Руджеро попробовал что-то сделать, то есть — разогнать камни с тропы. Спустить их ниже по склону. И принялся бесконтактным образом выуживать с краю большой, присыпанный мелочью валун. Лизавета поняла, что именно произойдёт, секундой раньше того, как сверху посыпалась новая порция камней и щебня, да так, что пришлось резво отступать обратно по тропе, пока никому не прилетело по голове. Ну да, оно тут как-то лежало, а его потревожили.
Сокол спрыгнул на землю, следом за ним то же самое сделали Лис и брат Василио. Они подошли к завалу, постояли там, потом Сокол извлёк какую-то круглую штуку, и они некоторое время внимательно смотрели — что показывает штука. Мальчишки и Тилечка тоже сбились в кучку и шептались, брат Джанфранко что-то бурчал под нос, что слышали только трое служек, а Крыска, казалось, дремлет в седле, хоть и такая же мокрая, как и все остальные.
Потом Сокол позвал мальчишек, что-то им объяснил, и Джованни с Руджеро отправились куда-то назад по дороге. Джованни вернулся где-то через четверть часа, и сообщил, что да, есть отворот с тропы направо, не очень заметный, но наезженный, следы там смыты не все.
Джованни вернулся ещё попозже, со словами, что тропа дальше расширяется и становится похожа на нормальную дорогу.
Туда и отправились.
Сокол по-прежнему ехал первым, за ним Джованни и Руджеро. Последним — брат Василио, а перед ним Антонио и Серафино. Остальные — один за одним между ними. Так даже и поговорить-то толком не получалось, хоть бы и с Тилечкой. Или с кем-нибудь, кто мог рассказать про эти горы.
Так и ехали до сумерек. И после того, как стемнело — тоже. Наверное, нужно было добраться до какого-то конкретного места, как вчера, чтобы не ночевать под дождём на улице.
Новые звуки ворвались в маленький мирок Лизаветы внезапно — крики, скрежет металла о металл. Кажется, опять кого-то повстречали, и лучше бы не встречали никого, достали уже эти местные придурки, что им в дождь-то дома не сидится?
Впрочем, лязг и крики быстро стихли. Лизавета сощурилась, но всё равно впереди была только спина брата Джанфранко, широкая и мокрая, и зад его коня. И какой-то свет факелов — где-то там, где Сокол и Лис. А потом стоящие впереди двинулись, и Огонёк тоже двинулся следом за ними, и Лизавета увидела утоптанную площадку. Тропа шла прямо на неё меж двух огромных камней. А сама площадка уходила куда-то в недра горы. Пещера, не иначе.
Романтика, мать её. Декабрь, ночь, дождь, горы, пещера. Кому рассказать — обхохочется. Да вот рассказывать некому. Но, может быть, им разрешат переночевать в пещере, и там не будет так лить за шиворот? Означенный шиворот у Лизаветы промок к чертовой матери, а из плаща можно было выжать ведра три воды, не меньше. И из остальных — так же. Но ещё чуть-чуть — и Лизавета уснёт прямо в седле под дождём.
О да, заворачивают в пещеру. Какой-то человек с факелом показывает, куда идти, и кто-то из отряда даже туда идёт…
Лизавета пришла в себя от знакомого голоса.
— Госпожа моя, слезайте. Ловлю.
— Да куда ловить, я вся мокрая, — пробормотала она.
— Думаете, я лучше? — рассмеялся он. — Ничего, высушимся. Ногу на эту сторону, и вниз.
Она повиновалась, он поймал её и поставил на каменный пол. Не спешил убрать руки, и она уже было согласилась с мыслью обнять его наконец, хоть и мокрого, но тут прибежал Серафино.
— Господин Фалько, там хотят говорить с вами и с господином Астальдо. Какое-то срочное сообщение для вас.
Что ещё? Лизавета вздохнула тихонечко, а Сокол подмигнул и отправился, куда звали. Вдруг там что-то хорошее?
Пошла, нашла Тилечку, которая распотрошила свой мешок, достала оттуда сухое полотенце и вытирала лицо.
— Вот, правильно. И плащ мокрый сними, — кивнула Лизавета, и сняла свой.
Стала понемногу, по кусочку выжимать из него воду. Получалось.
— Дамы, радуйтесь. Мы получили предложение, очень, надо сказать, привлекательное, хоть и странноватое. Но решили не отказываться, — Сокол был бодр и весел, хоть вода и стекала с волос по лицу.
— Возьмите, — Тилечка протянула ему полотенце.
— Думаешь, поможет?
— Мне помогло, — улыбнулась она.
— Тогда благодарю, — он вытер лицо и немного — волосы. — Берите вещи и коней, и идём.
— Куда ещё? — не поняла Лизавета.
— А вон там видите свет? — показал он на противоположную часть пещеры, до того терявшуюся во тьме.
Теперь там что-то светилось.
— Ладно, — кивнула Лизавета, набросила обратно на плечи выжатый плащ и пошла за конём, благо, вещи с него ещё не снимали.
Когда они с Огоньком, Тилечкой и её Красавчиком подошли к тому краю пещеры, где светилось, то Лизавета увидела нечто. Она не могла подобрать слова для описания этого явления — это висело над полом сантиметрах в десяти и представляло собой мутно-белый светящийся овал с нестабильными краями.
— Портал, — восхищённо прошептала Тилечка. — Я первый раз в жизни вижу портал!
— И он что, куда-то ведёт? — тихо спросила Лизавета.
— Конечно! Неужели мы вот прямо сейчас через него пройдём?
Лизавета совсем не разделяла Тилечкиных восторгов, ей не хотелось на ночь глядя в мокром виде переться в этот самый портал. Но кто б её спрашивал, конечно же.
Из светящегося овала выскочил Руджеро — обычный нормальный Руджеро, мокрый, грязный и встрёпанный.
— Тилечка, пошли! Всё хорошо!
Он схватил девочку за руку, второй она держала за узду коня, и они все втроём шагнули в этот самый портал. Только конский хвост и мелькнул перед лицом. Огонёк недовольно фыркнул.
Из портала появился кто бы вы думали — правильно, Сокол.
— Пойдёмте, госпожа моя. Там тепло и сухо.
— Простите, там — это где? — недоверчиво спросила она.
— А вам ещё не всё равно? — рассмеялся он. — В Кайне. Нам повезло, что здесь у людей постоянно действующий портал, и его владелец разрешил нам им воспользоваться.
— Так дотуда же ещё как до Китая пешком?
— Не знаю, где этот ваш Китай, но с Кайной всё проще. Идёмте.
Он взял её за руку, как перед тем Руджеро — Тилечку, и повёл в эту белую светящуюся хрень. Лизавета зажмурилась и не видела момент перехода, а когда открыла глаза — они стояли на деревянном, не каменном, полу, в каком-то помещении. И тут же отошли в сторону, потому что следом за ними из портала появились кудахчущий что-то брат Джанфранко, все служки и все оставшиеся кони, а последним был брат Василио.
— Все здесь? — громко и чётко спросил кто-то незнакомый.
Лизавета поискала глазами источник голоса и упёрлась в человека удивительного вида — он был невысок, ниже не только Лизаветы, но даже и Тилечки, при этом очень широк, а почти всё его лицо заросло чёрной аккуратно подстриженной бородой. Одет он был в чёрный бархат, расшитый серебром и чем-то ещё. С его шапочки на плечо спускалось ярко-красное перо. Чёрные глаза так и впились в Лизавету, ей стало страшно.
— Раньеро, не пугай госпожу Элизабетту. Она и так полна впечатлений, — Сокол, похоже, был с этим неизвестным знаком.
— Фалько, ты можешь свалиться на голову из портала посреди ночи, это не удивит никого, знающего тебя столько, сколько я. Но я так и не понял, каким образом вы спелись с Астальдо, что у вас здесь за странная компания, и какая нелёгкая вас вообще понесла в наши края под Перелом года. Я вас пустил сюда только потому, что мне любопытно. Я хочу знать историю.
— Ты услышишь историю, — кивнул Сокол. — Но сначала все мы хотели бы крышу над головой, горячей воды и еды, и кони тоже, не только люди.
— Хорошо. Я надеюсь, вы останетесь до праздника? — спросил, очевидно, хозяин здешних мест.
— Останемся, — кивнул бледный и мокрый Лис, появившийся откуда-то сбоку.
Даже будучи насквозь мокрым и замёрзшим, он умудрялся стучать зубами от холода с удивительным изяществом.
— Тогда — прошу вас быть моими гостями, — человек по имени Раньеро кивнул в противоположную от портала сторону, видимо, там был какой-то выход.
А потом лёгким движением руки схлопнул портал.
