Сердце забилось тысячей ударов в минуту.
Рафаэль потянулся за шнуром.
Боже мой, Боже мой, Боже мой.
Лестница на чердак сползла вниз.
Я глубоко вдохнула.
Рафаэль сделал первый шаг наверх.
Я вскочила, оторвала экран наблюдения от кабелей и попыталась броситься через окно чердака, но врезалась прямо в решетку. В ловушке.
В дверном проеме чердака показалась голова Рафаэля. Он увидел меня.
Я уронила свои вещи и собралась с силами.
Неспешно, лениво он поднимался по лестнице. Один шаг, два. .
— Тебе никогда не взять меня живой, — сказала я. Эта фраза звучала уместно.
Он ступил на чердак.
— Ты все неверно поняла. План таков, что это ты меня возьмешь.
Он стянул рубашку. Его запах поразил меня. Он раскрыл свои объятия. .
Я кинулась на него.
Мы столкнулись. Его запах, ощущение его, тепло его кожи на моей. О боже, этого не может быть! Он горячо поцеловал меня в губы.
— Я люблю тебя. Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, что я был таким придурком. .
Я даже не могла говорить. Я просто целовала его, проводила руками по его груди, по мускулистой спине, касалась его твердого ребристого живота, желая, чтобы он вошел в меня, желая быть с ним одним целым. Он сунул руки под мою футболку, и я в отчаянной спешке стянула ее. Он снова прикоснулся ко мне, притянул к себе, и это было так хорошо, так приятно, так чувственно, что я задрожала. Моя рука опустилась в его штаны и погладила горячую твердость его члена. Я хотела ощутить его внутри себя, скользящего внутрь и наружу. Хотела окончательное доказательство того, что он был моим, а я — его. Мое тело уже горело от желания и было готово ко всему. Все мои уловки вылетели в трубу, я просто стояла и терлась о его кожу, пробуя ее на вкус и мурча от удовольствия. Он горячо целовал меня в шею, проводя языком по чувственным точкам, а потом и он потерял контроль. Каким-то образом переплетаясь в порыве страсти, мы спустились по ступенькам чердака и оказались в коридоре.
Мы занимались сексом сотни раз. Испробовали десятки поз, наигрались со всеми чувствительными точками и давно научились, как и где нужно касаться, чтобы заставить друг друга стонать и задыхаться от удовольствия, откладывая пик наслаждения до тех пор, пока сладкое ожидание не превращалось почти в пытку. , и мы не использовали ничего из этого. Мы занимались любовью в обычной проверенной миссионерской позиции прямо здесь, на отвратительном пурпурном ковре в коридоре: неловкие и нетерпеливые, возившиеся, как два девственника-подростка, вовлеченные в бескорыстную гонку — сделать другого счастливым.
И это был лучший секс, который у меня когда-либо был.
*** *** ***
Мои глаза резко открылись. Я лежала в коридоре. Рука Рафаэля обнимала меня. Ковер под нами пах сексом и синтетикой.
Потолок был окутан тенями. Приоткрытые шторы струились по обеим сторонам от окна. Лунный свет заливал город и падал на решетку из стальных и серебряных прутьев оконной рамы, заставляя светиться металл нежным сиянием. Магия наступила.
Стрелки часов указывали на два часа ночи. Я не проспала и часа.
Что-то меня разбудило.
По дому прокатился глубокий грохот.
Мое тело за полсекунды перешло от сонливости и усталости к полной боевой готовности. Рядом со мной поднялся Рафаэль.
Снова раздался звук: низкий, глубокий тон, похожий на приглушенный рев аллигатора, смешанный с мычанием быка.
Окно.
Я вскочила и побежала к окну. Рафаэль оказался там одновременно со мной. Прижавшись к стене по противоположные стороны от подоконника, мы слегка отодвинули занавески в сторону.
Амат стояла внизу, подняв тяжелую голову с длинными челюстями. Ее глаза смотрели на нас, не похоже на враждебность. Просто в ожидании.
Мы с Рафаэлем переглянулись.
Он открыл окно:
— Ну, привет.
Амат уставилась на нас.
— Шу! Пошла, девочка! — Шикнула я на неё.
— Девочка?
— Кейт говорит, что монстр женского пола.
— И что же это?
— Египетский демон, пожирающий души.
Рафаэль вздохнул. Прозвучало так удручающе, вздох, означавший «я так устал от всего этого дерьма». Мне захотелось обнять его.
Амат продолжала пялиться на нас.
— Если бы только у меня был с собой лук, — пробормотала я. — Я бы могла попасть ей в глаз отсюда. Бум, и стрела в мозгу.
— Твой лук лежит на столе внизу. Тебе понравилось?
— Это самая красивая вещь в мире.
Помимо него и малыша Рори.
— Я очень рад.
— Как ты его достал?
Он улыбнулся мне этой красивой, немного зловещей улыбкой Рафаэля.
— Секрет.
Я сбегала вниз за луком. Когда я вернулась, Рафаэль все еще стоял у окна.
— Она могла бы пройти через дверь, чтобы добраться до нас, — сказал Рафаэль. — Так почему не идёт?
Мы смотрели на Амат, в поисках ответа.
— Что случилось, девочка? — спросил Рафаэль успокаивающим тоном. — Ты потерялась?
Амат ничего не ответила.
— Было бы безумием выйти туда, — сказал он.
— Ну, мы довольно сумасшедшие.
Я натянула штаны, носки и кроссовки. Рафаэль достал две свежие футболки из комода возле корзины с чистым бельем и бросил мне одну. Я взяла свой Айфор, а он захватил ножи, и мы спустились по лестнице.
Снаружи была яркая ночь. Бледно-голубоватый туман поднимался от кусков бетона, составлявших невысокую стену вокруг дома — должно быть, что-то волшебное вызвало этот лунный свет. Я натянула лук, и мы обошли здание, двигаясь бесшумно, осторожно ступая на подушечках ног.
Шаг.
Еще шаг.
Я повернула за угол, и острие моей стрелы коснулось носа Амат.
Поразительно, как далеко можно отпрыгнуть назад при хорошей мотивации.
Рафаэль обошел меня и приблизился к массивному зверю. Мы же его убили. Я все еще ярко и живо могла нарисовать в памяти картину его трупа: море крови, потускневшие глаза, пасть, безжизненная и широко разинутая, из которой на землю вываливается длинный язык. И все же она стояла здесь, прямо перед нами.
Рафаэль протянул к ней руку.
— Не надо, — предупредила я.
Он коснулся ее головы, погладил по щеке. Усики гривы Амат повернулись к нему и безвредно скользнули по его руке.
Зверь вздохнул. Два облака влажного пара вылетели из его ноздрей.
Амат не открыла крокодиловой пасти и не откусила Рафаэлю руку.
Медленно она повернулась, пробежала несколько футов вперед и оглянулась на нас через массивное плечо.
Да вы издеваетесь надо мной.
— Нет.
Челюсти открылись, и раздался рёв, первобытный, древний, намного древнее, чем город, окружавший нас. Настолько чуждый, что я на секунду задумалась, разорвется ли иллюзия Атланты под силой этого первобытного призыва, и окажусь ли я после всего этого, стоя в мутных, богатых водах Нила. Я почти могла видеть, как высокие тонкие камыши шевелятся на ночном ветру.
Этот рёв прокатился по моим венам, побуждая следовать за ним.
Амат сделала шаг вперед и снова посмотрела на нас.
— Стоит ли нам…? — Пробормотала я.
— Хорошо, Лесси. — Рафаэль пожал плечами, — Веди нас.
Огромный зверь начал спускаться по склону, и мы последовали за ним.
Амат перешла на быструю рысь. Мы бежали по напитанному магией городу. Ноги, казалось, стали невесомыми. Мы пожирали расстояния, проглатывая милю за милей, неутомимые и взволнованные.
От зверя вились усики слабого оранжевого пара, струящиеся с его гривы и спины. Магия окутывала меня. Было так хорошо — просто бежать вот так, охотиться рядом с Рафаэлем. Стройный, мускулистый, в белой футболке, прилегающей к телу, он бежал грациозно и мощно, длинные ноги в серых спортивных штанах несли его уверенно вперед. Его кожа почти светилась. Пот стекал с красивых волос. А темные глаза сосредоточились на чем-то далеко впереди.
Блочный лук в моей руке был просто рогом, древесиной и жилой. Белая футболка большого размера, которую мне дал Рафаэль, служила туникой. А асфальт под моими ногами сменялся песком или сухой красной почвой невысоких холмов. В воздухе пахло лотосом и водяной лилией. Иногда просачивался аромат мокрого от росы жасмина, а за ним появлялся ветер, приносивший с собой ощущение сухой пустыни.
