предпочитаете?
Ганц смерил бандершу убийственным взглядом.
Эта тварь что — решила ему взятку предложить? Или подумала, что он может...
Рвотный рефлекс подавить удалось. Вспышку ненависти — нет. И изжогу она оставила, как память о себе.
— Исключительно разговорчивых, госпожа Эмма.
Намек бандерша поняла быстро. Но кому ж такое понравится?
— К сожалению, достопочтенный Тримейн, девочки в моем заведении не обучены разговаривать.
— Да неужели?
— Клиентам нравятся услужливые девочки, а не болтливые.
Это было логично. И все же...
— Тогда поговорите со мной вы, госпожа Эмма.
— Что вы хотите услышать?
— Правду о девочке, которую вы продали с аукциона. Бандерша развела руками.
— Поверьте, барон, у нас ничего подобного не проводится...
Терпение Ганца и так не отличалось прочностью, а после этих слов лопнуло окончательно. Он наклонился через
стол к бандерше и зашипел так, что позавидовали бы все кобры Барийского Ханганата.
— Ты думаеш-ш-ш-шь, я с-с-с-с тобой ш-ш-ш-шутить буду? Я через два часа получу у его величества разрешение, и закрою твой домик к Мальдонае, а тебя, стерва, по городу плеткой прогоню. Бритую и с голым задом.
И столько было убедительности в его словах, что госпожа Эмма дрогнула. Ненадолго, всего на минуту, но...
— Я не делаю ничего противозаконного.
— Меня не интересует твой маленький бизнес, — Ганц тоже чуть успокоился. — Меня интересует лишь один клиент. Всего один, тот, который купил девочку. Поняла какую?
Дама кивнула.
Ганц прищурился, как кошка на очень жирную мышь.
— Если мы договоримся, я оставлю вас в покое. А если нет... кстати, мне никто не помешает допросить девочек и разослать клиентам пригласительные билеты на прогон. А у них жены есть, дети... тебя, дрянь, в мусорной куче зароют.
Угроза была существенной.
Одно дело — ходить в бордель, это достойно, это как-то и пристало даже аристократу.
Другое — обнародовать сей факт.
Вот именно, у всех есть семьи, жены, дети, деловые партнеры... есть вещи, которые делать неприлично. И если тайные пристрастия джентльменов окажутся известны всему миру...
Г& то и бордель, чтобы позволить себе с нанятой девочкой то, чего никогда не позволишь в спальне с родной женой. С женой-то тебе еще жить и жить, и она родным пожаловаться может, и приданое у нее есть, и... да много там чего намешано.
А с проституткой — чего стесняться?
Делай что пожелаешь, все равно она и слова против не скажет.
Мадам побледнела. Ганц медленно кивнул.
— Поговорим?
— Поговорим, достопочтенный Тримейн, — согласилась дама. Как и все продажные девки (а начинала она именно так) дама отлично знала, что ломаться стоит до определенного предела. А то поломают уже тебя.
Не стоит доводить мужчину до крайности.
— Вот и чудесно. Расскажите мне про аукционы.
Госпожа Эмма вздохнула, и завела речь.
* * *
В наше тяжелое время, порядочной женщине очень, очень трудно жить. Вы это должны понять.
Непорядочной жить тоже сложно.
А что отличает одну — от другой?
Крохотный кусочек кожи в интимном месте, который почему-то весьма ценится мужчинами. Считается, что контакт с девственницей возвращает потенцию, лечит некоторые болезни и чуть ли не продлевает молодость.
Глупость, конечно, да и девушек на всех не напасешься. Но...
Почему бы не пользоваться чужой придурью?
Госпожа Эмма так и поступала.
Иногда девушек для аукциона находила лично она, иногда кто-то из ее «девочек».
— Вы поймите меня правильно, достопочтенный Тримейн, — каялась жаба, едва ли не заламывая руки в браслетах и кольцах, — жить очень тяжело. Налоги, сборы, и цены растут, и дом построить надо, и мужья пьют, и матери умирают, и... всякое бывает, деньги нужны всегда. А я... я делаю благое дело для этих девочек. Что их может ждать в родной деревне? Да ничего хорошего, брак с каким-ни-
будь толстомясым увальнем — и только. Множество родов, быстрая старость, ранняя смерть...
А я им даю — шанс! Шанс встретится с мужчинами, с которыми они никогда бы иначе не столкнулись, шанс устроить свою жизнь, вырваться из нищеты, помочь семьям, устроить своих родных и близких, обеспечить свое будущее! Если они не глупы, они этим воспользуются. Обязательно.
— Как благородно!
— Я рада, что вы это понимаете, — вполне серьезно отозвалась бордель-мадам. — Именно благородно. Да, не у всех девочек это получается, но я стараюсь не обманывать. Я честно говорю, что все зависит от их желания и способности учиться.
Зависит, как же...
Ганц представил, что его жена, или дочь, могли оказаться в руках этой хищной гарпии, и едва зубами не заскрипел.
Да Лилиан Иртон надо памятник поставить за то, что она увезла девочек из Альтвера. А эта... гадина.
И ведь всех не спасешь. Кого-то спасла Лилиан, кого-то он сам, как Иду, а сколько детей и женщин попалось в эти хищные лапки? Сколько пропало навеки?
Сколько закончило свою жизнь в руках извращенных и развращенных негодяев?
Ну да, все она описывает верно. Но стоит ли упоминать о таких мелочах, как вкусы мужчин, покупающих себе любовницу? Более, чем противоестественные. На которые ни одна нормальная женщина не согласится по доброй воле. Некоторые привычки...
Насмотрелся Ганц на всякое, пока ездил по стране. И рад бы что-то забыть, да до смерти не забудется.
Полная зависимость от покупателя, полная воля в жизни и смерти.... Часто — в смерти.
Мягко стелет — жестко спать. Но об этом Ганц не сказал. И попросил продолжать.
Аукционы...
Только девушки, которых прямо на сцене мог осмотреть и докторус, и любой желающий.
При этом деньги отдавались или девушке, или любому из ее семьи, по выбору самой девушки... Соли, так звали погибшую, пошла на то не из желания погулять.
И денег ей было не надо. Точнее — надо не ей.
За два года до того у них умер отец. Мать с детьми перебивались с хлеба на воду. И Соли не выдержала.
Она сама решилась пойти на этот аукцион. Да, она рисковала, но деньги, за вычетом пятидесяти процентов госпожи Эммы, отдали ее семье.
Мать так радовалась, теперь они дом починят, корову купят... выживут. И младшеньких хоронить не придется. Можете сами проверить, достопочтенный.
Ганц кивнул.
Так он и собирался сделать.
Если девушка действительно пошла на это ради семьи... он может хотя бы проследить, чтобы у ее семьи все было в порядке.
Хотя бы так.
Жалко девчонку. И пожить еще не успела...
Как проводятся аукционы. Обычно — один раз
