала работать без моего чуткого руководства. Димитрис иногда советовался по каким либо вопросам, но со всеми делами справлялся сам. И я решила реализовать свой новый проект — военную академию.
Сотрудничать с военными — сплошное удовольствие. Они уже воспринимали меня как королеву, поэтому «заглядывали мне в рот» и относились к моим просьбам как к приказам. Тем не менее мы часто совещались, как и что должно быть в военной академии. В конце концов, мы собрали офицеров в отставке, которые имели бесценный опыт, авторитет и педагогические таланты и начали работать над учебным планом.
Мне приходилось вести лекции по педагогике и психологии. Так же проводить практические занятия, чтобы офицеры на собственном опыте могли увидеть методы, благодаря которым ученики могут усвоить материал быстрее.
Мои офицеры были талантливы. Они сами придумывали много приемов, а потом демонстрировали их друг другу. Мне приходилось работать лично с каждым, чтобы составить рабочую программу, по дисциплине которую будет преподавать офицер.
В отношениях с королем у нас был полный штиль. Мы больше не ругались при каждой встрече, и он не целовал меня. Дэвид продолжал иногда устраивать нам совместные обеды. Наши проходили в строгой официальной обстановке, где я не паясничала, а король не провоцировал меня.
Мы с цессами не обсуждали впечатления, от этих встреч. Я поняла, что каждая из нас переживает свою «проверку на вшивость». Кому из нас было сложнее всего — это еще вопрос. Ренейт, с вдруг вспыхнувшей в ней любовью, или Аканэ с тотальным контролем семьи, из-под которого она не могла вырваться.
Красавчик в мои сны больше не приходил, и я сделала вывод, что это был не король. Хотя корзины с лавандой доставляли мне с завидной регулярностью.
Началась весна, отбор подходил к финалу. Я сделала все, что могла, поэтому была спокойна. Иногда я ощущала «злой взгляд» на своей спине, но в свете того, как ко мне относились благородные сены, это было неудивительно.
Особенно остро, что все скоро закончится, я ощутила, когда во дворец приехал «мой жених», ну или не мой. Тот самый сен из Лавты — Роредрик сен Стравия. Уехать из Архона он планировал с женой. Я надеялась, что король не отдаст ему Ренейт, ведь он знал о ее чувствах и чувствах сена Дарго. Я приготовилась все анализировать и сделать окончательный выбор. Пора уже точно определиться, где мне быть.
Ради такого дорогого гостя был запланирован прием, где жених познакомится с нами. Почему Архон решил отдать в Лавту одну из своих цесс, мне было непонятно. Каждая из нас могла принести много пользы государству. И зачем нужна такая жертва? Но мой дедушка объяснил, в чем дело.
На одном из семейных ужинов я спросила, что выигрывает Архон, отдавая цессу в другую страну. После рассказа деда все встало на свои места. Я поняла, почему многие благородные господа не завязывают со мной отношения, держаться отстраненно, а некоторые так вообще испытывают неприязнь. Никто из них не хотел видеть меня королевой.
Оказывается Архон и Лавту разделяла нейтральная территория — так повелела богиня. Сто лет ей пользовался Архон, а потом сто лет ей могла пользоваться Лавта. Срок Архона подходил к концу. На нейтральной территории, названной "Ничья", располагались рудники, в которых добывали золото, алмазы и осканит.
Шпионы лавтийцев узнали про меня. Естественно, Лавта выдвинула свое предложение. Им нужна была цесса с ментальным даром. Архон менял цессу — на сорок лет владения Ничьей.
Дэвиду отказать соседнему государству было невыгодно. Архон выдвинул в ответ свои условия — если я стану королевой, то Лавта может взять другую цессу. При этом срок владения Ничьей уменьшался на двадцать лет.
Рудники на Ничьей губернии принадлежали государству. Казна Архона нехило обогащалась за их счет. Все советники короля изначально проголосовали, что цессу с ментальным даром стоит отдать в Лавту. Сейчас же из шести советников только два хотели, чтобы меня отправили в Лавту. Сен Овид и Дарго были против. Причем, они хотели чтобы я осталась в Архоне в любом статусе. Неважно королевой или женой придворного. Сен Нейтрил пока не определился. Он думал, что будет лучше для страны.
Такой расклад голосов показывал, что я могу остаться в Архоне. Но сразу после свадьбы короля меня тоже выдадут замуж за Дарго, либо Савита. Король пока не определился, кто мне больше подходит.
— Ты давно узнал об этом? — спросила я деда.
— Нет, перед праздником обновления.
— Почему молчал?
— Я не молчал, Кэтти, я просил тебя поменьше стараться.
Ох, уж эта политика! На сердце было неспокойно от того, что любые мои усилия ничего не решали. К тому же если я стану королевой, то Архон потеряет рудники, и при дворе будет еще больше недовольных мною. Уезжать в Лавту не хотелось, так как девушка с ментальным даром там нужна была для убийств меченных. А то, что совет решит оставить меня в стране — не факт.
— Я поеду с тобой у нас там есть родственники, — начал дед, но замолчал.
Я расстроилась от новостей, кусок в горло не лез, в глазах стояли слезы.
— Мне так тревожно на сердце. Я надеялась, что король не отпустит меня из Архона, ведь я знаю несколько секретов государства, — поделилась я своими надеждами.
— Это не проблема, он может стереть их из твоей памяти. — Сказал обреченно дед.
Я изумилась:
— Даже если я этого не захочу и не подпущу его?
— Сила дара у вас равна, но опыта больше у Дэвида. Только заступничество богини может спасти тебя.
Обдумав слова деда, я поняла, что у меня нет другого выбора, кроме как просить милости и богини.
— Я обязательно схожу к ней, — решила я не откладывать надолго свое прошение к высшим силам. Я надеялась, что она заступиться за меня и не даст в обиду.
— Я тоже схожу, — пообещал дед.
На том и порешили.
Глава 15.
Перед приемом мы репетировали наш выход несколько дней подряд. Всех цесс собирали перед ужином и в течение двух — трех часов преподавали нам дворцовый этикет. Как ходить, как стоять, как лежать, ой! Как говорить, что говорить, кому говорить. Все это казалось такой ненужной мишурой, но страна приказала надо, значит надо.
Мне удалось проникнуться симпатией к Аканэ. Пелагея очень тепло о ней отзывалась. Сама Аканэ, как всегда, была скромна и мила. Со слов подруги я знала, что отец сенары Минара жестко ее контролирует. Четко повремени забирает из нашей школы, не давая, даже иногда, девочкам пошептаться, или просто попить чай. Пелагея часто громко возмущалась по этому поводу. Но пойти против сена Минара никто не мог.
Когда приехал сен «главный жених Лавты», мы были готовы. Поэтому прием должен был пройти «как по маслу». В огромном зале нас уже ждали придворные, причем от каждой семьи благородных господ приглашалось не более двух людей. Мы были в свите короля, поэтому цессы не считались.
Мой дед был уже в зале, и он морально меня поддерживал. Мы общались ментально. Семью Переарх и Аптет на прием не допустили. По-видимому, они были не особо благородны. Мы под гимн страны чинно прошлись мимо придворных, которые выстроились вдоль столов. Мужчины склоняли головы перед монархом, женщины делали книксен.
