Оставшиеся дни пути, как мне казалось, мы оба испытывали неловкость, встречаясь за столом. Герцог держался подчеркнуто отстраненно. Даже баронесса на третий день путешествия спросила меня:
-- Госпожа Любава, его светлость чем-то обидел вас?
-- Ну что вы, баронесса, никакой обиды! Я очень благодарна его светлости за то, что мое имя очищено от этой грязи.
-- Что ж, дело ваше, госпожа Любава, не хотите говорить – и не надо, – баронесса обидчиво отвернулась к окну кареты. Секунду подумав, я не стала ее разубеждать.
***
К башне, как и в прошлый раз, мы прибыли к вечеру третьего дня. Только-только стали ложиться первые сумерки, когда герцог, выйдя из кареты, сообщил:
-- Я думаю, госпожа фон Розер, что в вашей деревне разместят меня и мою охрану, но я попрошу вас найти в башне место для баронессы Хордер и девочек.
Я секунду подумала и спросила:
-- Господин герцог, но что за необходимость вам ночевать в деревне? Кони не так уж сильно устали. Днем был длительный привал. Если сейчас вы не будете распрягать кареты и телеги, то вполне можете попасть домой уже сегодня. Конечно, -- поспешно добавила я, – если вы желаете непременно переночевать в деревне…
-- Госпожа фон Розер, я не был в замке почти тридцать дней. Признаться, больше всего на свете я хочу оказаться сегодня в своей спальне. Только сейчас всего лишь конец весны, светлая госпожа. Думаю, прямая дорога между башней и замком еще не просохла.
Все это время в дороге мысли о том, что мы вроде бы поссорились с герцогом, беспокоила меня. И вовсе не потому, что он был владыкой края. Этот человек сделал для меня так много, а я ухитрилась дерзить ему и чувствовала себя неблагодарной. Сейчас мне представился случай сделать для него что-то хорошее.
-- Ваша светлость, а как вы думаете, почему я отказалась продавать вам столь неудачные и сырые земли?
Герцог, который занес ногу на подножку кареты, от моего вопроса неловко развернулся и чуть не упал. Благо, успел схватиться за дверцу. Раздосадованный собственной неловкостью, он хмуро глянул на меня и ответил:
-- Понятия не имею, госпожа фон Розер. Признаться, мысли некоторых женщин для меня загадка.
-- Прошлым летом, ваша светлость, я отправляла крестьян для проведения некоторых работ. Еще тогда с болот начали спускать воду. Мы проверяли осенью: дорога была не слишком хороша, но, как сказал староста, заметно суше, чем раньше. Я уверена, что сейчас путь уже открыт. Если вы поторопите прислугу и не будете задерживаться у меня на отдых, к ночи попадете в замок.
Несколько мгновений герцог стоял столбом с ничего не выражающим лицом. Решила, что он обиделся на мое не гостеприимство, и торопливо заговорила:
-- Нет-нет, ваша светлость! Если вы устали и не хотите продолжать путь сегодня, конечно же, я с удовольствием предоставлю кров баронессе Хордер и распоряжусь, чтобы вам привезли в деревню продукты. Прошу, не обвиняйте меня в недостатке гостеприимства, я только хотела…
-- Стоп! Не частите, пожалуйста, госпожа фон Розер.
Герцог «отмер» и сейчас смотрел на меня внимательно и чуть подозрительно:
-- Вы хотите сказать, – уточнил он, – что выписали из столицы инженеров и механиков и начали осушение болот?
-- Все гораздо проще, ваша светлость. Никаких инженеров я не выписывала. Просто объяснила крестьянам, что именно нужно делать, и дала им необходимый инструмент.
-- Крестьянам? Просто дали инструмент? А сами-то вы от кого узнали, как осушаются болота?!
Тон герцога неприятно поразил меня. Кроме иронии, в нем отчетливо слышалась подозрительность. Вот только в чем конкретно его светлость подозревал меня?!
-- Вы считаете, ваша светлость, что женщина -- существо слабое и безмозглое?! По-вашему, у меня нет глаз, чтобы видеть, и мозгов, чтобы делать выводы?! Природа так устроила эти болота, что только слепой не догадался бы их осушить! – я опять в порыве раздражения вела себя весьма несдержанно и даже позволила себе немного повысить голос. Спохватившись, что все-таки разговариваю не с приятелем, а с герцогом, я добавила:
-- Не понимаю, почему прежние владельцы земель не сделали то же самое. Я просто поднялась на башню, – я невежливо потыкала пальцем в верхушку собственного дома, – и оттуда увидела, что низина расположена рядом с болотом, и там растет нормальный лес. А еще там есть реки и ручьи. Это значит, что вода просачивается из огромной каменной чаши, в которой и размещено мое наследное болото. Достаточно было просто пробить в этой чашке маленькую дырочку.
Так же резко, как в баронском замке он вскакивал с кресла, герцог в два шага преодолел расстояние между нами, схватил меня за руку, которую я от растерянности начала вырывать у него, и, удерживая мою кисть крепко, но бережно, поднес к губам. Теплое дыхание коснулось кожи, по руке побежали мурашки…
Герцог прижал руку к губам, а потом совершенно неожиданно перевернул её ладонью вверх и еще раз коснулся губами, теперь уже запястья…
Я замерла, совершенно не понимая, что делать, и даже задержала дыхание, когда герцог, наклонившись и приблизив губы к моему уху, бархатно шепнул:
-- Вы совершенно удивительное создание, госпожа баронесса фон Розер!
Глава 53
Первые дни после прибытия все мое внимание было отдано огороду: до конца весны оставалось слишком мало времени.
К счастью, и староста, и его жена, которые вовсе не ожидали моего возвращения, являлись людьми добросовестными. Большая часть посадок была уже сделана. Но поскольку я вернулась и теперь требовалось немного изменить ассортимент растений, я приняла решение скататься в Энкерт. Только там можно было купить достаточное количество нужной рассады.
В этот раз, поскольку ехать предполагалось короткой дорогой, Элли напросилась со мной: малышка очень переживала, что ее клумба с цветами наполовину не засажена. Кроме того, она надеялась повидать своих сестер. Хотя я ей сразу говорила, что у нас не будет на это времени. Так что через три дня после приезда, рано утром Прон подогнал к башне уже привычную мне телегу.
Надо сказать, что в этот раз Леста очень неохотно поменяла одежду компаньонки на рабочее платье крестьянки. Прямо видно было, как ее расстраивает эта мелочь. Чтобы немного ободрить ее, я обещала присмотреть ей в городе хороший кружевной воротничок. Конечно, можно было купить что-то из того кружева, что плели дочки старосты, но я понимала насколько приятнее Лесте будет городская покупка. Нора же просто тихо радовалась возможности посмотреть Энкерт. До сих пор она там не была ни разу.
Выехали мы с первыми лучами солнца и еще до полудня подкатили к городским воротам, тем самым, что были рядом с замком.
Поскольку дорога с самого начала весны была уже опробована крестьянами и признана вполне рабочей, то вместе с нами ехали еще две телеги. На одной жена старосты везла в город на продажу остатки кружев, сплетенных за зиму, и несколько лотков уже перерастающей рассады. Своим в деревне не понадобилось: у всех такой навалом. А в город, глядишь, и разберут.
