в кафе и правда помогла успокоиться, поэтому задание в виде доклада я сделала на энтузиазме, и только когда закончила, обнаружила, что до открытия кафе всего десять минут, а тетушки Мо еще нет.
Я поставила в духовку еще два пирога, а также сделала заготовку для крема. Около входа уже толпится народ, но я не имела права открывать заведение без разрешения хозяйки.
– Извините, сегодня, видимо, задержки в столовой, мы откроемся чуть позже, – объяснилась перед группкой ребят, толпившихся у входа.
Прошло еще пятнадцать минут, но тетушка Мо так и не появилась.
Вот я дуреха: надо было сразу пойти к ней на кухню и уточнить, можно ли самой открыть кафе. Ведь тетушка явно занята.
Я уже накинула курточку и повязала шарф, собираясь выйти в неуютную осеннюю погоду, но не успела. Дверь кафе распахнулась, пропуская внутрь ректора.
– Господин Таркенсон, добрый день. Мы еще не открылись, потому что тетушка Мо задерживается в столовой. Я хотела сбегать к ней, спросить, могу ли я сама открыть кафе, у меня все готово.
– Энрика, присядь, – начал ректор, и мне это начало очень не понравилось.
– Что случилось?
– Энрика, присядь, пожалуйста, – повторил ректор и тяжело вздохнул, а после опустился на ближайший стул.
Я неловким движениям стянула шарф и села напротив.
– Ты сказала, что тетушка Мо задерживается в столовой.
– Да.
– Но это не так. Ее там нет.
– В смысле нет? Что с ней?!
– Она пропала…
Ректор сказал то, что я и так уже понимала, но до сих пор отказывалась верить.
– Когда?!
– Днем. Она помогала на кухне и в какой-то момент пропала. Никто не заметил, куда она выходила, с кем и зачем.
– И сейчас вы также будете утверждать, что она сама ушла в неизвестном направлении?
– Справедливости ради, я никогда так не утверждал, это не моя версия, а официальная.
Я чувствовала, что из глаз катятся слезы, а губы дрожат, но ничего не могла с собой поделать.
– Все будет хорошо, – попытался успокоить меня ректор, но получилось у него так себе.
– Вы сами-то в это верите?! – я срывалась на крик.
– Да! Это моя академия, и я со всем разберусь!
– Так разбирайтесь быстрее!
– Энрика, тебе нужно успокоиться. Зайди к лекарям, они выдадут тебе успокоительную настойку.
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тетушка Мо была для меня тем самым успокоительным, а заодно и самым родным человеком в этой академии.
– Возможно, если бы я до сих пор помогала в столовой…
– Вот только себя не смей винить! – ректор начинал злиться. – Марш отдыхать!
Я шла по улице, не обращая внимания на холодные порывы ветра, намекающие, что пора бы уже достать и курточку потеплее, и шапочку.
Почему так? Сначала Лимончик, потом тетушка Мо.
– Чирик!
Я подняла голову и увидела ту самую птичку, подозрительно-похожую на Лимончика. Она кружилась надо мной, а потом села на ближайшую ветку.
Было очень странно: с одной стороны, это вылитый Лимончик, даже хохолок такой же, но с другой – это была просто птичка. У Лимончика был осмысленный взгляд и интересная манера поведения. Неужели дверь права и Лимончик – фамильяр для Фабиана? Но тогда эта птичка…
– Иди сюда… – я протянула руку к маленькой желто-серой птичке, но та с испугом посмотрела на меня и улетела, а я снова разрыдалась.
Рыдала я, к слову, не только на улице, но еще и в комнате. И сколько дверь не пыталась меня успокоить, лучше не становилось. Даже, скорее, наоборот – я слышала слишком приглушенный голос и понимала, что еще пару недель, а может и меньше, и дверь тоже превратится в самый обычный элемент стеновой конструкции, и я останусь совсем одна.
На следующий день вся академия шепталась, что пропал еще один человек, а я ходила темнее тучи. Ко мне попытался подойти Саймон, но я быстро дала понять, что не настроена ни с кем общаться.
В итоге на дополнительные по матеоведению пришла с заплаканными глазами.
– О, какие люди и в каком виде, – посетовал Сиель Каэстро.
– Добрый день. Я готова.
– К чему?
– К занятию…
– Энрика, хотите, я дам вам выходной?
– Нет, лучше я отвлекусь…
– Удивительно, мой предмет еще никогда не использовали, чтобы отвлечься и расслабиться. Вы меня удивляете! Ну а если серьезно, все будет хорошо.
Я не стала ничего отвечать, так как имела на этот счет свое мнение.
Вернувшись в комнату, я забралась на кровать и взялась за книгу с твердым намерением сделать все задания, но чуда не произошло. Я несколько раз перечитала буквы, которые никак не складывались в слова, а ведь этим словам еще предстояло сложиться в понятные предложения, а тем, в свою очередь, в связный текст.
В итоге я разозлилась сама на себя и принялась собирать сумку.
– Ты куда? – сразу проснулась дверь.
– В кафе! – выпалила я и выбежала в коридор.
Ключи от кафе у меня имелись, поэтому я без труда попала внутрь. Свет не горел, стулья были перевернуты и сгружены на стол. В воздухе не летал привычный аромат выпечки, а на кухне не шумели плиты и чайники.
Это все оказалось так печально, что я не выдержала и снова зарыдала, но потом все же взяла себя в руки и вновь засела за домашнюю работу. Удивительно, но тут процесс пошел проще.
Магический заряд ведомостей уже давно сошел на нет, поэтому эти некогда волшебные листы сейчас выполняли роль обычного расписания, в которое я вносила задания. И когда я захлопнула книгу по истории и перепроверила все выполненные задания, на улице уже стемнело, однако пешеходные дорожки красиво подсвечивали разноцветные фонарики.
По улице неспешно прогуливались студенты, из других кафе выходили смеющиеся парочки и компании, и лишь заведение тетушки Мо стояло закрытым.
Нет, это неправильно!
Я быстро собралась и направилась к ректору, надеясь встретить его в кабинете. Но после продолжительного ожидания дверь никто не открыл. Я уже собралась уйти, когда дверь решила со мной заговорить и тихо проскрипела.
– Подожди! Идет он!
И действительно, через пару минут дверь отворилась, и я увидела ректора в легких домашних штанах и в расстегнутой рубашке. От неожиданности я отшатнулась, и только потом заметила открытую дверь в его
