— Мне нравилось переписываться с тобой, победитель савойя. — сказал Эльер. Придворные видели, что герцог Аршарского озера общается с князем. Эльер взял сочный виноград с золотого подноса, забросил ягоду в рот и облизал палец. Движение его зеркально повторила иллюзорная эльфийка. — Расскажи мне, как обстоят дела в вечной борьбе с мертвыми?
Ришар вздохнул, похвастаться ему было особенно нечем. Да, он убивал савойя сотнями, но на месте сотен появлялись все новые. Шевалье и старые аристократы, на чьих клыках был особенно сильный яд обращали все больше людей. Даже его собственная сестра стала жертвой их жадности, а от некогда разветвленного клана Де Крафт остался лишь он, да Анатоль Мор, приходящийся Ришару кузеном по линии матери.
А теперь эти нападки на Луну… Она нужна была шевалье, чтобы в очередной раз попытаться воскресить Ледяного короля, чтобы стать еще одним бездыханным телом на его алтаре. Ришар только размышлял над ответом, не понимая, что Эльер читает по его лицу. Древний рассматривал сжатые красивые губы Ришара, быстрый полный беспокойства взгляд на Луну, сталь и непролитые годами слезы в синих глазах. Достаточно лет прожил Эльер на свете, чтобы узнать любовь, не навеянную эльфийской магией, но рожденную из совместных дней, из радости и страданий.
— Война с мертвыми идет, но я не вижу ее конца. Самое страшное в ней — это не то, что каждый савойя может бесконечно создавать себе подобных, и не их общая воля и нечеловеческая сила, а то, что люди готовы продавать себе подобных, как раньше были готовы продать всех эльфов. — Ришару не хотелось лгать, он вдруг подумал, что, возможно, когда-нибудь он мог бы попросить помощи Эльера в этой войне. Эльер прочитал и это его намерение, надежду, загоревшуюся в синих глазах. Он откинулся на кушетке с золочеными ножками, протянул руку с пустым бокалом, в который Миро налил прозрачное как вода вино. Не только Ришар испытал чувство надежды, Луна тоже подумала о том, что у ее брата достаточно сил, чтобы помочь им задавить савойя.
— Я вижу твое могущество, брат. И я вижу, что многим эльфам тесно в Ветире. Возможно мы вместе бы смогли собрать армию. Поверь мне, Ришар умеет тренировать. Мы бы загнали савойя обратно за горный хребет, на Север. Мы бы поставили на все дороги стражей, создали систему огненных знаков, чтобы ни один немертвый больше не смел прорваться в наши земли.
Она задышала тяжело, маленькая красивая грудь покачивалась в такт ее страстным словам. Кожа сияла, привлекая внимание молодых полукровок. Первый раз для эльфа дает такой мощный выброс силы, что способен на исполнение желания. Эльер помнил, какая борьба шла за него, когда он был вот так вот молод. А он выбрал смертную девушку, и после их первой ночи она понесла ребенка, который стал первым магом земли в истории.
Эльер улыбнулся, погладил сестру по руке. Подумал, что она еще так молода и наивна. Золотой камзол на его груди распахнулся, ветер, подувший с запада коснулся бледной кожи, локонов красных волос, что свободно лежали на плечах. Ветер звал Эльера домой, напоминал о бескрайних кленовых аллеях, о краснолистных буках, о зверях, которые ждали своего хранителя. Он пел ему печальную песню о людях, что возомнили себя хозяевами его земель. Эльер отмахнулся от ветра и его песни, позвал южный ветер, хмельной и непослушный, не принадлежащий ему, не принадлежащий никому, запил свои тревоги вином. Эльер не хотел думать о том, что потерял, а эти двое только прибыли, и уже начали настойчиво бередить его бессмертное сердце. Эльер поднялся с места, вклинился между своей сестрой и Ришаром сидящим на длинной кушетке. Обнял их за плечи, наслаждаясь смущением воина и заговорил.
— Пятьсот лет я вел войну против савойя вместе с твоими предками, Ришар де Крафт. Я год держал солнечный свет над северными землями, пока маги и оборотни находили савойя. Убивали их женщин и резали детей. Мы были горды и самонадеянны, считали савойя монстрами, ублюдками, которым нет места в подлунном мире. Потеряв своих женщин, монстрами они и стали. Кости твоих предков уже сгнили в земле, твой род почти угас. Вот, что сделала с тобой война. Я тоже несу свои грехи и плачу за них. Поверь мне, то, что я сотворил превратило меня в то, что ненавидят мои сородичи. В их глазах я — «мерзость» и не важно, с какой целью я вел свою битву. Не будь я столь силен, они бы заставили меня потеряться в иллюзии, перестать есть и пить, пока я бы не погрузился в небытие. Чтобы остаться в живых, мне пришлось стать Королем Эльфийского королевства, спасителем эльфов-беженцев, защитником последних из нас. И пусть мой путь был полон потерь, мне нравится точка, к которой я пришел и то, чем я теперь являюсь. Почему бы и вам двоим не попытаться отказаться от бессмысленной войны, и не насладиться отмеренной вам жизнью? Ваша то будет куда короче моей.
— Ты и сам беженец. Трус. — Луна разозлилась на брата. Такая сила… Будь у нее хотя бы десятая доля его способностей, она бы помогала Ришару выравнивать баланс, помогала бы ему убивать савойя до последнего своего вздоха, а не заливалась бы вином с самого утра. Миро напрягся. Из услужливого и улыбчивого помощника он превратился в того, кем был на самом деле. Воином. Рука его как бы невзначай легла на кинжал с рубиновой рукояткой. Ришар, который только делал вид, что пил вино, едва ослабил свою волю, которой держал огненную магию. Эльер облизнулся, все же магия у колдуна была очень привлекательной. У древнего не было никакого желания ссориться с новообретенной сестрой. Он уже подумывал о том, как мог бы использовать Луну и ее огненного возлюбленного во благо княжества.
— А от тебя воняет кошкой. — Сообщил Эльер, зевнув. — У всех свои недостатки. Кстати, Луна, сколько тебе лет?
— Двадцать. — Сказала она, припомнив, что в начале зимы у нее был день рождения. Эльер удивленно хмыкнул, но оставил свои мысли при себе. Давненько ему не приходилось видеть никого из кошачьего племени. Он думал, что исчезли почти все, но Анаит обнаружила самца, чтобы родить от него ребенка. У матери его под конец жизни вкусы стали… специфические. Луна понравилась Эльеру, хотя он никогда бы не подумал, что подобный гибрид может оказаться столь удачным. Он даже подумал о том, что и ему стоило бы попробовать стать отцом подобного дитя.
— Как ты еще молода. Почти младенец. — Он осушил до конца прозрачный бокал, подал знак Мило, чтобы тот наполнил еще один. У Эльера было много детей: чистокровные исчислялись пальцами одной руки, многие из них погибли от лап савойя, двое отправились на юг, еще один жил в горах. Детей-полукровок у него тоже хватало, они охраняли Арсию на подступах с севера или служили в гвардии. Каждого из своих детей Эльер любил и неизменно огорчался, когда узнавал, что кто-то из них погиб, сражаясь за Арсию. Такое большое количество детей стало не только богатством Эльера, но и причиной насмешек от других эльфов. Они говорили, что сердце их короля подобно мозаике на потолке его дворца. Состоит из тысячи кусочков, и давно уже не целостное, иначе не смог бы Эльер стать отцом стольких детей. Эльеру же казалось, что сердце его на самом деле давно умерло, пожалуй в тот день, когда он похоронил свою первую возлюбленную, а затем и их общего сына.
— Сегодня вечером во дворец приедут купцы из Арики, они привезут драгоценные камни, ароматные специи и масла, из которых мои придворные парфюмеры создадут духи, что отправятся к вам на запад. Останьтесь, будьте моими гостями. Луна, ты желанна для Арсийского княжества, я хочу, чтобы ты стала частью двора. Посмотри на жизнь здесь, а не понравится дворец, я прикажу предоставить тебе имение за пределами Ветиры. Мама бы хотела, чтобы ты была со мной рядом. Чтобы мы могли постоять друг за друга.
Он потянул Луну за руки прочь от Ришара, усадил на гору разноцветных подушек, а сам положил голову сестре на колени, вздохнул, прикрыв золотые глаза. Он так давно видел свою мать, что почти не мог вспомнить, как выглядело ее лицо, но помнил ощущение, когда его голова лежала у нее на коленях. Ощущение было теперь очень похожим и Эльер замер, пытаясь воскресить в памяти то чувство, которое испытывал, будучи ребенком. Луна заговорила, разрушая хрупкое воспоминание:
