Рассказывал исторические факты о том месте, куда привез. Расспрашивал, что интересного было на лекциях, какие дали задания. Дома следил, чтобы я все успела сделать. Если у меня возникало с чем-то затруднение, помогал. И лишь после этого утаскивал… Нет, не в постель. Танцевать! Разительный контраст с тем, как он набрасывался на меня в первые дни.
Арман начал учить меня танцам, которые знает, или просто включал музыку, и мы импровизировали. Все эти уроки можно было смело отнести к одному из видов чувственного обольщения. Ему нравилось, как я реагирую на его прикосновения, а я не могла оставаться бесстрастной, когда, к примеру, его ладонь скользила по животу или он во время танца целовал в висок. Особенно когда знаешь, что это прелюдия…
Его отношение ко мне неуловимо изменилось. Словно согласие выйти за него ослабило тиски морального давления. При каждом удобном случае он подчеркивал, что я его невеста, и ухаживал за мной, словно мы обычная парочка влюбленных.
Права была Мари-Энн, советуя перестать отталкивать его, мол, тогда и он перестанет давить. Наверное, лучше знала своего шефа или вообще поведение модифицированных.
Мое же восприятие действительности тоже претерпело некоторые изменения. Я все больше ощущала себя именно его невестой. Не парой, не жертвой животных инстинктов, а женщиной, за которой ухаживают, предупреждают малейшее желание, стараются чем-то порадовать. Ведь он запомнил мои слова, и первая наша прогулка была по Нескучному саду, о котором я ему говорила. И потом искал места, которые могли бы мне понравиться.
Наверное, действительно – встреться мы при других обстоятельствах, без обвинения меня в шпионаже и его гнева на то, что такая лживая гадина является парой, и отношение ко мне было бы другим. А может, и нет. Ведь я никогда не искала внимания модифицированных, и его интерес все равно вызвал бы во мне лишь ужас. А при таких условиях нетрудно догадаться, чем бы закончилось мое неприятие факта нашей парности и его желания сделать меня своей. Так неужели исход был бы одним и все случилось бы точно так же? С одной лишь разницей, что сейчас он чувствует за собой вину из-за несправедливых обвинений в мой адрес.
Я не могла не думать об этом. И еще о том, что, согласившись выйти за него, сама, добровольно связала свою жизнь с ним. А если ты соглашаешься с изменениями в своей жизни, то становишься не жертвой обстоятельств, а человеком, принимающим их. Меняется отношение к ситуации, ведь это уже было мое решение. Знал ли Арман об этом, заключая со мной сделку?
Я, конечно, наивна, но не до такой степени. У него ведь репутация акулы бизнеса, наше издательство – лишь маленькая крупица его деловых интересов. С его жизненным опытом и умением руководить людьми – я уверена, что определенно знал.
Это злило – с одной стороны, а с другой, чего я хотела? Ведь действительно против него как младенец. Мне оставалось лишь быстрее взрослеть и самой учиться играть во взрослые игры.
Учителя у меня были прекрасные, и для начала я не собиралась терпеть хамское поведение собственной охраны.
Мы прибыли, и телохранитель – тот, что сидел впереди, его имени я так и не знала – открыл мне дверь. Я вышла и, сделав вид что подвернула ногу, повисла на нем. Да-да, уцепившись за его пиджак и уткнувшись лицом в грудь, хорошо поелозив, чтобы оставить свой запах. У него не осталось выбора, кроме как подхватить, не давая упасть.
Рычание приближающегося Армана заставило его спешно убрать руки, но дело было сделано. А я для усиления эффекта не торопилась отпускать мужчину, разглаживая невидимые складочки на его пиджаке и благодарно заглядывая в побледневшее лицо.
– Спасибо! Вы меня спасли. У вас такая хорошая реакция и… руки сильные! – заметила с восхищением, забивая гвозди в его гроб.
Подлетевший к нам Арман бросил разъяренный взгляд на телохранителя, под которым тот отшатнулся и съежился, виновато склоняя голову. И лишь потом обеспокоенно уставился на меня:
– Ты в порядке?
– Да. Извини, я такая неловкая. Оступилась. Но меня спасли! – Еще один благодарный взгляд и улыбка охраннику.
– Гр-р… – вырвалось из горла моего модифицированного, но я типа не заметила.
Начала рыться в сумке и, достав свой платок, протянула телохранителю.
– Возьмите. Вы в машине так тяжело дышали. Наверное, простыли? – спросила с заботой и беспокойством.
– Катя, оставь! – Арман опустил мою руку с платком и, властно обхватив за талию, увел от предмета моей заботы. – Еще не хватало, чтобы ты от него заразилась.
И раздраженно бросил, обернувшись:
– На сегодня вы свободны! Займитесь своим здоровьем, пока его не поправил я. Пусть вам пришлют замену.
– Знаешь, водитель тоже подозрительно дышал. Наверное, успел заразиться, – сдала информацию заботливая я. – И с голосом у него, видимо, что-то. Когда я спрашивала, куда мы едем, молчал. Охрип, наверное…
– Водителя тоже заменить! И продезинфицируйте машину, – добавил к своим распоряжениям Арман.
Я оглянулась и послала мстительную улыбку своей охране.
– Раз так, наверное, и Маргарите нужно пройти медицинское обследование?
– Конечно, она пройдет, – успокоил Арман. – Ты как себя чувствуешь?
– Великолепно! – со всей искренностью заявила я.
А вот не надо было меня бесить! Начни я жаловаться на поведение охраны – и выглядела бы маленькой девочкой, которая не может справиться с проблемой без посторонней помощи. Не хочу!
Они там носами шмыгали, демонстрируя свое превосходство? Так и получайте ответ, исходя из ваших модифицированных заморочек! Я ведь понимаю, как воспримет Арман прикосновение ко мне другого мужчины и мой запах на нем. Удаление охранника было ожидаемо. Уверена, я его больше не увижу, как и водителя. А новые дважды теперь подумают, прежде чем игнорировать меня.
В правильности содеянного убедил задумчивый взгляд Маргариты. Она словно заново оценивала меня.
Правда, знай я, чем моя выходка закончится, тоже дважды бы подумала…
* * *
На этот раз Арман решил меня удивить, пригласив погулять по Тайницкому саду. А потом мы спустились к набережной, где предстояла еще и речная прогулка. Он снял весь корабль, и обедали мы на нем.
Я думала, что после сада у меня впечатлений масса – с его красотой, многообразием многолетних растений и так мной любимых роз. Но плавание на корабле всколыхнуло в душе давно забытые воспоминания.
– Последний раз я была на корабле с папой. На море, еще в детстве, – призналась модифицированному.
Та поездка осталась самым ярким воспоминанием детства, кусочком незамутненного счастья. Это был единственный раз, когда я видела море. И пусть сейчас мы были на реке, но я словно чувствовала тот же морской запах, и он нес с собой ощущение счастья, безмятежности и какой-то незамутненной радости.
– У меня есть яхта. Если хочешь, когда закончу здесь дела, можем поехать в свадебное путешествие на ней.
– Правда?! – Я уставилась на него во
