В конце концов, Жнец понял, что что-то было совсем не так, как надо. Он попытался встать и отойти от меня, но тогда я уже почувствовала себя достаточно сильной, чтобы поднять и другую руку, стянуть его второй носок вниз и обхватить пальцами его вторую лодыжку. Престон вскочил, но его руки беспомощно замахали в воздухе, а его зад сразу же снова приземлился на камень.
Жнец хотел пнуть меня, но я впилась ногтями в его лодыжку, так, что она начала кровоточить и крепко ухватилась за неё. Я знала, если отпущу, если ему удастся вырваться, то моя связь с ним прервётся. Я больше не смогу коснуться его - или его магии - и тогда умру.
Всё время я тянула, тащила и дёргала за его энергию, засасывала её в своё тело, представляла себе, как она заполняла колотую рану в сердце и стягивала там ткань снова на то место, где та и должна была быть, точно также, как Дафна исцелила Карсона в Колизее.
Престон начал кричать, но я старалась не вслушиваться в этот звук. Весь мой мир состоял только из того, чтобы цепляться за Жнеца и использовать его магию для своего исцеления.
Я не знала, сколько прошло минут, прежде чем заметила, что Престон не двигался, что Жнец больше не сопротивлялся, больше не кричал.
И что моя грудь больше не болела. Я нахмурилась и спросила себя, что было не так, спросила себя, почему энергия Жнеца больше не текла в меня. Было сложно, но медленно я оторвала мои окровавленные пальцы от его лодыжки.
Потом я повернулась на спину, расстегнула застёжку-молнию на куртке с капюшоном, а футболку под ней подняла вверх. Моя грудь была покрыта кровью, как будто я накрасила её для футбольного матча, но колотая рана зажила. Осталась только тонкая, белая линия поперёк сердца.
Каким-то образом мне это удалось - я использовала свою магию прикосновения, чтобы исцелить саму себя.
Я опустила футболку снова вниз, перевернулась на живот и поползла к Престону. Пусть я и исцелила рану от кинжала, но была ещё слишком слаба, и мне приходилось регулярно останавливаться, чтобы отдышаться. Но, в конце концов мне удалось заглянуть в лицо Жнеца.
Пустые, голубые глаза Престона смотрели в небо, рот искривлён в немом крике.
Он был мёртв. В конце концов, я поняла, что случилось. Я убила Жнеца. Я убила Престона моим цыганским даром, использовала мою психометрическую магию, чтобы высосать из его тела жизнь.
Я съёжилась на чёрном мраморе и старалась не заплакать из-за этого ужасного поступка. Я только что совершила убийство.
Не знаю, как бы долго я ещё там лежала, если бы кто-то тихо не заскулил, и проник сквозь мои ненависть, страх и отвращение к самой себе. Я подняла взгляд и увидела, что Нотт смотрела на меня едва открытыми глазами.
- Нотт! - Я подползла быстро к волчицы Фенрир. Каким-то образом я заставила себя сесть и притянуть её огромную голову на колени. Она слабо облезала мне пальцы и я почувствовала боль, которая неслась по её телу.
Она была даже ещё хуже, чем та, что чувствовала я, такая сильная, что я не знала, откуда у неё бралась сила дышать и бороться дальше. Её глаза ржавчины были сейчас почти полностью чёрными и покрыты тонкой, серой плёнкой.
- Не волнуйся, - прошептала я. - Я тебя исцелю. - Я ухватилась за свою магию, но в этот раз я вытолкнула её наружу и попыталась таким же образом излечить Нотт, как использовала энергию Престона, чтобы исцелить саму себя.
Это не сработало. Она была уже слишком слабой, а у меня не достаточно магии. То немногое, что я направляла в неё, сразу же поглощалось, и я чувствовала, что это ничего не меняло.
Я была совершенно истощена. У меня едва хватило сил, чтобы спасти саму себя, а Престон был уже мёртв. В этот момент я хотела, чтобы Жнец был ещё жив. Я подтащила бы его сюда, и, если бы это спасло Нотт, с удовольствием убила бы его ещё раз моей магией.
Волчица снова облезала мои пальцы, будто пыталась сказать, что всё хорошо, что она знала, я сделала всё возможное.
- Нотт? - прошептала я, - Нотт!
Волчица склонила голову, закрыла глаза и издала звук, который прозвучал как счастливый вздох. А потом осталась неподвижно лежать - навсегда. Я спрятала лицо в мехе на её шеи и заплакала.
Они нашли меня на рассвете, как раз когда последний сумрак рассвета бледнеет, и мир готовиться к новому дню - первый день без Нотт. Я сидела там, на холодном мраморе и замёрзшими пальцами гладила мягкие уши волчицы.
Бряц-бряц-бряц! Крики доносились эхом через лес, за которыми последовал звон лезвие меча о лезвие. Ветки затрещали, и листья зашуршали, когда несколько Жнецов выскочили на поляну. Они остановились, когда увидели меня по среди разбитого каменного круга, всё ещё прислонившись головой к холодной шее Нотт.
- Это цыганка? - спросил один из них. - Та, которую заколол Эштон? Почему она ещё жива?
- Я не знаю, - сказал другой. - Но ей осталось жить не долго. - Жнец направился ко мне, поднял меч, готовый обрушить его на мою голову ...
Он вздрогнул, закричал и на один момент напрягся, прежде чем упал рядом со мной на землю. В его спине торчала дрожащая стрела. Дафна, подумала я. Потом снова принялась гладить Нотт.
Другие Жнецы обернулись, и, мгновение спустя, на поляну выскочили мои друзья. У Логана был меч в одной руке и щит в другой. Дафна со своим ониксовым луком и колчаном. Оливер, Кензи, Метис, Никамедес и Айкас, все вооружены.
Даже Карсон был с ними, с посохом в одной руке, в то время как другой сжимал рог из слоновой кости, который напоминал мне небольшую трубу. Тот же рог, который он взял в Колизее и о котором Дафна говорила, что он снова и снова появлялся в его комнате, сколько бы раз он не отдавал его Метис. Рог Роланда, подумала я. Так назвал его Локи.
- Гвен? - закричал Логан, в то время как размахнулся мечом на следующего Жнеца. - Гвен!
Я ни подняла голову, ни отреагировала на него каким-то другим способом. Я просто продолжила гладить уши Нотт. Больше ничего не играло роли. Бряц-бряц-бряц!
Схватка бушевала вокруг меня и всё же мне казалась, будто она происходила очень далеко и не имела со мной ничего общего. Ругательства, крики, звон стали о сталь. Всё было как не ясный сон. В конце концов, однако, мои друзья проложили себе дорогу до середины круга и я начала из всего этого шума различать их голоса.
- Прочь с дороги, спартанец! - набросилась на него Дафна. - Если конечно не хочешь, чтобы я загнала тебе в спину стрелу!
- Нет! - заорал Логан в ответ. - Я должен добраться до Гвен, прежде чем будет поздно! Я не позволю ей умереть, как сделал это с моей мамой и сестрой.
Я нахмурилась. Это было неправильно. Логан не дал умереть своей семье. Он был ребёнком, когда Жнецы их убили. Он не смог бы ничего сделать, чтобы спасти их. Если бы он попытался, то тоже был бы убит.
