но нарочно взяла того с собой и не рассказала об этом мне? Либо Риан прав, и Хенорп специально сделал всё, лишь бы Венториэль был возле меня постоянно и предпринимал попытки захватить тело, как он только что сделал с гвардейцем?
– Да, принц Винсент мёртв. Покидая тело, разум Бога может либо оставить его живым, либо убить на месте. Я предпочитаю второй вариант. И именно поэтому весь флот Вильгельмских плывёт сюда с целью найти виновных и покарать их за это. А виновные – это ты, – направив указательный палец на меня, сообщил отец. Переступив через тело Эрика на полу, он направился ко мне, но на пути встал Риан.
– Ты её не получишь, – спокойно произнёс брат, а я даже не заметила, откуда у него в руке взялся меч. На лице гвардейца появилось наигранное удивление. Он остановился и покачал головой, рассматривая парня перед собой.
– Ну, что ты, я увидел кое-кого поинтереснее неё, не позволишь мне пройти? Вы, кстати, уже проверили, она наделена моим бессмертием? – от прозвучавших слов отца, я невольно сильнее вжалась в дверь, словно это могло помочь ей никогда не открыться. – Значит, не проверили, ну, ничего, я сам, – увидев выражение на моём лице, Венториэль угадал ответ и сделал ещё один шаг, но меч Риана преградил ему путь. – Мне кажется, мы с тобой ещё в прошлый раз определили, кто владеет мечом лучше, – заявил отец и сделал первый удар. Лезвие со свистом разрезало воздух в том месте, где только что находилось плечо Риана, но брат вовремя увернулся, а я инстинктивно пригнулась, хотя стояла чуть в стороне от них.
– Выводи их отсюда, – скомандовал мне брат, пытаясь нанести удар противнику, но даже в доспехах гвардии движения отца выглядели грациозными и плавными. Ему не составило труда отбить атаку и замахнуться для своей. Оба противника, демонстрируя друг другу мастерство обращения с оружием, медленно отстранились от дверей в спальню, что позволило мне распахнуть её и призывно помахать ладонью.
– Живо унеси её отсюда, – скомандовала я, видя, что женщина не сразу поняла, что случилось, и продолжала покачивать почти уснувшего ребёнка на руках. Сорвавшись с места, она крепче прижала мою дочь к груди и выскочила в гостиную. При виде мужчин незнакомка ахнула и врезалась плечом в створку двери, я же подтолкнула её к выходу, – Ну, же, найди гвардейцев, пусть бегут сюда, живо. – поторапливала я. В тот миг, когда она была почти в коридоре, краем глаза я уловила, как отец вытащил из наручной пластины кинжал и лёгким движением швырнул прямо в них. Женщина с ребёнком как раз в это мгновение поравнялись с выходом. Моё сердце сжалось от страха, и я сорвалась с места, преграждая собой путь, даже не зная, достигло бы оружие цели или нет. Кинжал вонзился мне в живот, но иначе он оказался бы в пояснице той, кто сейчас уносила мою дочь прочь из комнаты. Сделав пару шагов назад, я пошатнулась и опёрлась рукой о стену возле двери.
– Вентира, – отвлёкся на меня Риан, и только я собиралась напомнить ему, что это ерунда, как меч отца со свистом рассёк воздух и обрушился на плечо брата. Вскрикнув, тот замахнулся, но из-за боли, исказившей его лицо, не смог нанести удар, лишь со всей силы отпихнул нападавшего в сторону. Лезвие меча гвардейца скользнуло по ране второй раз, углубляя порез, а изо рта Риана вырвался дикий крик. Между шеей и плечом парня красовалась глубокая рана и кровь буквально заливала всё вокруг, пропитывая одежду. Перекинув меч в другую руку, он отразил им следующую атаку и из последних сил поднял ногу, упёршись ей в доспехи противника и снова оттолкнул его.
Наблюдая за этим, я понимала, что в текущем состоянии брат не справится. Опустив взгляд на свою рану, я увидела, что рубашка и пояс брюк успели пропитаться кровью и окрасились в тёмно-бордовый цвет, но самое удивительное было то, что я не чувствовала боли. Во рту давно появился металлический привкус, но за время истязания я настолько привыкла к его присутствию, что не обратила внимания. Одним резким движением я вытащила из живота кинжал, а второй рукой зажала рану, как могла, а затем поспешила к отцу. Поспешила – это мягко сказано. На самом деле я плелась, как пожилая старуха, у которой от старости не переставляются ноги. Шаркая ступнями по полу, я была не в силах сделать настоящий шаг. Преодоление расстояния в три метра заняло у меня целую вечность в то время, пока Риан из последних сил отражал атаки отца. Он не мог даже попытаться нанести свою. В левой руке меч его не слушался, а правая сейчас безвольно висела вдоль туловища, и вряд ли он мог ей пошевелить.
Учитывая, что в стенах поместья гвардейцы не особо носили шлемы, одним из самых слабых мест у них выступали голова и шея. Всё остальное было отлично скрыто под металлом пластин, стянутых прочными ремнями. Времени искать щели и пытаться ударить туда, у меня не было, оттого главной целью стала именно шея мужчины. Оказавшись в пределах досягаемости, я бросилась ему на спину, попытавшись лезвием хотя бы коснуться кожи. Гвардеец был выше меня ростом, дотянуться даже со спины оказалось труднее, чем я думала. Ощутив вес моего тела, отец отклонился назад так, что меня начало тянуть к полу, а затем сделал несколько шагов и обрушил меня на книжный шкаф, который стоял у противоположной стены. Стёкла на дверях разлетелись вдребезги вместе с досками хлипких дверей. Кинжал упорно пытался полоснуть по горлу гвардейца, но массивный нарукавник доспехов преградил лезвию путь. Одно резкое движение и моя рука оказалась прижата вместе с телом к шкафу, вторая разжалась и я упала со спины прямо на пол. Перед глазами начинало темнеть, но я старалась сохранять сознание.
– Жалкое дурачьё, дело же не в теле, а в мастерстве. Я как был лучше вас обоих, так и остался, – усмехнулся отец, обернувшись на меня. Наклонившись, он вцепился ладонью мне в горло и надавив, оторвал от пола, усаживая спиной к стене рядом с остатками шкафа.
– Ты её не получишь, – прошипела я и поняла, что за всё это время во рту скопилось слишком много крови. Со злостью сплюнув её прямо в лицо отца, я поморщилась от неприятного ощущения в области живота. Оказывается, меня всю трясёт, руки дрожали, и это, в том числе сказалось на неудачной попытке нанести мужчине удар. Отрицательно покачав головой, Венториэль усмехнулся излюбленной ухмылкой,
