— Нет, я не хочу! — замотала головой я, чувствуя, как мной овладевает страх. — Только не это! — я в ужасе выкатила глаза на герцога.
— Вот, — поучительно погрозил он мне пальцем. — Испугалась?
— Он ведь сказал, что дарит мне кольцо в знак примирения и благодарности, — припомнила я. Неужели Полкан мне солгал? — О Помолвке и речи не шло!
— А цветы? — вскинул брови Эйден. — Тоже в знак примирения? — он хохотнул так, что я сразу почувствовала себя полной дурой.
— Я же не знала, — прошептала я, едва не плача. — Я думала, что… — запнулась, чувствуя, что слезы душат меня. — Я думала, что он, правда, хочет наладить отношения между нами, — я все-таки расплакалась. Позорно, на глазах у герцога я разрыдалась, совсем не как принцесса. — Я не знала, — просипела я сквозь слезы. Когда на мою шею опустила горячая ладонь Драконорожденного, я на миг подумала, что сейчас он толкнет меня, но Эйден удивил. Уверенным, но мягким движением он прижал меня к себе, прислонив мою голову к своей груди. Его руки обвили меня и начали утешающе гладить, а нос зарылся в волосы.
— Все, успокойся, — прошептал он и поцеловал меня в макушку. — Хватит плакать. Ты права, ты ничего не знала… Прости, что накричал. Я не должен был, — признался Эйден, но я была в таком состоянии, что даже не смогла осознать смысл сказанного им. Я рыдала на груди герцога, размазывая сопли по его домашней рубашке, а он гладил меня по спине и плечам, шепча признания и слова утешения. — Прости, — его губы поцеловали мой висок. В этот момент я перестала рыдать, чувствуя, что мы перешагнули какую-то грань. — Прости, — прошептал Эйден, и в следующий миг коснулся поцелуем уже моих губ.
Мне показалось, что это сон. Странный, сумбурный, невероятный сон. Я никогда еще не целовалась, поэтому не знаю, как смогла ответить ему своим первым неуклюжим поцелуем. Все оказалось так легко, и в то же время так глубоко, что у меня подкосились колени.
Я забыла, почему плакала. Все мысли вылетели из головы, в ней остались одни эмоции. Меня подхватил вихрь чувств: страсть, нежность и странное желание прижаться сильнее к этому горячему мужчине. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что нужно оттолкнуть его, сказать что-то про воспитание и репутацию, но она исчезла также быстро, как и появилась.
А вот герцог не стал скромничать. Он не только тесно прижал меня к себе, но и продолжил гладить меня по спине и плечам. В этих движениях было что-то настолько интимное и ласковое, что у меня окончательно помутился разум. Я почувствовала себя мороженым, которое плавится от жары.
— Эля, — герцог неожиданно разорвал поцелуй и отстранился. — Если мы сейчас не остановимся, то я не уверен, что смогу справиться с собой, — он заговорил хриплым низким шепотом, от которого моя кожа покрылась мурашками. Я вдруг поняла, что мне мало поцелуев, я хочу еще, и взгляд невольно упал на влажные мужские губы.
— Я… — прошептала в ответ нечто невнятное и вновь потянулась за поцелуем.
— Нет, — Эйден резко отстранился, разжал объятия и отошел на пару шагов. — Нет, Эля, не сейчас, не так. Нас ждет мадам Тассо, — сказав это, он тряхнул головой, словно сгоняя наваждение, и направился на верхний этаж.
Я почувствовала себя так, словно пробежала огромное расстояние и вдруг резко остановилась. Сердце колотится, и душу разъедает странное чувство незавершенности. Но стыда нет и в помине! Я, наверное, окончательно сошла с ума.
* * *
В спальню к мадам Тассо мы вошли вдвоем, смущенные и в напряженном молчании. Женщина бросила на меня лишь один взгляд, задержав его на припухлых от поцелуев губах, и осталась стоять с равнодушным выражением лица. Делает вид, что ничего не видела и не слышала. Вот только я прекрасно вижу, как уголки ее губ подрагивают от сдерживаемой улыбки. Она прекрасно поняла, чем мы там занимались и как мирились. Меня охватило смущение, бросило в жар. Захотелось сбежать и спрятаться ото всех.
Но мне никто не позволил этого сделать. Меня вновь водрузили на стульчик и заставили надеть прекрасное платье. Должна признать, что на этот раз оно действительно село идеально, и подчеркнуло все достоинства моей фигуры. Увидев свое отражение в зеркале, я даже на несколько минут забыла о нашей с герцогом ссоре. Мало того, что само платье сногсшибательно прекрасно, но, как оказалось, и девушка, втиснутая в него, тоже очень привлекательна. Мадам Тассо удалось подчеркнуть мою талию, хрупкие плечи и нежную лебединую шею.
Даже странный ассиметричный фасон без рукава уже не кажется мне странным и несуразным. После подгонки я смогла оценить его прелесть. Он создает такой романтичный образ, что я бы, пожалуй, пошла на этот прием и смогла насладиться вечером, насколько это возможно. Если бы не…
— Прекрасно, — голос Эйден привел меня в чувство. Я вздрогнула и вынырнула из своих мыслей. — Благодарю вас, мадам Тассо. Ваша работа выше всяких похвал.
— Ваша Светлость, для меня честь готовить наряд для вашей избранницы, — улыбнулась она в ответ и, почтительно поклонившись, удалилась из спальни. Герцог что-то недовольно проворчал и вышел за ней, а я так и осталась стоять в платье на стульчике, разглядывая свое отражение. На меня смотрит хмурая девушка, и я почти слышу, как в ее голове крутятся шестеренки, пытаясь что-то сообразить.
Избранница? Я — избранница герцога? Что за глупость? Как мадам Тассо могла подумать о таком? Он — наследник императора, предмет обожания всего народа, а я… Есть две версии. По первой, я странная дама с темным прошлым. По второй, я принцесса небольшого королевства на другом конце света, сосватанная за другого. Увы, но вместе с герцогом нам не быть.
— Помочь? — Эйден вошел в комнату и, не дожидаясь моего ответа, сам зашел мне за спину и помог снять платье. Я даже пискнуть не успела, как оказалась перед ним в одном лишь белье. Герцог не дал мне времени на возмущения, вместо этого взял большую простынь и накинул ее мне на плечи. — Одевайся, — скупо обронил он и направился к выходу.
Я не стала останавливать его лишь потому, что знаю: снаружи ждет мадам Тассо. Он должен рассчитаться с ней за ее работу, а я не хочу, чтобы эта почтенная женщина вновь стала свидетелем нашего разговора. Как бы там ни было, поговорить нам нужно. Хотя бы затем, чтобы выяснить, почему Эйден не поправил ее, когда она назвала меня его «избранницей».
* * *
Я быстро надела на себя платье и, вооружившись расческой, переплела косу. Герцог задержался, их разговор с мадам Тассо задержался минут на двадцать. Этого времени мне хватило, чтобы подготовиться к разговору, как морально, так и физически. Когда Эйден вернулся, я уже ждала его в гостиной, сидя на диван с гордо выпрямленной спиной.
— Ты что-то хотела? — догадался он, проводив мадам Тассо. Стоит с совершенно спокойным видом, словно завтра ожидается самый обычный день.
— А вы не хотите ничего мне объяснить? — также невозмутимо поинтересовалась я.
— У меня сложилось впечатление, что с этикетом ты знакома, — пожал плечами Эйден. — Начало приема в шесть вечера. В четыре придет мадам Тассо и поможет тебе собраться…
— В каком качестве я буду там присутствовать?! — отрезала я, перебив герцога. Он поджал губы и демонстративно отвел взгляд в сторону.
— В качестве моей спутницы, — ответил он, не глядя на меня.
— Вот как, — медленно кивнула я. — Почему же мадам Тассо говорила обо мне как о вашей избраннице?
— Она пожилая дама строгих взглядов, — и пусть Эйден говорит спокойно, но все еще избегает смотреть мне в глаза. — Сложно объяснить ей все…тонкости наших с тобой отношений.
Да уж, я и себе-то не могу их объяснить. То кричит на меня, то целует.
— Вы даже не дадите мне никаких указаний? — не могу поверить, что такой человек, как Арренский, настолько непредусмотрителен.
— Пожалуй, дам одно, — он улыбнулся, опустив голову. — Мы ведь оба понимаем, что идти на этот прием ты не желаешь, верно? И делаешь это, скорее всего, из чувства долга, благодарности и невозможности отказать мне. Будь у тебя такая возможность, и ты бы не пошла. Верно? — прямо спросил Эйден. Я уверенно кивнула. Герцог даже представить себе не может, насколько более серьезные у меня мотивы избежать этого мероприятия. — Но, несмотря на все это, я прошу тебя пойти со мной и вести себя так, как ты умеешь. А я не сомневаюсь, что именно ты, Эля, продемонстрируешь выдержку, воспитание и гордость. Ни одна другая женщина в моем окружении на это не сгодится, — прозвучало как комплимент.
