нравится, вот эта ревность убеждает похлеще любых признаний – я ему не безразлична.
– Зорак по нраву пришелся? Так что, ты забыла о моем существовании? Помирая в болоте, о нем думала! – вытаскивает меня на маленькую тропинку. Но я все равно не чувствую земли под ногами, Дарки меня на весу держит, не отпускает.
Обхватываю его сильнее за шею и впиваюсь в губы. Целую с остервенением, проникаю в рот, ищу раздвоенный язык, урчу. И пусть наши губы измазаны в зеленой жиже, ничто не перебьет его сладости. Огонь течет по венам, поцелуй становится все жестче, мы, словно изголодавшиеся звери, набрасываемся друг на друга. И мир, война, борьба, все замирает. Ничего не имеет значения, только наши языки, сплетенные в первобытном танце.
– Ты что творишь? – обжигающим дыханием мне в губы.
– Твой способ применяю, прекращаю поток непрерывной ереси, – губу его покусываю, провожу по ней языком. – Я соскучилась… Дарки…
– Злата, – хриплым стоном мое имя, – Моя, – рукой волосы спутанные, с лица убирает, столько нежности в каждом движении.
А рука вся в крови и зелени, живого места нет.
– Поставь меня, – горло сдавливает спазм.
Осторожно опускает меня на тропинку. Отхожу на шаг назад, зажимаю рот рукой, чтобы не завопить. Руки, ноги, торс, шея, все увито цепями, раны до костей, на нем живого места нет… и кровь… она сочится, не переставая. Не понимаю, как он еще умудряется стоять, и при этом смотрит на меня голодным, ошалелым взглядом.
Обхожу его со всех сторон. Спина, там тоже все в мясо. Он обнажен, только на бедрах какая–то оборванная тряпка.
– Что они с тобой делали… – мне каждая его рана как ножом в сердце. Кажется, что вот я вместе с ним кровью истекаю.
– Я дракон, все заживет, – а его, похоже, ранения вообще не интересуют.
Нас отвлекают женские истошные вопли. Оборачиваюсь. Марисса держит Лурин за шею и пытается окунуть в болото. Та царапается, вырывается и проклинает всех, визжит как ненормальная.
Дарки шатаясь идет к ним. Снова заходит в болото.
– Что ты творишь?! Ты же еле ходишь! – поворачивается и улыбается мне, и так тепло становится, что рыдать хочется. Это я от беременности такой сентиментальной стала?
Нажимает на какую-то точку на ее шее, и девка мгновенно замолкает.
– Пусть отдохнет. Позже получит по заслугам. Помогает Мариссе подняться, и они вместе выходят на тропинку ко мне.
– Даркмор! Тебе срочно надо обработать раны! Не хорохорься, то, что ты дракон! Я вижу, что они с тобой делали! – Марисса качает головой и хмурится.
– Потом. Надо глянуть нужна ли отцу помощь, – отмахивается от нее. И снова меня к себе прижимает.
– А с ними что? – киваю в сторону клубка из Зорака и ведьмы.
– Переживаешь, как бы твоему фавориту шкурку не подпортили? – берет меня за подбородок, жадно вглядывается в глаза, будто хочет найти подтверждение своей ереси.
– Он же союзник. Нельзя, чтоб Женька победила, – отвечаю на автомате, попав под власть его невозможных глаз. Стоп, чего это я оправдываюсь?! Совсем размякла, растаяла. – А тебе стыдно должно быть! Обвинять мать своего ребенка в подобном!
– Что? – его глаза округлились. Покачнулся. Упал на колени, притянул к себе, ухо к животу приложил. Заурчал. Носом водит. Губами прижался. Расцеловывает. – Как я не учуял… как я мог… Злата… моя Злата, – бормочет как в бреду.
– Ты же этого и добивался! Без предохранения, Дарки! От этого дети бывают! – бурчу, а сама дрожу, улыбка умиления до ушей.
– Я так хотел дитя от тебя, – продолжает мой живот расцеловывать, – И не учуял, все их ядовитые плети, нюх напрочь отбили. А до этого зелья помутили рассудок. Такой момент пропустил, – рычит, воет, гладит мой живот с нежностью.
– Ой, ничего ты не пропустил. Все еще впереди. Там срок–то малюсенький. В моем мире ни один аппарат или врач бы ничего не определили, – глажу его по волосам, покрытым водорослями.
– Я отец! Я обязан был первым учуять! Быть с сыном с момента зачатия, – его уже конкретно ведет, кровь не переставая льется.
– Ты тоже думаешь, что мальчик. Твой отец так же сказал… – протягиваю. Мне по идее все равно, кто, главное – кроха будет. Я еще до конца не осознала, что мамой стану. Столько событий не дали мне как следует все прочувствовать. – Поднимайся, Дарки, ты еле живой. Ребенок в безопасности в животике. А вот тебя реально надо на ноги ставить, – наклоняюсь, чтобы помочь ему подняться, а вместо этого сама на колени падаю.
– Айвор раньше меня учуял… какой я отец… – стонет, утыкаясь в мой лоб.
– Самый лучший отец будешь. Прекрати нести ересь, – целую его в губы.
– Как же я люблю тебя, Злата, – обхватывает мое лицо ладонями. – Я сделаю все, чтобы исправить свои ошибки.
Глава 33
Мимо нас проносится шар из Зорака и Ведьмы, Дарки мгновенно накрывает меня собой. Придавливает к земле. А я не реагирую… у меня ступор, оцепенение.
- Любишь… – повторяю одними губами. Голос тоже пропал.
Меня никогда не любили. Никто. Для меня это слово – табу. Я не знаю, как это. Есть привязанность к тем немногочисленным добрым людям, которые попадались в моей жизни. Но любовь – это что-то за гранью фантастики. И вот этот сильный, едва живой дракон, признается мне в любви. И самое главное – я ему верю. Вот знаю, что он искренен. И он рад нашему ребенку. Как это все осознать? Принять?
В какой момент моя жизнь сделала такой крутой вираж? Наверно, в тот самый момент, когда он появился у алтаря. Уже тогда судьба круто изменила свое направление.
- Люблю, – шепчет мне в губы, покрывает мое лицо поцелуями. – Нам надо идти, тут небезопасно для вас, – кладет руку на мой живот.
- А они как? – взглядом показываю в направлении ведьмы и дракона.
- Не волнуйся за них. Зораку не нужна помощь, – сверху раздается голос Мариссы. – Я так рада за вас.
Она стала невольной свидетельницей всего. И мне все равно. Пусть все миры узнают, я наконец-то ощущаю себя нужной. Обо мне кто-то беспокоится, переживает. Как мне там говорили… истинная пара… Я ранее от
