— Вот именно, — произнес Алекс, глядя на нее. И, обращаясь ко всем, прибавил: — Я состою в храме Воздуха. Мой ковен долгие годы ведет борьбу с приверженцами темной магии.
— То есть сегодняшнее... тебе все это не внове? — спросила Аманда.
— Едва ли, — ответил он с бесстрастным видом. — Я и другие Каоры много раз выходили на битву с силами зла.
— Другие Каоры? — потрясенно воскликнула Холли. — Разве мы...
— Не единственные потомки рода Каор? Нет. Нас гораздо больше, и все мы боремся за то, чтобы объединить ковены и повести магическое сообщество за собой, в эпоху мира и света.
— Но Луне ты не обмолвился об этом ни словом, — сказала Аманда обвинительным тоном. — Она-то полагает, что ты понятия не имеешь о своих корнях.
— Да, и я не стал ее разубеждать. Материнский ковен слаб. Нам с Луной не по пути.
— За свою жизнь я нагляделся на людей, вознамерившихся «вести магическое сообщество к высшей цели». Ничего хорошего из этого не вышло, — бросил Жеро.
— Ты провел свою жизнь среди темных магов, — парировал Алекс. Ненависть, которую испытывали друг к другу эти двое, ничуть не остыла. — Встань в наши ряды, борись во имя света. Глядишь, и искупишь то зло, что причинило людям твое семейство.
— Нет, — отрезал Жеро. — Только не таким путем.
— Мир велик. И Верховный, и Материнский ковены — лишь малая его часть. Время вековых распрей прошло. Нам нет нужды враждовать друг с другом. Семьям нет нужды враждовать друг с другом, — произнес Алекс с нажимом и, глядя в упор на Жеро, добавил: — Даже твоей и моей.
— Я устала бороться, — тихо сказала Холли, — Но я не позволю таким, как Майкл Деверо, бродить по свету, убивая всех на своем пути.
— Я буду рад принять тебя в свой ковен, Холли, — сказал Алекс, впиваясь в нее взглядом, — Ты столько потеряла в этой войне. Твое сердце ожесточилось. Впрочем, это поправимо. Мы поможем тебе снова научиться верить.
Из глаз Холли хлынули слезы. Он прав, сердце ее превратилось в кремень. И все же... Вот они слезы, волшебные, теплые. Быть может, чудеса бывают...
— Возможно ли такое чудо? — спросила она неожиданно для себя самой.
Алекс сел рядом, взял ее за руку и заглянул в глаза. Холли почувствовала исходящее от него тепло... и силу — огромную силу.
— Да. Доверься мне. Мы поможем тебе, а ты поможешь нам. Стань моей жрицей, а я буду твоей длинной рукой закона. Из нас получатся мудрые и сильные правители. Только представь, чего мы добьемся, если будем вместе.
Услышав, как он это произнес, она ясно поняла, что значит это «вместе». Отведя глаза, Холли повернулась к Жеро.
Их взгляды встретились, и на миг, один краткий миг, ей показалось, что в них мелькнуло... некое чувство. А затем оно пропало — погасло или спряталось, неизвестно.
Жеро с горечью покачал головой, и сердце Холли снова превратилось в кремень.
Алекс по-прежнему сжимал ее ладонь, и казалось, тепло его струится в ее тело, растапливая дорожки во льду бесчувственности. Алекс предлагал ей то, чего не мог — или не хотел — предложить Жеро.
Алекс выпустил ее ладонь и поднялся. Холли чувствовала на себе тяжелый взгляд сестры, но встретиться с ней глазами была пока не готова. Впрочем, когда Аманда заговорила, слова ее были адресованы не Холли, а всем собравшимся.
— Мы немало потрудились на благо магического мира. Свое мы отвоевали. Нам с Томми нужно отдохнуть, побыть вместе. Честно говоря, я не уверена, что нас когда-либо снова потянет в драку.
Холли украдкой покосилась на сестру. Аманда сидела, сплетя руки с согласно кивающим Томми.
«Как же они близки, как любят друг друга... Каково это — быть с кем-то единым существом?»
Холли снова перевела взгляд на Жеро.
«Если я буду его дожидаться, то, возможно, никогда этого не узнаю».
— Да, я понимаю, — сказал Алекс. — Николь лучше остаться, ведь ей предстоит растить ребенка, причем, если не ошибаюсь, весьма необычного.
Холли нахмурилась: что он имеет в виду? Алекс замолчал, и расспрашивать его сейчас было не время.
Филипп кашлянул.
— Уцелевшие члены испанского ковена принимают твое предложение.
— Но сердце твое разрывается, — сказал Алекс
— Да, — кивнул Филипп. — Я бы рад сражаться в ваших рядах, но покинуть Николь я не могу.
— Значит, ты должен сделать выбор, — сказал Алекс.
— Все, с меня хватит, — объявил Жеро и, схватив куртку, направился к дверям.
Холли проводила его взглядом. Сердце ее сжалось, в наступившей тишине стало слышно, как оно стучит. Звук был до того незнакомый, что Холли задумалась: может, до этого оно и не билось? С тех пор как она принесла в жертву Гекату, прежнюю наперсницу Николь...
— Итак, Холли Каор, каково твое решение? — спросил Алекс.
Она посмотрела ему в глаза и почувствовала, что заливается краской. Сердце ее принадлежало Жеро, но он так долго служил тьме, что душа его была изранена даже сильнее, чем тело.
«Он ущербен. Но ведь и я такая же».
Она перевела взгляд на Алекса. Его прямота была как глоток свежего воздуха. Он предлагал ей надежду на исцеление, союз с человеком, разделяющим ее веру и место во главе битвы со злом.
Лицо Алекса сияло ангельской красотой. Одно ее слово... ах, как легко его произнести! Она устала от заведомо проигранных битв; приятно было бы в кои-то веки оказаться на стороне победителей... Холли повернулась к Арману с Пабло. Она доверяла обоим, и оба они уезжали с Алексом.
«Значит, я буду не одна».
Она посмотрела в глаза Алексу и поняла, что никогда больше не будет одна.
Он протянул ей руку.
Тело Анны Луизы долго оставалось неподвижным, а дух странствовал в поисках ответов на вопросы, которых накопилось великое множество. Осторожно ступая, Шептунья медленно обошла вокруг хозяйки. Вскоре ведьма вернется, с ответами на старые вопросы и несчетным количеством новых.
Наконец кошка мягко вспрыгнула на грудь спящей и присела на задние лапы — ни дать ни взять египетская богиня перед толпой почитателей.
Анна Луиза ахнула и заметалась по кровати. Глаза ее распахнулись, на теле, словно по волшебству, появились кровоточащие раны. Она дико озиралась, пока ее взгляд не упал на кошку.
— Ты здесь? — спросила она.
Кошка чуть наклонила голову.
— Нужно предупредить их, — прошептала Анна Луиза, задыхаясь, — Сказать им, что этот человек — не Алекс Каррутерс.
