Елена и Бонни смахнули слезы, и лучезарно улыбаясь, смотрели на младенца, воспроизводя какие–то нелепые звуки. Стефан понял, что эта Леди и была той самой, пострадавшей от кнута и чуть не потерявшей ребенка, рабыней, которой помогла Елена.
«Но как?» затараторила Елена. «Мы видели вас лишь несколько дней назад, а этому ребенку несколько месяцев —”
— Несколько дней? По вашему прошло так мало времени? — спросила Леди Ульма. — У нас прошло уже много месяцев. Но магия по–прежнему работает, Елена! Твоя магия сохраняется! И роды прошли хорошо, очень легко! Доктор Меггар сказал, что ты спасла меня, прежде чем моей дочери был нанесен непоправимый ущерб. Она уже пытается говорить! Это все ты, Елена, это все твоя магия.
При этом Леди сделала движение, будто становилась на колени к ногам Елены. Она опустилась всего 6 на несколько сантиметров, так как Елена поймала ее за руки, плача:
— Леди Ульма, нет! — а Стефан, с лучшей его скоростью, проскользнул возле служанки и поймал Леди за локоть, поддерживая ее вес.
— И я не волшебница, — добавила она. — Стефан скажи ей, что я не волшебница.
Покорно, Стефан склонился к уху высокой женщины:
— Елена самая волшебная девушка, которую я когда либо встречал, — шепнул он. — Она имеет силу, которую даже я не могу понять.
— Ах! — Елена без слов произнесла возглас разочарования.
— Вы знаете, как я назвала свою дочь? — продолжила Леди. Ее лицо не было традиционно красивым, но оно было поразительным, аристократическим сочетанием римского носа и широких скул.
— Нет, — улыбнулась Елена, а потом, — Нет! — Елена зарыдала. — Пожалуйста! Не обрекайте ее на жизнь в надежде и страхе. Не провоцируйте кого–либо обижать ее, она ведь еще ребенок. О, Леди Ульма!
— Но, дорогая моя спасительница…
Тогда Елена стала управлять всем. Как только она взяла ситуацию в свои руки, не было возможности не подчиняться ей.
— Леди Ульма, — сказала она четко. — Простите меня за вмешательство в ваши дела. Но Бонни сказала мне… — она остановилась, колеблясь.
— О неприятностях сильных и полных надежд молодых девушек, по большей части бедных или порабощенных, из–за того что они взяли себе имена трех самых храбрых молодых женщин, которых когда–либо знал наш мир, — закончила за нее Леди Ульма.
— Нечто в этом роде, — сказала Елена, краснея.
— Никто не вспомнил о Дамоне, — весело вставила молодая няня со всей доброжелательностью. — Ни мальчики, ни девочки.
Стефан был готов расцеловать ее.
— О, Лакшми! — Елена обняла игриво выглядящего подростка. — Я ведь даже толком не рассмотрела тебя. Позволь мне посмотреть на тебя. — Она отстранила девочку на расстояние вытянутой руки. — Ты знаешь, что подросла, по крайней мере, на дюйм?
Лакшми засияла.
Елена обратилась к Леди Ульме. — Я беспокоюсь за ребенка. Почему бы не назвать ее Ульма?
Знатная дама прикрыла глаза. — Потому что, моя дорогая Елена, Хелена, Алиена, Алиана, Лейни, Элла, я не пожелала бы имени Ульма никому, тем более своей любимой дочери.
— Почему бы не назвать ее Адара? — внезапно сказала Лакшми. — Мне с детства нравится это имя.
Наступила тишина, почти ошеломляющая тишина. Тогда Елена сказала, — Адара — прекрасное имя.
«И не такое опасное» сказала Бонни.
Стефан сказал, — Это не остановит ее начать революцию, если она захочет.
Здесь наступила пауза. Все смотрели на Дэймона, который смотрел в окно без всякого выражения. Все ждали.
Наконец, он обернулся. — О, прекрасно, — сказал он безучастно, очевидно, не имея ни малейшего понятия о предмете разговора.
— Ну, давай, Дамон, — глаза Бонни были еще припухшие, но говорила она радостно. — Пусть наше решение будет единодушным! Таким образом, Леди Ульма будет уверена.
Боже мой, — подумал Стефан, она должно быть самая великодушная девушка во вселенной.
«Тогда, конечно," с безразличием сказал Деймон.
— Извините нас, — сдержанно сказала Елена, обращаясь ко всем находящимся в комнате. — У нас сейчас сложный период.
— Конечно, я понимаю, — сказала Леди Ульма с улыбкой человека, который через многое прошел. — Бонни рассказала нам о разрушении вашего города. Мне очень жаль. А сейчас вам необходимо поесть и отдохнуть. Я попрошу, чтобы вас сопроводили в ваши комнаты.
— Ох, простите, я так разволновалась, что забыла познакомить Вас со Стефаном, — сказала Елена. — Стефан, это Леди Ульма, которая была так добра к нам прежде. Леди Ульма это… ладно, Вы знаете кто он. — Она стала на цыпочки и поцеловала Стефана. Поцелуй был настолько продолжительным, что Стефан мягко прервал его и отстранился от Елены. Он был слегка напуган нетактичным поведением Елены. Елена все еще злилась на Дамона. И если она не успокоится, то ситуация может усугубиться… и если он прав, Елена была на пути к тому, чтобы расправить Крылья Разрушения.
Но Стефан даже не рассматривал вариант, что Дамон сам попросит прощения.
После того, как девушки восторженно пошептались о младенце, всех сопроводили в богато обставленные комнаты, каждая из которых была оформлена в превосходном вкусе, вплоть до мелочей. Но как обычно, они собрались в одной комнате, которая оказалась комнатой Стефана.
Кровать была достаточно большой, чтобы трое могли присесть или даже прилечь. Дамона с ними не было, но Стефан был уверен, что он подслушивает.
— Итак, — сказала Елена оживленно и начала рассказ. Она поведала Бонни обо всем, что случилось, перед тем как им удалось получить мастер–ключи у Шиничи и Мисао и совершить переход в бани Леди Ульмы.
— Обладать такой Властью и внезапно потерять ее… — размышляла вслух Бонни, опустив голову, и не трудно было догадаться, о ком она сейчас думала. Взглянув на Елену, она сказала, — Пожалуйста, Елена, не злись на Дамона. Я знаю, что он сделал несколько плохих вещей, но он был так расстроен…
— Это не оправдание, — начала Елена, — и, честно говоря, я…
«Нет, Елена! Не говори ей, что ты осуждаешь ее, за то, что она мирится с этим! Ей и так уже стыдно!»
— Я только удивляюсь его поступкам, — сказала Елена, в легком замешательстве. — Учитывая тот факт, что он все время о тебе заботился. И даже придумал тебе ласковое прозвище: его маленькая рыжая птичка.
Бонни фыркнула. — Ты всегда говорила, что это глупость.
— Ну, я имела ввиду что–то вроде… если бы он называл тебя «Бонбон» или как–то так.
Бонни подняла голову. «Даже это было бы хорошо для ребенка,” сказала она, с внезапной улыбкой, как радуга после шторма.
«О, да, она восхитительна? Я никогда не видела такую счастливую детку. Маргарет имела обыкновение просто смотреть на тебя большими глазами. У Адары, если она Адара, должна быть такая счастливая жизнь …»
