особых усилий. С пронзительной тоской вспомнился брюзжащий голос преподавателя по смертоубийству из Спецтьмы: “Твое преимущество в бою – дистанция, Сатор. Дашь к себе подойти, и ты труп”.
– Срочное собрание переносится. Всем разойтись, – зло выплюнул надо мной разведчик и поволок в свое логово.
В смысле, в кабинет. Всю недолгую дорогу, я отчаянно пиналась и пыталась вывернуться из мужских рук, что стальными тисками сошлись на моих запястьях. Как-то в этот момент очень сильно хотелось жить и претендовать на долгое и светлое будущее. Но рогатый Табурет оказался мне не по зубам и, дотащив полтора метра гордого сопротивления до стола, плюхнул на него меня животом. Еще и бесстыдно привалился, надежно прижимая меня к деревянной поверхности, лишив всяческого пространства для маневра.
– Это домогательство на рабочем месте! – истерично завопила я, лишившись возможности сопротивляться физически.
– Тебя и выпороть за такое не грех! – искренне пропыхтел Мурес, наклонившись к уху и прижимаясь совсем уж неприлично, – мокрыми розгами! Твоему отцу тоже не помешает всыпать, кстати! Прекрати истерить!
– Прекратите ко мне прижиматься! Вы не имеете права его арестовывать! – мой крик перемешался с рычанием раненого зверя и недовольным кряканьем утки.
Нервы сдали, и голос начал срываться, искажаясь самыми неординарными способами. Высокие и глухие нотки моего ора разлетелись эхом по кабинету. Зато капитан моментально перестал на мне лежать. Даже попытался создать некую дистанцию, чтобы и вовсе не дотрагиваться, будто испугался, что от такого тесного контакта дорогой костюм испачкает. Но руки мои, тем не менее, держал крепко и продолжал к столу прижимать за счет захвата. Хотя и стоял по-прежнему очень близко, я буквально чувствовала: стоит местом для применения розог хоть на полсантиметра двинуть назад и упрусь в мужчину. Точнее в определяющий пол существа орган.
– Почему же не имею права арестовывать твоего отца, Сатор? – язвительно хмыкнули позади меня.
О том, что заключение моего родителя дело рук капитана, не сомневалась ни единого мгновения. Для обычной стражи сотрудник тайной канцелярии субъект неприкосновенный. А вот разведка что-то такое вполне выкинуть могла и сказать, что в глаза никакого эльфа не видела. Да они бы с самым честным видом клялись, мол, мы вообще ни разу в своей жизни ушастых и белобрысых не встречали, ни единого гражданина. Но заявить это дарху я, связанная старой клятвой, не могла.
– Чего молчишь, Оника? Думаешь, о том, что твой отец – начальник аналитического отдела, мне до сих пор неизвестно? – злые интонации в словах Табурета, говорили, что Мурес по-прежнему в бешенстве.
– Отпустите его! Он ничего вам не сделал, – с неожиданно выступившими слезами, заскулила в ответ.
Перед глазами встали глубокие и темные подвалы, отец, прикованный цепями к стене, и Калири с предвкушением пыток на лице. Волна мучительной тревоги за родителя закрутилась с новой силой, вызывая отчаянный всхлип.
– Он устроил драку с моими подчиненными, прямо в здании разведки, – уже гораздо спокойнее просветили меня в курс дела, – искал там дочь, таким оригинальным способом.
– Капитан Мурес, – выдохнула в стол, – я прошу вас.
– Хорошо, Сатор. У меня для тебя есть сделка, – горячие руки мужчины, даже немного разжались, наконец, – Я могу тебя отпустить или мне все еще стоит ждать очередных глупостей?
– Глупостей больше не будет, – горько сглотнув сообщила эту важную информацию столу.
После чего мне действительно позволили уже отлипнуть от стола и даже помогли выпрямиться. Однако, до знакомого дивана проводили, придерживая за плечо, еще и проследили за тем, чтобы я точно села. Табурет был напряжен, взбешен и сверкал глазами, а оправдаться мне было нечем. Да и в целом то, что мне предлагают какую-то там сделку уже можно считать большой удачей, если это будет еще один шанс избежать казни от Муреса. Я бы на его месте, наверное, отправила себя на плаху. Не увернись мужчина от заклинаний, даже если бы он каким-то чудом не умер, то на больничную койку слег бы надолго. Это было настоящее покушение на жизнь и здоровье при куче свидетелей. Как-то запоздало нашло осознание, что я вообще вытворила, и меня натурально затрясло. Руки, лежащие на коленях, сильно задрожали. Пока все это как-то переваривалось в моей голове, дарх куда-то отошел, а вернувшись, сунул мне под нос стакан с каким-то крепким напитком, имеющим резкий запах.
– Выпей, Сатор, – мне послышалось даже легкое сочувствие в интонациях мужчины, – казни не будет. Но я серьезно думал, что нервы у тебя крепче. Будем считать, что извиняться за произошедшее в эрусвальдской тюрьме мне больше не нужно. А вот за свободу твоего отца можем поторговаться.
– Чего вы хотите? – закашлялась я, глотнув терпкой жидкости из врученного стакана, – мы оба осознаем, что мое согласие – это не более, чем формальность.
– Ты должна рассказать о причине обмороков, – капитан облокотился на стол, вызывая чувство дежавю, – ну, и у меня для тебя новый рабочий контракт.
От озвученных условий я будто окаменела на несколько мгновений. Рассказать свою самую страшную тайну было очень тяжело. Да и в таком случае ни о каком помиловании и трудовом договоре речи больше не пойдет. Руки опять затряслись, вынуждая поставить стакан на пол. Но какое решение будет мной принято – знала: отца оставить в лапах разведчиков никак не могла:
– Я согласна, – голос уже начал срываться.
Мужчина тут же подтянул к себе скрепленные бумаги со стола и протянул их мне. Это выглядело, как предложение ознакомиться с новыми трудовыми обязанностями. Теперь, правда, и старые никто уже не доверит зельеварительнице, которой придется вспомнить то, что лучше бы было забыть.
– После того, что я расскажу – контракт не потребуется, – набравшись мужества с тяжелым вздохом ответила на не озвученное требование.
– Ты издеваешься, Сатор? – потерял всяческое терпение дарх, – давай клятву, что честно расскажешь про обмороки и подпишешь документы.
Так и не взятую мной стопку, капитан с глухим шлепком уронил обратно на стол и скрестил руки. После выжидающе на меня уставился, всем своим видом демонстрируя, что больше ничего обсуждать не намерен. Муреса было сложно осуждать в этот момент, он просто не понимал. Да и сколько клятв было уже в моей жизни, теперь скоро все это закончится, и я стану свободной от груза всех обещаний. Руку полоснула привычным движением и в очередной раз взяла на себя некоторые обязательства. Как только последние отголоски магии рассеялись в воздухе мы встретились с разведчиком взглядами. Мужчина по-прежнему выжидающе на меня смотрел, всем своим видом показывая, что он весь во внимании и готовности слушать. Однако у меня смотреть прямо в глаза не вышло, и я уставилась в пол, начиная рассказывать весьма длинную историю, начав издалека:
– В детстве мне в родовом столичном особняке не сиделось и частенько удавалось сбегать от нянек и
