— Здесь, в Омега Пойнте, около двух сотен человек, — говорит Касл. — И почти половина из них обладает неким даром.
Я резко разворачиваюсь, пораженная.
— Я привел тебя сюда, — говорит он мне осторожно, тихо, — потому что здесь твое место.
Потому что ты должна знать, что ты не одна.
Моя челюсть болтается где-то в районе ног.
— Ты была бы неоценимым прибавлением к нашему сопротивлению, — говорит он мне.
— Есть другие… как я? — Я едва могу дышать.
Касл смотрит на меня сочувствующим взглядом, заглядывающим с самую душу.
— Я был первым, кто осознал, что мой недостаток не может быть единичным случаем. Я разыскал других, следуя слухам, слушая истории, отмечая в газетах статьи про различные аномалии в человеческом поведении. Поначалу это я просто искал компанию. — Он делает паузу.
— Я был утомлен этим сумасшествием. Или, точнее, верой в то, что я не человек, а монстр. Но затем я понял, что то, что казалось слабостью, на самом деле являлось силой. Что вместе мы могли бы стать чем-то экстраординарным. Чем-то хорошим.
Я не могу отдышаться. Не чувствую собственных ног. Не могу откашляться от этой невозможности, вставшей у меня поперек горла.
Касл ожидает моей реакции.
Я неожиданно начинаю сильно нервничать.
— Каков твой… дар? — спрашиваю я его.
Его улыбка обезоруживает мою неуверенность. Он поднимает руку. Наклоняет голову. Я слышу скрип открываемой где-то двери. Звук движения в воздухе и металла… тоже в движении. Я поворачиваюсь на звук и обнаруживаю, что какой-то предмет мчится в моем направлении. Я нагибаюсь. Касл смеется. Ловит его.
Я ахаю.
Он показывает мне ключ, теперь зажатый в его руке.
— Ты можешь двигать предметы силой мысли? — Я даже не знаю, где я нашла слова, чтобы заговорить.
— У меня невероятно высокий уровень психокинеза. — Уголки его губ приподнимаются.
— Так что да.
— Для этого даже название есть? — Кажется, я верещу. Пытаюсь успокоить себя.
— Для моего состояния? Да. Для твоего? — Он колеблется. — Я не уверен.
— А другие… что… у них…
— Ты можешь с ними встретиться, если хочешь.
— Я… да… с удовольствием, — взволнованно выговариваю я, почти заикаясь, словно четырехлетняя, все еще верящая в фей.
Я застываю от внезапного звука.
Звук шагов отдается эхом, отлетая от каменных стен. Еще я улавливаю звук тяжелого дыхания.
— Сэр… — кричит кто-то.
Касл реагирует. Сначала застывает. Затем ныряет в ближайший поворот и идет на звук голоса бегуна.
— Брендан?
— Сэр! — вновь выкрикивает тот.
— У тебя есть новости? Что ты видел?
— Мы слышим что-то по радио, — начинает он, его ломанные слова звучат с сильным британским акцентом. — Наши камеры засекли большее количество патрулирующих танков, чем обычно. Кажется, они приближаются…
Звук статической энергии. Статического электричества. Искаженные голоса звучат, словно по слабому радиосигналу.
Брендан бормочет ругательства себе под нос.
— Простите, сэр… обычно выходит не так искаженно… я просто еще не научился удерживать эти сигналы…
— Не беспокойся. Тебе просто нужно больше практики. Твои занятия идут хорошо?
— Очень хорошо, сэр. Я почти взял это под свой контроль. — Брендан делает паузу. — В большинстве своем.
— Замечательно. Дай мне знать, если танки подберутся слишком близко. Я не удивлен, что они становятся более бдительными. Пытайся прислушиваться при упоминании любого рода атак.
Восстановление пыталось определить наше местонахождение годами, но теперь, когда у нас есть кое-кто особенно ценный, стоящий их усилий, я уверен: они захотят заполучить её обратно. У меня есть чувство, что, начиная с этого момента, все будет происходить довольно стремительно.
Момент замешательства.
— Сэр?
— Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился.
Тишина.
Брендан и Касл выходят из-за угла. Появляются в моем поле зрения. И мне приходится изрядно потрудиться, чтобы моя челюсть вновь не оказалась в районе моих ступней. Я не могу прекратить пялиться.
Компаньон Касла бел с головы до ног.
Не просто странная униформа, которая сама по себе ослепляющего оттенка белого, но его кожа бледнее, чем моя. Даже его волосы такие светлые, что их можно описать только как белые.
Его глаза завораживают. Они светлейшего оттенка голубого из всех, что я видела. Пронзительные.
Практически прозрачные. Он, кажется, моего возраста.
И он не выглядит настоящим.
— Брендан, это Джульетта, — представляет нас Касл. — Она прибыла только вчера. Я показывал ей Омегу Пойнт.
Улыбка Брендана настолько яркая, что я почти вздрагиваю. Он протягивает руку, и я почти начинаю паниковать, прежде чем он хмурится. Отводит руку и говорит:
— Э, погоди… прости… — И он разминает руки. Хрустит костяшками пальцев. И с них начинают сыпаться искры. Я пораженно гляжу на него.
Он делает шаг назад и немного застенчиво улыбается.
— Иногда я случайно ударяю людей током.
Что-то в моей тяжеловесной броне ломается. Тает. Я неожиданно чувствую себя понятой.
Чувствую, что не боюсь быть собой. И мне не удается сдержать улыбки.
— Не волнуйся, — говорю я ему. — Если я пожму твою руку, я могу убить тебя.
— Бог ты мой! — Он моргает. Пялится. Ждет, пока я заберу свои слова обратно.
— Ты серьезно?
— Очень.
Он смеется.
— Хорошо. Никаких прикосновений. — Он наклоняется ко мне и понижает голос: — У меня самого с этим некоторые проблемы, знаешь ли. Девчонки только и говорят, что хотят искры в их отношениях, но, очевидно, никто на самом деле не будет счастлив, если его действительно ударят током. Это чертовски сбивает с толку! — Он пожимает плечами.
Моя улыбка шире, чем Тихий океан. Мое сердце настолько переполнено облегчением, поддержкой, одобрением. Адам был прав. Может, все может быть хорошо. Может, мне не придется быть монстром. Может, у меня есть выбор.
Думаю, мне здесь понравится.
Брендан подмигивает мне.
— Было очень приятно познакомиться, Джульетта. Еще увидимся?
Я киваю.
— Думаю, да.
— Отлично. — Он кидает мне еще одну улыбку. Поворачивается к Каслу. — Я дам знать, если услышу что-нибудь еще, сэр.
— Замечательно.
И Брендан исчезает.
Я поворачиваюсь к стеклянной стене, разделяющей меня от второй половинки моего сердца. Прижимаюсь лбом к холодной поверхности. Мечтаю, чтобы он проснулся.
— Не хочешь поздороваться?
Я поднимаю взгляд на Касла, который все еще изучает меня. Меня всегда кто-нибудь исследует. Но почему-то его внимание не вызывает у меня дискомфорта.
