Сейчас в моей голове нет никаких воспоминаний, и нет никаких мыслей. Огонь, который дарит мне Рэн сейчас, выжег все тревоги и опасения.
Рэн подарил мне спокойствие.
1 августа, 2015 года
— Я не могу! — завопил Лиам. Он снова собирался сбежать.
— Заткнись, — приказал Рэн. Он, как всегда был хладнокровным, и сейчас тоже, сдерживал брата. Тот готов был раскрошить родильное отделение города Эттон-Крик, от негатива, который распалял вокруг себя.
— Я НЕ МОГУ!
— ЗАТКНИСЬ! — Рэн схватил Лиама за плечи и встряхнул. Тот сосредоточил на нем безумный взгляд, и медленно выдохнул.
Мне было страшно от того, что Лиам так возбужден — Кэмерон предупреждал, что в таком состоянии ангел Смерти может убить кого-нибудь, кто находится поблизости. Еще, мне было обидно за Лиама, ведь Рэн орал на него, чтобы тот успокоился, сам не зная, что это вообще значит — готовиться стать отцом.
Рэн, не подозревая о моих мыслях, и вообще, о том, что я тут сижу, в кресле, прикрываясь журналом, и пряча испуганные глаза, властно скомандовал:
— Выдохни!
Плечи Лиама, под стальной хваткой Рэна поднялись и опустились.
— Так. Теперь, ты успокоишься.
— Я успокоюсь, — Лиам решительно кивнул, но все выглядело так, словно он вообще не понимал, где находится, и что происходит.
— Теперь слушай, — голос Рэна снизился, но не утратил командующие нотки, и сам парень не выпустил брата. — Этот ребенок — будущий ангел Судьбы. Ясно?
— Да.
— Ты должен успокоиться, и войти в палату Кристины. Ты должен быть там, когда он родится, тебе ясно?
— Да?
Мне стало жалко его. Лиам выглядел так, словно его сейчас стошнит, или он потеряет сознание. Я не выдержала и поднялась на ноги.
— Рэн, будь мягче, хорошо? — попросила я, но Рэн испепеляюще посмотрел на меня:
— Хочешь, чтобы он убил ребенка?
— НЕТ! — я возмутилась его обвинению, и тут же снизила голос: — Но, по-моему, ты сейчас убьешь Лиама!
Рэн перевел взгляд на брата, и тут же отпустил его. Лиам пошатнулся, и сделал шаг назад.
— Я пойду туда, — сказал он, сосредоточенным голосом. Его серые глаза уставились на меня, словно он ждал от меня одобрения. Я не знала, что сказать, поэтому сказала то, что пришло в голову:
— Кристина ждет тебя, Лиам, и твой малыш тоже ждет тебя.
Он кивнул, и ушел. Рэн тяжело вздохнул, и я только сейчас поняла, насколько он на самом деле переживал. Едва Лиам скрылся за двойными дверями, Рэн плюхнулся в кресло, и откинул голову назад.
Я присела рядом:
— Волнуешься?
— Очень. Сильнее всех переживает Кэмерон.
— Да, — усмехнулась я, — он сидит в столовой, и пьет кофе с семи утра.
Рэн не улыбнулся, и улыбка сползла с моего лица. Я взяла его за руку, в надежде, что мое прикосновение поможет Рэну, как когда-то его свет помогал мне. Рэн перевел на меня взгляд. Я прочла в его таинственных, задумчивых глазах то, что он не решался сказать вслух — Рэн боялся. Как я раньше. Для него лишиться энергии, значит смерть. Рэн говорит, что успел смириться с тем, что он станет человеком, но я думаю, что это не так. Как я смирилась со своей смертью. Мне казалось, что я готова, но, когда пришло время сделать это, оказалось, что я боюсь.
— Ты боишься? — прошептала я. Рэн опустил взгляд, и я не стала торопить его. Когда я уже сдалась, и решила, что он не ответит, Рэн шепотом спросил:
— А что, если я буду плохим человеком?
Я почувствовала, что в моем горле становится тесно, и нарастает желание заплакать, потому, что я понимаю — это конец нашей истории. Я сжала его пальцы в своей руке, и наклонившись, поцеловала в гладковыбритую щеку:
— Ты будешь хорошим человеком, Рэн, — пообещала я. — Мы оба будем.
* * *
Ребенок родился в четыре часа дня.
Лиам, как и мы все, ждал мальчика, но родилась девочка; они назвали ее Фэйт, и я решила, это подходящее имя для нее. Эта девочка станет воплощением Судьбы через некоторое время.
Когда мы вошли в палату взглянуть на ребенка, Кэмерон тут же направился к Кристине, чтобы наполнить ее истощенное тело энергией. Рэн сжал мои несчастные пальцы даже сильнее чем прежде, и я забеспокоилась — не собирается ли он потерять сознание. Лиам стоял у окна откуда открывался чудный вид на парк, держа свою дочь на руках. Он даже не видел нас, пока Кристина не обратилась к нему:
— Лиам, дай Рэну подержать ее в руках.
Я почувствовала, что Рэн напрягся и замер рядом со мной, и бросила на него ободряющий взгляд. Лиам вскинул голову, нахмурившись:
— Кристи, по-моему, он грохнется в обморок сейчас.
— Лиам, — строго начала Кристина, и парень вздохнул, делая к нам покорный шаг. Хватка Рэна в ту же секунду ослабла, его пальцы разжались, колени подогнулись, и он действительно потерял сознание. Я пискнула, падая на колени перед ним, в то время, как все шокировано затаили дыхание. Через несколько секунд, Лиам первым нарушил молчание, съязвив:
— Ну, я же говорил. Хорошо, что он упал до того, как взял мою дочь на руки. Слабак.
Я бросила на блондина предостерегающий взгляд, но он уже не смотрел на меня, полностью погрузившись в заботу о своей дочери. Мне пришлось попросить Кэмерона помочь поднять Рэна и усадить в кресло. Брат пообещал, что если Рэн не придет в себя, то он дотащит его до квартиры.
Но Рэн вернулся к нам спустя пару часов, — когда мы вдоволь налюбовались малышкой Фэйт. Парень многозначительно осмотрел нашу скромную компанию, и сварливо произнес:
— Я потерял сознание от того, что ребенок высосал из меня божественную энергию, а не потому, что испугался.
И мы все рассмеялись, но я честно защищала Рэна перед братьями и Кристиной. Нам было весело, потому, что мы еще не знали, что в то же время, когда родилась Фэйт, в монастыре святой Марии родился еще один ребенок — мальчик по имени Каин. Нам было весело, потому что мы не знали, что этот малыш будет нашим противостоянием. Этот мальчик и сам не знал, кем ему суждено было родиться. Но он скоро узнает.
И мы тоже.
Потому что, как бы не скрывалось зло, как бы не пряталось, его всегда можно разглядеть сквозь добродетель, которым оно прикрывается.
Мы найдем его до того, как начнется новый Ад на земле, и поможем понять кто он. Поможем сделать правильный выбор.
