Бек Макмастер - Моя блестящая леди (ЛП)

— Я должен признаться. Что бы ни произошло… я хочу, чтобы ты знала.

— Что?

Роза вцепилась в его фрак, охваченная дурным предчувствием.

— Я солгал, когда сказал, будто понятия не имею, что чувствовал к Аннабель. Солгал, уверяя, что никогда не думал о мести. Думал. Мне было больно ее потерять, так больно, что я поклялся никогда не поддаваться чувствам. — Линч намеренно встретился с ней взглядом, хоть и ощущал ее напряжение. Надо признаться, пока не поздно. — Ты заставляешь меня забыть ту боль. Из-за тебя мне хочется, чтобы у меня было больше времени, чтобы мы смогли…

Роза прижала палец к его губам, прерывая поток слов. От ужаса она округлила глаза и пролепетала на грани истерики:

— Нет, нет, ты едва меня знаешь.

— Я знаю, что ты напугана…

— Ты ничего не знаешь!

Она ринулась прочь, прижав руку к губам.

Линч последовал за ней по пятам, не обращая внимания на отпрянувших любопытных дебютанток. Тут нельзя говорить, слишком много народа, лишних глаз и ушей.

Линч схватил Розу за запястье и ощутил нечто твердое. Спутница развернулась, как ошпаренная кошка, вырвалась и прижала кисть к груди. Линч медленно потирал пальцы, пока его разум пытался осознать происходящее.

Твердая.

Как железо.

Роза застыла, как пойманный зверек. На ее лице появилось отчаянное выражение.

— А теперь, милорд Ночной ястреб? Что вы сейчас чувствуете?

Шум и смех затихли, а мир сузился до женщины, которая с вызовом смотрела на него. Линч едва видел. Внутренности превратились в свинец, тьма заволокла глаза, и накатил голод.

Нет, невозможно.

«Милорд Ночной ястреб…»

И будто пелена спала с глаз. Все, что он о ней знал, все, что Роза так хорошо поясняла, сошлось. Ее просьба не касаться рук, пистолет, то, как умело она вскрывала замки. Нет! Он же видел ее руку, заметил Меркурия в парке, пока Роза сидела вместе с ним в экипаже… Но так ли это? Правда стала для него ушатом холодной воды. От такого обмана Линчу стало тошно. Как легко она его одурачила!

Если честно, он сам позволил себя одурачить.

— Меркурий, — прошептал Линч и понял, что Роза была права.

Он ее совсем не знал.

Розалинда запаниковала.

Что она натворила? В его глазах — о боже, эти глаза! — полыхал гнев. Но у нее не осталось выхода. Не в силах выдержать гнетущую тяжесть его признаний, Роза решила срубить все на корню. Прежде чем он скажет что-то, о чем она не сможет забыть. До того как яд собственных тайн задушит ее чувством вины.

Розалинда больше не могла смотреть ему в лицо. Не могла видеть это выражение, словно она вогнала нож ему в грудь. Предательство. Это ранило настолько, что стало трудно дышать.

С гулко колотящимся сердцем, она отвернулась и побежала к лестнице. Вокруг толпились голубокровные в экстравагантных бархатных нарядах и напудренных париках.

Розалинда подавила рыдания. Мир вокруг мерцал в легкой дымке таявших свечей. Почему она не смогла держать рот на замке? Ну поклялся бы Линч в вечной любви — это ничего не значит. Не должно значить.

Зачем выболтала правду?

Потому что хотела, чтобы он знал. Чтобы разлюбил её. И не мучил этими фальшивыми признаниями. Чтобы никогда больше не видеть его и не чувствовать, как разъедает изнутри боль от собственных секретов, точно опухоль. Никогда не позволяй себе хотеть то, что не можешь иметь.

Происходящее походило на страшный сон. Лестница казалась бесконечной: как бы быстро Роза ни бежала, ступеньки все не заканчивались. Она постоянно ждала, что чья-то рука дернет за юбки, или схватит за плечо и толкнет на колени. Наконец-то! Финиш. Роза врезалась в пару голубокровных и остановилась, пойманная в ловушку толпой. Где же он? Почему до сих пор ее не настиг?

Розалинда рискнула оглянуться. И встретилась с сузившимися ледяными серыми глазами Линча. Он смотрел на нее так, будто она вырвала сердце у него из груди и сбежала с ним.

Кровь стучала в ушах. Словно переживая тот же кошмар, он тряхнул головой, прогоняя наваждение. На его лице появилось жесткое выражение, глубоко ранив Розу.

«Почему? Ты же сама этого хотела!»

Он нарочито медленно сделал первый шаг. Начищенные ботинки блеснули в свете свечей, а черное пальто впитало все тени вокруг. Толпа расступилась, словно почувствовав исходившую от Линча опасность.

От паники у Розы перехватило дыхание. Она отступила. Взгляд Линча стал пустым. Он явно был зол. Даже в ярости. Охвативший ужас заставил ее развернуться и втиснуться в толпу, пытаясь проложить себе путь.

Прозвенел элегантный маленький колокольчик — пора занимать места в зале. Откуда-то донесся смех, такой резкий и пронзительный, что почти оцарапал кожу. Поток людей устремился к своим местам, и Розу затянуло вместе с ними. Она принялась распихивать голубокровных локтями, стараясь поскорее выбраться и уже не заботясь о том, что о ней подумают. Опасность представлял Линч. Если он до нее доберется…

Она резко вдохнула. Почти на свободе. Все пару шагов и можно будет подхватить юбки и что есть силы припустить по кроваво-красным коврам к выходу.

Два шага. Один. Кто-то схватил ее за локоть и талию и вытащил из толпы.

Роза замерла.

— Не вздумай, — прошептал Линч на ухо и повел к стене.

Розалинда развернулась, стиснув в затянутой в перчатку ладони острый нож. Линч прижал ее спиной к бархатным рельефным обоям, а сам принялся осматривать людей вокруг. Будто почувствовав на себе ее взгляд, он медленно повернулся к Розе.

— Ну так что, используешь или нет?

Такой голос… Ледяной.

— Что? — прошептала она, не в силах прервать зрительный контакт.

«Прости меня».

— Нож, — подсказал Линч, чеканя слова, и отпустил ее, хотя ноздри у него раздувались, а глаза горели гневом. — Давай. Действуй.

Он уронил руки, открыв свободный доступ к своей груди и животу. Розалинда все смотрела на него. Она даже не осознала, что сделала: автоматически выхватила клинок, как всегда при опасности. Только сейчас бороться было не с кем. Лезвие не справится с бушующим внутри огнем чувств, которые грозили ее затопить. Пальцы безвольно разжались — и нож полетел на пол.

Глаза Линча сузились еще больше.

Затем он потащил ее к другой лестнице, ведущей наверх. Пойманная в ловушку его безжалостной стальной хватки, Розалинда могла только спотыкаться, поспевая следом. В мозгу было пусто. Никаких планов на побег и остроумных колкостей. Она словно оцепенела.

Они достигли притихшего фойе, откуда можно было попасть в ложи. Здесь украшенный зеркалами потолок подпирали позолоченные колонны. Сейчас в этих зеркалах плясало отражение их двоих, сплетенных в ужасающих объятиях. Откуда-то выступил слуга в красной ливрее.