— Нет. Готов хоть сейчас. Только в таком случае придётся поскорее восстановиться, чтобы откусить голову одному демону, который так и косится в твою сторону.
Адалин оборачивается, смотрит на принца Тьмы некоторое время, но быстро возвращает своё внимание ко мне.
— Что делать-то нужно?
— Возьми меня за руки, Байрон. Что бы ни произошло, я буду рядом с тобой.
Взгляд Адалин заволакивает туманной пеленой. Это не она!.. Кто-то будто бы заселился в её тело. Я хочу одёрнуть руки и сказать хоть слово, но меня парализует. Люциторум начинает произносить речь на древнем языке, звучание которого убаюкивают. Язычки пламени срываются со свеч, объединяются, образуя вокруг нас с Адалин плавно покачивающееся огненное кольцо. Вот это чудеса магии! Вот это я понимаю! Да только говорить не могу, а неплохо было бы оттолкнуть то, что вселилось в мою бывшую истинную.
— Доверься мне… Я наполню тебя умиротворением и помогу легче перенести возвращение твоего истинного облика, последний серебряный дракон.
Вроде бы это говорит Адалин, но и не она вовсе. Меня пробирает до мурашек, и я повинуюсь зову, полностью расслабляюсь и доверяюсь… Кому? Сам не знаю, но перед глазами начинают мелькать кадры из далёкого прошлого…
Моё детство и просьба ректора запечатать мою истинную принадлежность к серебряным драконам. Отец ничего не понимает, но соглашается, опасаясь за мою безопасность.
Юношество и смерть родителей. Ректор убедительно просит поставить ещё одну печать, а потом стирает память. Он говорит мне, что тёмные силы не должны победить, потому что восстановить баланс уже всё равно не получится.
Голова идёт кругом.
Сам не знаю, как ещё удерживаюсь на ногах. Или не удерживаюсь вовсе? Тело горит, словно его прожигает миллиард раскалённых игл, вырисовывающих под кожей странный витиеватый узор. Я чувствую, как пальчики Адалин сжимаются, поддерживая меня. Она ли это? Или мне всё мерещится?
— Не следует тебе вмешиваться, сын! Это не твоя война. Если хочешь жить, просто беги… На поле боя мы будем врагами. Запомни это. Я не пожалею тебя!
— Папа? — зову я, но голос растворяется в немой тишине, обрушившейся на меня слишком внезапно вместе со вспышкой яркого света.
Глава 43. Адалин
— Прости, но сейчас будет немного больно! — звучит голос Энергии в голове, и я обмякаю.
Слабость накатывает слишком быстро. Падаю на колени, не в силах удерживаться на ногах. Из лёгких вылетает рваный вздох. Всё произошло слишком быстро: Энергия едва успела предупредить и вот…
— Ведьмуля!
Ко мне бросается Джеймс.
Байрон тоже стоит рядом со мной на коленях. На его обнажённом теле вырисовываются светящиеся серебряные символы, похожие на множество рун. С висков дракона стекают капельки пота, но он выглядит неплохо. Неужели всё закончилось?
— Я в порядке, — шепчу в сторону принца Тьмы, обхватившего меня за плечи. — Байрон? Ты как? Всё закончилось?
— Слишком много новых ощущений. Они остры, и мне сложно управляться с ними, но ничего… как-нибудь переживу. Адалин, ты будто бы находилась не в себе. Всё нормально?
— Да. Разумеется. Тебе показалось, скорее всего, из-за ритуала. Это нормально, — стараюсь оправдаться я. Нельзя мне сейчас выдать Энергию, она и без того слишком сильно рисковала оказаться замеченной.
Джеймс помогает мне встать, и я цепляюсь за его руку. От слабости меня всё ещё потрясывает, а колени предательски подгибаются.
Байрон тоже встаёт на ноги, ведёт плечами в попытке размять их. Видно, что появившиеся рисунки причиняют ему если не боль, то дискомфорт точно. Он внимательно смотрит на них, склонив голову, проводит по рунам подушечками пальцев.
— Всё получилось? — Байрон оборачивается в сторону Люциторума.
Тёмный повелитель выглядит ошеломлённым. Он не сводит с меня взгляда, но вздрагивает, опомнившись, что обращаются к нему. Снова почувствовал её присутствие?
— Да. Ритуал оказался успешным благодаря… — Люциторум замолкает, ловит мой взгляд, словно пытается прочесть в нём ответы на свои вопросы и дополняет: — …успешному стечению обстоятельств.
— Мне сейчас нужно делать что-то необычное? Развивать свою новую ипостась или вроде того? Я чувствую себя нормально и готов приступить к тренировкам.
— Нет, Байрон. Сегодня лучше будет исключить любые тренировки. Организму требуется отдых. Хоть магии Адалин и хватило для поддержки, не стоит забывать, что утомление негативно отразится на тебе. Отдыхай, а завтра вернёшься к тренировкам. У нас остаётся несколько дней до полнолуния и предполагаемой встречи с врагом.
— В том и дело. Я не хочу тратить время на пустое…
— Байрон, — я прикасаюсь к плечу парня, и он вздрагивает, как от ожога, переведя на меня взгляд. — Пожалуйста, не спорь. Ты никому не сделаешь лучше, если утомишься. Нам действительно нужен отдых. Хотя бы эта ночь, а потом мы вернёмся к своим занятиям.
Думаю, что и сама могла бы заняться созданием артефактов, но вряд ли я выдержу. Всё-таки я устала, хоть большую часть за меня сделала Энергия. С её уходом из меня будто бы вырвали частичку чего-то важного. Подобное я испытала, когда душа Джеймса вернулась в тело. И вот теперь снова. Я не чувствую себя целостной. Наверное, для восстановления действительно требуется время?
— Ладно. Я понял. Адалин, мы можем поговорить с тобой наедине?
Люциторум вместе со своими помощниками уходит. Байрон косится на Джеймса и приблизившуюся к нам Тори. Я понимаю, о чём пойдёт разговор. Хочется верить, что дракон не заговорит о моём странном поведении во время ритуала. Я вроде бы ничего необычного не делала, но он мог почувствовать присутствие Энергии. Она сильнее меня.
— Признаю, что твои новые украшения — крутые, но пока лучше не светить ими перед посторонними, — говорит Тори, бросив Байрону его футболку.
Я бросаю мимолётный взгляд в сторону уставшего Рэйриана. Он переволновался, потому что никак не мог повлиять на ситуацию. Нервничал. И наверняка хотел спросить меня об Элли. Именно из-за неё Байрон просит о разговоре наедине? Надеюсь, что так.
— Джеймс, мне нужно пару минут. Ты подождёшь меня в коридоре?
Принц Тьмы недовольно присвистывает, отшатывается от меня, словно получил сильнейший удар, а мне хочется извиниться, да только устала постоянно просить прощения за каждый «неосторожный» шаг. После моих признаний Джеймс просто обязан перестать ревновать меня, потому что я не давала ему ни единого повода для этого. Хотя кого я обманываю? Давала, конечно же. Он ревнует меня к бывшему истинному. Это нормально. Наверное, я бешусь из-за своего странного состояния после слияния с Энергией? Мы будто бы стали единым целым, и я ощущала её страх. А ещё что-то похожее на безысходность. Она боится, что не сможет одержать победу в схватке со своим братом? Единственная надежда на последнего серебряного дракона? Но почему? Энергия ведь не просто так затеяло всё это! Она сама провела обряд, с которого и началось сильнейшее противостояние. Или она поступила так, не осознавая последствий своих шагов, потому что иного варианта остановить брата на тот момент не видела?
— Не заигрывайся, ведьмуля. У меня к тебе тоже есть пара вопросов! — говорит Джеймс, делает шаг в мою сторону, словно не он совсем недавно отшатнулся, кладёт руку мне на талию, властно притягивая к себе, и целует меня, словно показывает всем вокруг, что я принадлежу ему.
Неприятно от такого поведения. И я обязательно укажу Джеймсу, что вести себя таким образом точно не следует, ведь я не вещь, а Байрон… В глазах дракона застывает боль.
— Пойдём, Тори… Очевидно же, что поворковать они хотят наедине, — фыркает принц Тьмы.
— Не совсем. Рэй, ты тоже останься, — выдавливает из себя глухим голосом Байрон.
— А так уже не договаривались. Ведьмуля, только пара минут… Уж на большее время моего терпения не хватит.
Тори и Джеймс покидают зал. Мы остаёмся втроём. Пламя от свечей больше не горит, словно кто-то затушил его щелчком пальцев. Вероятно, так подействовала магия? Стараюсь не заострять на этом внимания. Какая разница, когда они погасли? Верно — её нет.
